Граф де Ризак о причинах столь срочного вызова ее просветить не смог. Наверное, у герцога было что сказать по поводу ее романа с кэром-драконом. Учитывая сложную политическую обстановку, по хрустальному шару такие разговоры лучше не вести, тут беседа с глазу на глаз желательна.
Таким образом, девушка уехала из Лердена вскоре после отлета Николаса. Не так быстро, как он, но тоже тратить лишнее время не собиралась. К морю — и на корабль. Недели за две-три до места добраться можно. Успеет еще до конца каникул назад вернуться. Ехала если и обеспокоенная предстоящим разговором, то немного. Конечно, оставлять Николаса без присмотра, пока он ей предложение сделать не успел, надолго нежелательно. Но ничего, никуда он не денется, а с отцом и вправду поговорить надо.
Доехала даже быстрее, чем рассчитывала. Погода стояла хорошая, ветер дул попутный. Как раз на четырнадцатый день до места и добралась. В порту ее встретили нарядная карета и целых два взвода конных телохранителей отца в парадных мундирах. В общем, въезд в родовое гнездо был обставлен крайне торжественно. Замок тоже был украшен флагами и цветами, а вся челядь построилась во дворе стройными рядами. В центре же стоял лично герцог Шарле де Лион, тоже при полном параде. Сделав навстречу дочери два шага (ей самой от кареты десяток сделать пришлось), он прижал ее к своей груди и сообщил ворчливым голосом:
— Дочь моя, рад видеть тебя в родном замке, где ковалась слава твоих предков. Наслышан о твоих успехах в Лерденском университете. И о популярности среди достойных женихов тоже наслышан. Вот и решил помочь тебе с выбором. Дочь моя! Твоей руки просил у меня герцог де Арлуньяк. Я подумал и ответил ему согласием.
Первой остановкой дальнейшего маршрута Отто и Николаса стал город Брумен, столица Брумляндского королевства. Встреча во многом напоминала лерденскую, только снисходительного тона по отношению к Зигмундту II остфальский король себе не позволил. Зато привез кучу подарков. Естественно, не на Николасе, с собой они взяли только письмо от нового князя Лерденского. Все было купцами в местное представительство Остфалии привезено и теперь дипломатами и гвардейцами-охранниками во дворец доставлено.
Большую часть подарков составляли различные охотничьи животные. Тут были и соколы — бить птицу «ставкой» (это когда парящий в небе сокол падает с высоты на поднятую собаками птицу), и ястребы — для охоты «в угон» (когда ястреба выпускают с руки вслед поднятой птице), и свора легавых псов, и даже охотничий барс. Все были подвергнуты магической обработке, и к каждому прилагался перстень или браслет «для управления». Увидев эти подарки, Николас еще раз пожалел, что мало изучал магию разума, и твердо решил упущение наверстать.
Подаркам брумляндский король, бывший страстным охотником, искренне обрадовался, так что встреча прошла в благожелательной атмосфере. Хотя к заключению договора переговоры и не привели, но Зигмундт обещал примкнуть к союзу, если еще кто-нибудь из значительных оппозиционеров переменит свое мнение. В смысле Арнульф Шварбский или Крэг Майнский.
— Ты пойми, — говорил он, основательно набравшись к концу пира в честь визита высокого гостя, — мне эти хлопоты с королевством в принципе не нужны. Вечно денег не хватает, траты дурацкие не пойми на что. Стыдно сказать, вот мне на такого барса казначей денег найти не мог!
Сделав попытку поцеловать дорогого гостя, король продолжил:
— Но пойми, слово дал. А слово мое — крепкое. Договорились мы с Шварбом, Майном и Лерденом заодно быть. Лерден, я смотрю, мнение поменял. Вместе с князем, мир его праху. Вот если еще кто в союз пойдет, тогда да! Ты мне обещал все личные ловли открыть? Обещал! В общем, за союз!
Неожиданный тост короля подхватили все в зале, но воспользоваться настроением брумляндского короля для заключения договора Отто не стал и пытаться. Зачем? Все равно Шварбию и Майн придется уговорить или заставить мнение менять, так зачем с Зигмундтом мухлевать? Себе дороже обернуться может.
В общем, погуляли в Брумене три дня и в Майн рванули.
В Майне их встречали только свои, в смысле только сотрудники представительства Остфалии. Которых, кстати, немало набежало, считай, под батальон. Местных тоже не меньше батальона было, но напоминало это не встречу высокого гостя, а противостояние двух вооруженных отрядов, которые только и ждут команды сцепиться. Появление короля Отто верхом на драконе несколько уменьшило пыл гвардейцев короля Крэга, но дружелюбия не добавило. Поэтому король Остфалии пошел не к дворцу, а спрятался среди своих перестроившихся гвардейцев. Хорошо, кстати, к операции подготовился. Не могло быть столько воинов в штате небольшого представительства! Явно специально к данному визиту приехали и до поры до времени не отсвечивали.
Такое развитие событий Николас с Отто еще в полете обговорили, так что теперь кэр, не меняя драконьей формы, попер на охрану в гордом одиночестве.
— Эй, служивые! — рыкнул он, на всякий случай добавляя в голос обертона «гнева кэра». — Король Остфалии к брату своему королю Майна на переговоры прибыл. Доложите государю, что мы к нему идем! Крэг должен быть в курсе. Заждался, поди! КРУГОМ! МАРШ! БЕГОМ!!!
