«Если бы во время путешествия, – писал Данилович, – вам представилась бы возможность прислать весть о вашем деле в дальний Петербург, адресуйте пакет на моё имя для представления Государю Наследнику Цесаревичу. Не думайте при этом нисколько о редакции вашего письма, для Её Высочества интересны будут все известия, написанные или даже нацарапанные вашей рукой» [575].
Глава VIIIЧетвёртое (второе Тибетское) путешествие. Путь на истоки Жёлтой реки. Исследование северной окраины Тибета
В бурю, в бурю снова…
Отдохнув, сказал пловец,
Знать, я жребия такого,
Что в затишье нежилец.
Сборы участников экспедицииОдобрение окончательного состава
Окончательные сборы перед выступлением в путешествие задержали экспедицию в Кяхте на срок около месяца. Главное в чём состоял выбор, – состав участников экспедиции. В Москве в составе конвоя вошли уже прежние спутники Пржевальского: старший урядник Забайкальского войска Дондок Иринчинов и таранчанец Абдул Юсупов. Оба прибыли в Москву, командированные начальством для присутствия на коронации Александра III, и с большой радостью приняли предложение участвовать в новом путешествии [576]. В Москве Николай Михайлович попутно отобрал себе в качестве спутников ещё четырёх солдат из гренадерского полка. Теперь предстояло выбрать дополнительный конвой. Отбор шёл по рекомендации прежних спутников.
В итоге в экспедицию зачислили по списку: Начальник – Н.М.Пржевальский; два помощника: офицеры В.И.Роборовский и П.К.Козлов; препаратор-младший урядник Пантелей Телешов; старший урядник Дондок Иринчинов; солдаты-гренадёры из Москвы: Пётр Нефёдов, Гавриил Иванов, Павел Блинков, Михаил Безсонов; солдаты из Троицкосавского линейного батальона: Алексей Жарников, Григорий Добрынин, Евстафий Радионов; новые казаки: Кондратий Хлебников, Никита Максимов, Григорий Соковников, Бани Доржеев, Семён Жаркой, Владимир Перевалов и Семён Полуянов; вольнонаёмный – переводчик Абдул Юсупов. Для ассистирования при обслуживании фотоаппарата, а также в помощь для сбора насекомых и растений, наняли жителя города Троицкосавска Михаила Протопопова.
Когда полностью сформировался экспедиционный отряд, Николай Михайлович сразу же приступил к обучению кандидатов стрельбе из берданок и револьверов. В результате учения отряд в минуту мог сделать до сотни метких выстрелов, «а при известной трусости азиатцев, – писал Пржевальский, – такой силы достаточно для гарантии нашей безопасности» [577].
Охрана экспедиции
В Кяхте произвели окончательное снаряжение каравана за исключением вьючных животных. Для их покупки в Ургу вперёд послали урядника Иринчинова. Нужно было все предусмотреть и заготовить все необходимые походные принадлежности: ящики, сумки, палатки и прочую хозяйственную утварь.
Генерал-губернатор Восточной Сибири, генерал-лейтенант Д. Г. Анучин предоставил в распоряжение Пржевальского рабочих из местного казачьего войска и линейного батальона, которые и изготовили по специальному заказу: 3 парусиновых палатки, 24 деревянных ящика для укладки будущих коллекций и 26 кожаных сумок и холщовых мешков для тех же целей. Кроме того, нашили полушубков, обуви и прочей одежды, словом, сработали хозяйственным способом всю массу мелочей, необходимых для походной жизни. Все остальное куплено было в Кяхте, при посредстве купцов, которые наперебой старались оказать свои услуги выступающим в путь воинам.
В особенности им активно содействовал купец А. М. Лушников, у которого они останавливались на постой и приобрели 12 пудов китайского серебра для расходов за границей. На месте потребовалось дополнительно два дня на окончательную рассортировку и укладку экспедиционного багажа. Для перевозки его в Ургу Пржевальский нанял обратный монгольский караван, привозивший в Кяхту чай, а заодно новые казаки и солдаты по пути научились от монголов вьюченью и обращению с караванными верблюдами. Ящики заполнялись всеми средствами для препарации и консервации, собранного для изучения флоры и фауны, а также хрупких приборов из стекла и керамики с подробной описью уложенного.
Выступление из Кяхты назначено было на 21 октября 1883 года. За девять суток путники прошли 300-вёрстное расстояние от Кяхты до Урги, где путешественники с огромной радостью были приняты соотечественниками и расположились в здании русского консульства.
Иринчинов, заранее приехавший в Ургу, закупил предварительно у монголов 56 отобранных им верблюдов, которые по оценке Николая Михайловича оказались прекрасными, и за них немедленно выплатили крупную сумму: 6757 рублей. Ко всему ещё прикупили семь верховых лошадей, две юрты, 30 баранов и дополнительные запасы продовольствия: дзамба, рис, мука, ячмень (для лошадей) и многое другое.
