– вспоминал Пржевальский.
Здесь путешественники отдыхали пять дней. После замены износившихся верблюдов и лошадей на свежих, путники готовились продолжить путь в Кяхту. В Урге, русскими купцами 1 гильдии: А.В.Швецовым и М.А.Переваловым, имевших здесь своё дело по торговле чаем, в распоряжение путешественников предоставили объёмистый тарантас и китайскую телегу – ящик на двух колёсах. Дальнейший путь колонна совершала уже почти с комфортом.
25 октября путешественники разместились в этих экипажах с лёгким ручным багажом, а коллекции, громоздкие и весившие в общей сложности более восьмидесяти пудов, отправили под охраной нескольких казаков на наёмных верблюдах, и часть из них на специальных подводах. Как писал позже в своих воспоминаниях П.К.Козлов в книге «Монголия и Амдо и мёртвый город Хара-Хото»:
«Между Ургой и Кяхтой существовал монгольский почтовый тракт в несколько станций (уртонов). Станция состояла из десяти-двадцати монгольских юрт, кочующих в известном районе. Эти юрты обязаны подавать лошадей проезжающим, так сказать, по казённым надобностям. Чиновник для поездки «по уртонам» получает особое предписание на монгольском языке, и по предъявлении его ему даётся указанное число лошадей для него, его свиты, багажа и проводников. Все едут верхами, так как экипажей нет, да и монгольские лошади не умеют ходить в упряжи. Такая кавалькада от станции до следующей станции несётся полным карьером и проскакивает станцию двадцать-двадцать пять вёрст в час-полтора времени».
Так закончилось, третье для него по счету, путешествие в Центральной Азии. Подобно двум первым, оно представляет собой научную рекогносцировку посещённых местностей. Подведём итоги всего, сделанного Пржевальским в Центральной Азии.
Выезд из Урги на почтовых
За все три путешествия командой Пржевальского пройдено по местностям, большей частью малоизвестным, а нередко и вовсе неизвестным, 22 260 вёрст, из которых 11 470 вёрст (весь передний путь) сняты глазомерно. Астрономически определена широта 48 пунктов; посредством барометра Паррота, а при первом путешествии анероида и гипсометра, определена абсолютная высота 212 точек. Ежедневно три раза, в продолжение всех путешествий, производились метеорологические наблюдения; иногда измерялась температура почвы и воды; психрометром по временам определялась влажность воздуха. Постоянно вёлся общий дневник, и, по мере возможности, производились этнографические исследования [563].
Глава VIIТоржества и чествование путешественников. Подготовка к новым маршрутам пути
«Там кирпичный чай и баранина пились и елись с большим аппетитом, нежели здешние заморские вина и французские блюда, там была свобода, а здесь – позолоченная неволя, здесь все по форме по форме, все по мерке, – нет ни простора, ни света, ни воздуха».
Возвращение с триумфом в столицу. Восторженный приём. Награды
После непродолжительного отдыха в Кяхте, Николай Михайлович и его спутники отправились на родину через город-крепость Верное, преодолев около 5000 км, где в то время находился штаб командующего войсками Омского военного округа генерала от инфантерии Г.А.Колпаковского, Степного генерал-губернатора и войскового наказного атамана Сибирского казачьего войска, а также члена Западно-Сибирского отдела ИРГО.
Заскочив по дороге 19 ноября в Пишпек, сделав там небольшую стоянку, 22 ноября путники прибыли в Верное. Пять дней, проведённые в этом городе– крепости, были сплошным торжеством: парадные обеды и многочисленные приглашения, не давали ему покоя, везде он был нарасхват, и военные все-таки упросили прочесть одну лекцию о совершенном путешествии. И вот 27 ноября на 12 почтовых тройках, на которых разместились путешественники, и экспедиционный багаж они выехали из г. Верного. Дорога была грязная и тряская, так что, когда через два дня путники, почувствовали под собой надёжное снежное покрытие, перешли из тарантасов в сани, то почувствовали ощутимый комфорт.
По пути встречались различные города: Семипалатинск (6 декабря), Омск (10 декабря), Троицк, Верхнеуральск и Оренбург (19 декабря), где экспедиция останавливалась не более трёх дней. По всему пути его догоняли или встречали на станциях множество телеграмм от разных учреждений и лиц с поздравлениями примерно следующего содержания как от П. П. Семенова и В. И. Срезневского:
«От имени географического общества шлём сердечный привет вам, дорогой и многоуважаемый Николай Михайлович, и вашим почтенным спутникам Эклону и Роборовскому. Искреннейшие поздравления с счастливым исходом вашей экспедиции. С нетерпением ждёт вас Петербург». «Чествования везде такие, – писал Пржевальский, – каких я никогда не смел ожидать» [564].