Честно говоря, на то, что охрана его приказ выполнит, Николас не рассчитывал. Думал, просто расступятся и дадут пройти. Но ведь выполнили! И еще как! Через минуту никого из них на площади уже не было. Правда, и во дворец никто из них не пошел.
— Ваше величество, — обратился Николас к королю Отто, — вам не кажется, что над повышением боеспособности дэнляндских войск еще предстоит изрядно поработать? Хотя, с другой стороны, с дисциплиной тут все в порядке…
Всем батальоном во дворец входить все-таки не стали Внутрь только десяток отправился короля сопровождать, остальные ненавязчиво площадь заблокировали. А для придания мирного колорита откуда-то даже небольшой духовой оркестр выплыл и прямо на ступенях стал всякие бравурные марши наяривать. Весьма неплохо, кстати.
Шествие по дворцу Николас возглавил уже в человеческом облике. Король шел в двух шагах за ним, а гвардейцы его с трех сторон прикрывали. Или сопровождали. Это смотря как встречать будут.
Встречали вообще никак. Николас еле какого-то лакея поймать успел, да и то телекинезом за ногу, а то убежать норовил. Вот он и стал проводником.
Король Крэг обнаружился в своем кабинете в одиночестве, где он срочно приканчивал бутылку коньяка, судя по запаху. Без закуски.
Разговор первоначально не клеился. Король Майнский на приветствие только что-то обиженно пробурчал, зато вытащил из стола вторую бутылку коньяка и решительно налил себе еще стакан. Судя по всему, решил в переговоры не вступать, а срочно напиться до бесчувствия.
Перспектива простой аннексии Майна без согласия его монарха короля Отто не устраивала категорически, но сейчас он явно растерялся. Николасу пришлось брать дело в свои руки.
Во-первых, он жестоко обломал планы Крэга, наложив на него отрезвляющие и очищающие организм заклятия. Недаром столько во время конгресса в Бренне тренировался. Силы в заклинания вбухал не жалея, так что король мигом стал трезв как стеклышко, и даже срочно влитая в горло вторая бутылка ничего не изменила. Поняв бессмысленность дальнейшего перевода продукта, тот наконец заговорил. Правда, приветливости в его голосе заметно не было.
— А вот хоть режь меня! Не подпишу никакого соглашения! И отречения тоже не подпишу! Пусть мы всем королевством погибнем, но от свободы не откажемся!
Говоря это, Крэг буквально брызгал слюной, но на Отто впечатления не произвел. Было видно, что майнский король сам себя заводит, пытаясь криком перебить страх и растерянность.
— Подпишешь, Майнский, никуда не денешься, — начал было говорить Отто столь нежным голосом, что даже Николас невольно поежился. И решил вмешаться:
— А зачем? Пусть не подписывает. Сильно это нас не задержит. Сейчас уедем, а через неделю здесь эпидемия начнется, вся королевская семья и вымрет. Вместе с ближним дворянством. Они же все сейчас в городе, даже далеко ходить не придется. А вы, ваше величество, если не ошибаюсь, в каком-то родстве с этим эгоистом состоите, вот и наследуете законно. Заклинание я разобрал, да уже и наложил, видите по ауре темные пятна пошли? Когда треть объема займут — помрет. Не сразу, конечно, дня три промучается, зато в грехах покаяться успеет. Я же не зверь какой!
Николас улыбнулся очень гадкой улыбкой и продолжил:
— Так что собирайтесь пока в дорогу, ваше величество, а я быстренько над центром города полетаю, проклятия наложу, и домой двигаться можно. А через декаду вернемся. Как раз нового короля избирать время подойдет.
Крэг смотрел на него одновременно со страхом и недоверием:
— Ты что, вправду такие проклятия накладывать можешь?
— Могу, батенька, могу. Собственно, любой кэр может. Только из всех кэров один я медицину изучал. А за неделю никто из них ее не освоит, так что снять проклятие будет некому.
— То есть ты можешь снять?
— Я-то могу. Только зачем?
Майнский король впал в глубокую задумчивость, из которой его вывело появление местного кэра — барона фон Гурка.
— Ты где был, пьянь?! — накинулся на него король Крэг. — Я тебя с утра найти велел, когда эти остфальцы на площади появились. Чтобы ты их разогнал. А ты появляешься тогда, когда они уже сами тут всех разогнали и на твоего короля какое-то гадостное заклятие наложили. Видишь изменения в ауре?!
— А и вправду пятна какие-то черные появились! Никогда раньше такого не замечал. Может, они у вас всегда были?
— Ты на другие ауры посмотри, придурок!
— Нехорошо ругаться, ваше величество. Нет у других таких пятен!
— Снять с меня эти пятна можешь? Хотя где тебе! Придворного медика позови, срочно!
Пока искали медика, король Отто решил взять инициативу в свои руки.
— Ты бы успокоился, Крэг! — начал он. — Ну что ты так за свой суверенитет держишься? На фига он мертвецу? Ты же знаешь, от объединения Дэнляндии я не отступлюсь, меня ни боги, ни собственный народ не простят. А уж этот кэр фанатичный тем более! Он за объединение горой стоит. Горой из трупов противников этого благородного дела. Я его сам боюсь! Так что принеси присягу, признай верховную власть императора — а корону и автономию сохраняй себе на здоровье. Империя это что? Проезд для всех подданных свободный, торговля внутренняя беспошлинная. Ну и воевать по собственному желанию не сможешь. Но ведь ты и так не воюешь! И с кэром своим что-то не ладишь, так что, если я его заберу, тебе только лучше станет. А внутренние налоги — твое личное дело.