И снова в путь – туда, где нет дорог на карте…Получение паспорта. Создание складской базы
Накануне отправки отряда в путь, 7 ноября 1883 года, Пржевальский построил отряд и зачитал приказ следующего содержания:
«Товарищи! Дело, которое мы теперь начинаем великое дело. Мы идём исследовать неведомый Тибет, сделать его достоянием науки. Государь Император и вся Россия, мало того, весь образованный мир с доверием и надеждой смотрят на нас. Не щадите же ни сил, ни здоровья, ни самой жизни, «если то потребуется, чтобы выполнить нашу громкую задачу и сослужить тем службу, как для науки, так и для славы дорогого отечества».
В Урге Н.М.Пржевальскому выдали паспорт от Пекинского правительства, и утром 8 ноября экспедиция выступила в путь. Караван состоял из 40 навьюченных верблюдов, на четырнадцати ехали казаки, а два шли в запасе, кроме того имелось семь верховых лошадей. Багажа набралось более 300 пудов.
Все караванные животные были поделены на шесть эшелонов, и каждый сопровождался двумя казаками. Остальная часть казаков ехала в средине каравана под присмотром Козлова, частью в арьергарде, где руководил Роборовский. Сам Николай Михайлович в сопровождении проводника-монгола и урядника Телешова, являвшегося как бы его адъютантом, ехал несколько впереди каравана, а старший урядник Иринчинов, назначенный вахмистром (помощник командира по организации хозяйства и внутреннего порядка. Прим. автора), вёл передний эшелон и следил за скоростью всего каравана. И наконец, в хвосте каравана, один из конных казаков гнал стадо баранов, предназначенных для продовольствия отряда. Такой порядок шествия установили раз навсегда, и нарушался он только по каким-либо особым случаям.
Экспедиция направилась напрямик через Гоби, той самой дорогой, которой Николай Михайлович проходил уже два раза: в 1873 году, возвращаясь из первого своего путешествия и в 1880 г., заканчивая третью экспедицию в Центральной Азии.
К Новому 1884 году, 3 января путешественники достигли ала-шаньскаго города Дынь-юань-ина, в котором Николай Михайлович успел побывать в предыдущие свои путешествия, и разбили бивуак в полутора вёрстах от города.
10 января бивуак у Дынь-юань-ина быль снят, и путешественники двинулись дальше прежним путём к границе Гань-су по пустыне, но по наезженной богомольцами дороге.
Четвертое путешествие в Центральной Азии
Дальнейший путь предполагал движение по дикой местности, что вынудило пополнить запасы продовольствия. Перевалив через последний гань-суйский гребень на высоте ~370 метров, экспедицияспустилась к самому берегу озера Кукунор, на устье р. Балема. Чтобы завершить съёмку берегов Куку-нора, Николай Михайлович направился вдоль северного берега озера на запад. Местные тангуты избегали встречи с караваном [578].
При устье Бухайн-гола, 25 декабря, экспедиция устроила бивуак на три дня, по случаю Светлого праздника – Рождества Христова.
«Христосуясь с казаками, – рассказывает Николай Михайлович, я дал каждому вместо красного яйца по полуимпериалу. Из запасов – еще московских, до сих пор не израсходовавшихся, мы полакомились коньяком (как объяснял это желание Пржевальский: в путешествии зимой, на постоянном холоде, даже непьющему человеку иногда хочется выпить чего-нибудь спиртного), и кое-какими пресервами, щедро поделившись с казаками. Словом, праздник встречен был и проведён с некоторым комфортом» [579].
Покинув берега озера Куку-нор, из широкой долины Буйхан – гола караван поднялся в южную часть гор и здесь остановился на дневную стоянку. Отправившись на охоту, удалось завалить огромного тибетского медведя.
Утром 1-го мая, подведя итог проделанному пути, Пржевальский записал в своём дневнике: «Теперь закончился предварительный акт нашего путешествия. Поперёк двух третей Центральной Азии протащены были все необходимые для выполнения главной цели средства и запасы. Для этого потребовалось более шести месяцев времени, в течение которого нами пройдено 2400 вёрст» [580].
Переходов было сделано 119, – на каждый из них в среднем приходилось 20 вёрст. Эта цифра принималась за стандартную для далёких научных экспедиций в Центральной Азии [581].
Очередные белые пятна на карте мира, которые нужно «вскрыть». На истоки Жёлтой реки
«Наиболее заманчивой да, кстати, и ближайшей теперь к нам частью неведомого района был его северо-восточный угол, где лежат истоки знаменитой Жёлтой реки Китая» [582].
Китайцы ещё в глубокой древности пытались исследовать эти истоки. Так, во II столетии до р. Хр. при Ханьской династии снаряжено было нечто подобно учёной экспедиции, производившей исследования, но в результате у них получилось совершенно парадоксальное представление, по которому Хуан-хэ есть продолжение реки Тарима. Дальнейшие исследования истоков этой реки производились в IX в. нашей эры при Таньской династии, затем в XIII в. при династии Юань и, наконец, уже в прошлом веке при ныне царствующей династии Маньчжурской.