От Оренбурга до Москвы он со всеми своими спутниками отправился по железной дороге, где ехал в отдельном вагоне, предоставленном в его распоряжение правлением железнодорожного общества. На Рождество он был встречен в Москве своими братьями и близкими. «Теперь, – писал он, – на радостях, по случаю возвращения к родным, ничего не могу написать дельного [565].
Съездив на несколько дней на родину в Отрадное, Николай Михайлович снова поспешил в первопрестольную столицу и оттуда немедленно же отправился в Петербург.
И вот 7 января 1881 г., около 11 часов утра, на платформе Николаевского вокзала в Петербурге, к приходу курьерского поезда, для встречи героев, собралось избранное общество: члены РГО во главе с вице-президентом П. П. Семеновым, множество академиков, офицеры Генерального штаба, многие учёные, литераторы и журналисты, и огромная толпа совсем посторонней публики. И как только показался поезд, раздался взрыв восторженных аплодисментов…
Пржевальского со своими товарищами ввели в особый зал, где первым от имени Географического Общества, обратился к путешественникам с приветственной речью П.П.Семёнов. Поздравив отважного путешественника с успешным окончанием трудной экспедиции, он отметил:«…не только научное Общество и корпорация русских учёных, но и все русское общество с напряжённым вниманием следило за его шествием по средне-азиатским пустыням, что каждое известие о нём немедленно освещалось всей периодической печатью, а распространившейся тревожный слух о печальной участи, будто бы постигшей экспедицию, вызвал с одной стороны всеобщее уныние, а с другой – недоверие к этому слуху, так как смелость, находчивость и энергия Н. Пржевальского не допускали, по общему мнению, неудачи в каждом его предприятии».«Ура!» пронеслось под сводами зала.
П.И. Семёнов пригласил героя для торжества в заранее приготовленное для него географическим Обществом помещение в гостинице «Демутъ» [566]. Там собрались наиболее близкие к Николаю Михайловичу лица и засыпали его расспросами о только что оконченном путешествии и о привезённых коллекциях.
Оставшись один, Николай Михайлович в тот же вечер составил докладную записку начальнику Главного штаба о совершённом путешествии. В ней он ходатайствовал о награждении всех своих спутников.
«Путешествие, собственно вне наших пределов, – писал он. Продолжалось 19 с половиной месяцев, в течение которых пройдено от озера Зайсана, через Хами в Тибет и отсюда до Кяхты—7,200 вёрст. Ввиду опасностей, которым подвергались все мои спутники во время путешествия, за смелость и мужество, оказанное ими при двукратном отбитии нападения на нас диких тибетцев, решаюсь ходатайствовать о пожаловании им наград, назначаемых за подвиги отличия в военное время».
На следующий день Пржевальский отправил свою записку по назначению и в тот же день состоялся особый доклад, утверждённый 10-го января Государем. Ходатайство его было исполнено. Роборовского и Эклона наградили очередными воинскими званиями, и каждому из них назначили пожизненную пенсию по 200 р. в год. Уряднику Забайкальского войска Дондоку Иринчинову, совершившему вместе с Пржевальским уже три путешествия, назначили единовременное пособие в 500 р. или по 60 р. ежегодно, а всем остальным нижним чинам и Абдулу Юсупову – по 200 р. единовременно и пожаловали знаки военного ордена. Самого Николая Михайловича наградили орденом св. Владимира 3-й степени и пожизненной пенсией в 600 р. сверх прежней.
Время пребывания Пржевальского в Петербурге, особенно первые дни, были сплошным торжеством во всех научных сферах и сопровождались восторженными овациями, свидетельствовавшими о всеобщем интересе к знаменитому путешественнику. Он приобрёл огромную популярность не только в России, но и за рубежом. Ежедневно на его адрес приходила масса писем и телеграмм со всех концов России, а также и из-за границы. Все поздравляли Николая Михайловича с громадными успехами его проделанной работы на пользу науки.
10-го января 1881 года, в час дня, Пржевальский представлялся Императору Александру II. Царь долго расспрашивал его о ходе экспедиции и с любопытством интересовался сообщениями смелого путешественника. В тот же день он с почётом был принят Наследником Цесаревичем и его Августейшей Супругой, а 20 января Пржевальский, по желанию царя представлял ему всех своих спутников.
14-го января состоялось торжественное собрание РГО, назначенное для чествования Николая Михайловича. Собрание это происходило в концертном зале дворца её Высочества Великой Княгини Екатерины Михайловны, – внучки Павла I. Желающих попасть на это заседание было такое множество, что администрации пришлось ограничиться только самой избранной публикой: выдано была почётных билетов – 90, для действительных членов Общества 390 и для лиц, приглашённых – 350. В числе присутствующих были многие члены государственного совета и представители правительства, многие учёные, артисты, художники и много дам.