Действительной причиной отказа в паспорте было, нежелание допустить Пржевальского в Тибет, который китайцы особенно ревниво оберегали от влияния европейцев, а тем более от русских, авторитет которых в Тибете для китайского правительства казался особенно опасным. А после того, как Пржевальский, огласил на весь свет в своих сочинениях многие тёмные и слабые стороны Китая, советники Богдохана сильно недолюбливали и его, более чем какого-либо другого исследователя, не решались пустить в столицу Далай-ламы.
Впрочем, на этот раз у китайцев среди европейских великих держав нашлись единомышленники. Англичане очень негативно отнеслись к новому путешествию Пржевальского в Тибет. Встревоженные лондонские газеты указывали на странное, по их мнению, совпадение этого путешествия с обострением отношений между Англией и Тибетом. «Политика всех азиатских государств», – говорилось на подстрекательской волне в английской прессе– основана на соперничестве между Англией и Россией, и вот теперь как раз в Лхассе начинают обнаруживаться симпатии к последней».
Общая политическая ситуация, обострившаяся в районе Тибета. Интриги и беспокойства англичан
Чтобы понять реальную картину происходящих событий в этом регионе необходимо прояснить общую обстановку складывающуюся в этот период времени в районе Тибета. Англичане постепенно присоединяли отдельные участки гималайских княжеств Сиккима и Бутана. По англо-бутанскому договору 1865 г. все вопросы внешних сношений Бутана были переданы в руки англичан. Заметим, что и Сикким, и Бутан традиционно находились в сфере влияния китайского и тибетского правительств и в этническом и религиозном отношении были тесно связаны с Тибетом [685]. Англичане рассчитывали, что Тибет и граничащие с ним страны (Непал, Сикким, Бутан) со временем станут рынком сбыта именно их товаров.
Ввиду того, что княжество Сикким располагалось между Непалом и Бутаном, а на севере имело границу с Тибетом и занимало важное стратегическое положение между указанными выше странами региона, получив над ним контроль, Англия могла влиять на подступы и торговые маршруты к Тибету [686]. В период конфликта княжества с соседями, англичане помогли Сиккиму вернуть часть его территории. Это давало Англии преимущество в данном районе над другими европейскими странами. Суперинтендантом, надзирающим за его управлением, был назначен англичанин Арчибальд Кэмпбелл.
Одной из наиболее значимых экспедиций в Сикким была миссия К. Маколи в 1886 г. В 1885 г. он на основе конвенции 1876 г. получил от китайцев разрешение, организовал вооружённый отряд из 300 человек и намеревался пересечь границу с Тибетом в Джемсионге, но встретил сопротивление со стороны тибетцев. По распоряжению британского МИД он посетил Пекин и получил от китайского правительства разрешение на трёхмесячное пребывание в Лхасе для налаживания связей с китайским резидентом и местным правительством в Тибете, а также для изучения вопроса о возможности свободной торговли индийских купцов в Тибете и их безопасного передвижения через Сикким и Дарджилинг (город где базировалось место дислокации складов вооружения англичан).
В 1886 г. миссия отправили под охраной небольшого отряда для защиты подарков, которые она везла. По договору с Китаем, она пересекла юго-восточную границу аннексированной к тому времени Верхней Бирмы. Но власти Тибета неоднозначно восприняли проникновение экспедиции на ее территорию и решили, что миссия должна прекратить своё продвижение. Чтобы показать свои намерения, они направили военный отряд для занятия вершины Лингту. Тибетцы завалили камнями проход в ущелье, блокировав дорогу. Они заявили о своём намерении прекратить любую торговлю на этом маршруте между Тибетом и Индией. Тибетцы удерживали проход в Лингту и отказывались вступать в переговоры с англичанами.
А уже в марте-сентябре 1888 г. в район Лингту была направлена британская военная миссия во главе с бригадным генералом Томасом Грэмом. Цель её заключалась в восстановлении статус-кво Англии в Сиккиме, защите его и Бутана от возможного вмешательства Тибета. В августе генерал выступил в Сикким с отрядом из 2000 человек. 24 сентября он получил донесение, что тибетцы в четырех милях от английского лагеря и соорудили там каменную крепость. Грэма тяжело ранили, но тибетцы были разбиты, и остатки их войск скрылись на территории Бутана.
Великобритания всё же добилась своего. Двумя годами позже,17 марта 1890 г., в Гималаях была подписана конвенция между Англией и Китаем, согласно которой над Сиккимом был установлен британский протекторат и определялась граница между этим княжеством и Тибетом.
Английская пресса трубила (8 сентября, 1888 г.), что Россия всегда очень искусно умела пользоваться стремлением, проявляющимся к ней у азиатских народов и весьма вероятно, что новая экспедиция Пржевальского имеет цель именно инициировать тибетцев к сопротивлению Англии. Европейские газеты печатали статьи о предстоящей новой экспедиции Пржевальского и обсуждали беспокойство Англии:
«В Лондоне до сих пор нет никаких сведений об отряде, (генерала Грэмми), которому поручено прогнать из Сиккима вторгнувшихся туда тибетцев», – говорилось в брюссельской газете «Іndependence Веlge». Известия эти ожидаются с тем большим нетерпением, что положение угрожает, по-видимому, осложниться вмешательством иностранной державы…Путешествие генерала Пржевальского предпринимается, будто бы, исключительно с научною целью, тем не менее оно сильно обеспокоило британских государственных деятелей своим совпадением с военными действиями в Сиккиме, так что в английских политических сферах усматривают в экспедиции генерала Пржевальского политическое, а может быть даже военное значение, и полагают, что она предпринята с целью создать новые затруднения для Англии. Россия давно уже нашла слабую сторону индо-британской империи на северо-западной индийской границе с Афганистаном.
Вторжение тибетцев в Сикким свидетельствует о существовании другого слабого пункта на северо-восточной её границе. Нет ничего невозможного в том, что Россия пожелает этим воспользоваться. Во всяком случае, предполагалось, что экспедиция генерала Пржевальского предпринята не без задней мысли. В Лондоне убеждены, что русский генерал, по прибытии в Лхассу, не применит заключить секретный договор с Далай-ламой»…
«Для Англии, – сообщала далее газета, – это тем более прискорбно, что она не имеет в виду завоёвывать Тибет. Правда, что, поколотив тибетцев, британское правительство могло бы установить над ним свой протекторат» [687].
Все эти осложнения в международных отношениях очень беспокоили Николая Михайловича, но так как по его расчётам медлить было нельзя и необходимо было отправляться именно осенью, то он решился действовать напролом и хотел просить Высочайшего разрешения идти без китайского паспорта. Однако, к такой крайней мере не пришлось прибегнуть, так как китайское правительство, уступило настойчивому требованию русского посланника и выдало паспорт Пржевальскому, хотя и с большими оговорками. Ответ китайского МИД нашему посланнику в Пекине А.М. Кумани содержал следующую риторику:
«Ввиду получения от вашего превосходительства нового и убедительного письма, правительству остаётся только скрепя сердцем согласиться на выдачу охранного листа. Но только при этом мы заметим, что в местах, где в разговоре не будут понимать друг друга и где письменность другая (т. е. не китайская), этот лист будет бесполезен… Ввиду только что открывшейся вражды тибетцев с англичанами, нельзя рассчитывать на повсеместную безопасность русских, вследствие того, что у них есть охранный лист… трудно поручиться за то, что он не встретит опасностей. А потому китайское правительство слагает с себя ответственность за случайности».
Выдача паспорта с условием. Приём у императораОтъезд в экспедицию
Паспорт выдали с тем условием, чтобы конвой Пржевальского не превышал 16 человек, хотя лично посланнику было заявлено, что путешественник и помимо этого числа может добавить несколько человек-прислуги иначе это «вызывает изумление и весьма легко может повести к неприятным историям…а в спокойное время они будут только пугать местное население».
Друзья и спутники Николая Михайловича заметили, что, собираясь в пятое путешествие, он уже не проявлял столько рвения, не выказывал такого увлечения, как раньше. А тут ещё и лучший из спутников – урядник Дондок Иринчинов пал духом и отказался от путешествия. «Я уверен», – говорил Иринчинов, – что если пойду в экспедицию, то домой не вернусь» [688]. Его отказ ошеломил Пржевальского, так как он был одним из самых дисциплинированных и подготовленных к путешествиям казаков.
Ещё один случай внёс смятение в его раздумья о путешествии. Однажды весной Николай Михайлович встретил поручика Артамонова, который умел гадать по линиям руки и протянул ему свою руку. «Вы думаете образно», – сказал ему Артамонов, никогда не забываете друзей, но жизнь ваша будет коротка». За неделю до выезда из Санкт– Петербурга, в разговоре со своим другом И.Л. Фатеевым, Николай Михайлович вдруг вспомнил про предсказание смерти, поэтому, отправляясь в пятое путешествие, Пржевальский чаще стал думать о своей обречённости.
В июле 1888 г. Николай Михайлович приехал в Слободу и начал приготовления к предстоящему отъезду. Как на беду, у его любимой няни Макарьевны обострилась болезнь почек, и надежды на выздоровление не было, от чего Николай Михайлович сильно переживал. Но ехать надо было, тем более, что отъезд назначили на 5 августа. Хотя все сборы завершили и вещи отправили на станцую, но Николай Михайлович не торопился ехать.
В этот день он встал раньше обычного, – чуть свет, и, не сказав никому из приехавших прощаться соседей и друзей ни слова, через балкон вышел в сад, где долго ходил, обошёл все любимые уголки, побывал и в хатке, где он постоянно работал, прошёл ещё раз по саду, часто останавливаясь, словно прощаясь с каждым деревцом… На глазах его видны были слезы. Прощание с друзьями было очень грустное, в особенности с няней Макарьевной. «В последний раз!» – только и смогла вскрикнуть старушка среди душивших