Старик что-то сказал на незнакомом языке, после чего вновь включился голос в голове.
— Да, это именно я тебя звал, а не это дерево. Не смотри на него так. Оно тут давно растет и ко мне отношения не имеет. Садись пока, расслабься. Давай я тебе плечо подлатаю.
Плечо и вправду болело довольно сильно. Рука у настоятеля всегда тяжелой была, а давеча он Чена явно жалеть не собирался. Несколько «Малых исцелений» на себя наложил, но мало помогло. Видимо, на переломы заклинание все-таки не рассчитано.
Молча сидели около получаса. Потом старик (Пэн-хоу?), видимо, разобрался с его болячками и дальнейшее врачевание осуществлял на автомате. Заодно и разговор повел.
Поведение кэров-монахов его не удивило.
— Небось по хрустальному шару в столицу о произошедших событиях отчитываться пошли. Кунь-Люнь ближе, но тамошний настоятель Ю им помогать точно не кинется. А вдвоем они дракона и приключений искать не будут, не самоубийцы, слава богам. А императору вашему кэра-дракона все-таки дать, наверное, придется. Очень уж ему этого хочется, как я понял. Пожалуй, надо будет тебя попробовать натаскать. Потенциал у тебя отличный, ауру я тебе выправил, думаю, шансы у тебя неплохие. Я еще с Целицией поговорю, чтоб она тебя другим прорекламировала. А нет, так саму уговорить попробую. Хотя еще десять лет ее очереди ждать…
Чену очень хотелось верить, что его не разыгрывают.
— Так попробуешь драконом стать? Тогда готовься.
Неожиданно старик извлек из висевшей у него на плече сумки странную конструкцию.
— Это игра такая, «Круче кэра» называется. Специально для такого случая с собой таскал, вот и пригодилась. Инструкция нажатием вот сюда вызывается. Подзаряжать сам будешь, заодно манорезерв прокачаешь. И не вздумай за обычного рыцаря играть, только за дракона! Вот когда с ним сроднишься, драконом себя почувствуешь, тогда сможешь, когда кэром станешь, такую боевую форму принимать. Точно знаю, проверено практикой!
Чен несколько ошалело принял подарок.
— А если… — начал он.
— Если совсем хреново станет, перебирайся отсюда пока на Запад. Пиктанские корабли сюда регулярно ходят, вот на каком-нибудь из них в Линн и доберешься. Вот возьми деньги на всякий случай.
Старик извлек из той же сумки довольно увесистый кошель и протянул юноше:
— Не волнуйся, не последнее отдаю. В Линне найдешь аптеку Пэна. Думаю, тебе нетрудно запомнить будет. Там довольно странная команда из разных эмигрантов работает, тебя они примут. Ну, со сложными повреждениями я закончил, остальное сам долечишь. Удачи тебе!
Старик повернулся и пошел прочь по дороге. Шагов через десять его силуэт стал покрываться рябью, а после того как Чен невольно сморгнул, обнаружить его глазами он уже не смог.
— Эй, ты как так исчезать умудряешься? — спросил он, не надеясь на ответ.
— Обычный отвод глаз, — все-таки откликнулся голос. — Учи ментальную магию! Может пригодиться. Ладно, прощай пока! Думаю, еще встретимся!
Больше ни голоса не раздавалось, ни людей никаких не наблюдалось. Дерево тоже не откликнулось, хотя Чен по нему даже постучал на всякий случай. Пошел обратно в монастырь.
По дороге он сообразил, что не так было в этом старике. Какой-то он был карикатурный. Вроде как из пьесы какой-то взятый, а не из жизни. «Комичный нищий крестьянин» — вот как этот персонаж называется. Ага, «нищий»! Да тут не меньше сотни золотых в кошеле! Спрятать надо!
Обуреваемый разными противоречивыми мыслями и чувствами, Чен поспешил дальше.
ГЛАВА 2Учитель истины
Черный дракон летел в ночном небе, практически невидимый с земли. Конечно, если бы облаков не было совсем, можно было бы заметить простую закономерность в «моргании» звезд по маршруту его следования, но, во-первых, облака все-таки были, а во-вторых, надо было знать, куда смотреть и что искать. Да и смотреть было некому, внизу расстилались сплошные ледяные поля. Ибо возвращался дракон из далекого Чина не над обжитыми местами, а через Северный полюс. Холода он не чувствовал, обледенения крыльев не боялся, так как ими и не махал, а летел исключительно на магической тяге.
Лететь так, конечно, было скучновато, зато даже днем наблюдателей можно было не опасаться. Так что всего полтора дня беспосадочного полета, и он в Пиктании. Не спать, не есть и даже не пить пару суток для него не проблема, а манорезерв и вовсе наполняется быстрее, чем расходуется, было бы куда заполнять.
«Жаль, но дела в Чине так и не закончены, — думал Николас. — Как минимум еще раз слетать придется. Но сначала пусть суета из-за гибели настоятеля Луна уляжется».
На самом деле это его не смущало, он уже привык летать через полмира ради очередной диверсии, каковые они с Целицией называли «экспериментами». Впрочем, богиня, похоже, искренне их таковыми и считала. Ну и хорошо, что их интересы совпали.
По легенде-то он на континент за всякими редкими алхимическими ингредиентами отправился. На неделю-другую, что даже совсем не долгой командировкой считается. Кстати, кое-какими травами и минералами он в Чине разжиться успел, так что даже с выгодой для себя сюда смотался. На Западе все это много дороже стоит.
Слишком долго о текущих бытовых делах размышлять было не надо. Аптека у него налажена, можно сказать, процветает. Так что мысли его опять унеслись в прошлое. С чего же началась его партизанская эпопея?
А началась она, как ни странно, с ученичества. Самого настоящего, хотя учителя, похоже, об этом сами не подозревали, да и трудно учить тому, в чем сам ни бельмеса. Но Николасу деваться было некуда. Отправила его богиня к Ути-Бабе санкхью изучать, вот он этим и занялся со всем возможным рвением.
Небольшой городок Ути-Пата, расположенный в южной части Брахманского плоскогорья, встретил Николаса жарой и пылью. Пыль была мелкая, сухая и всепроникающая. К тому же непонятно, откуда она тут взялась. Улицы были вымощены каменными плитами, дома тоже были каменными. Вообще, камень оказался здесь основным строительным материалом. Немудрено, камень здесь был повсюду. На Западе местность вокруг назвали бы холмистой, да только здешние «холмы» были не из глины, а из камня, скрытого тонким слоем почвы. Впрочем, голых скал тут тоже было достаточно. Даже под ногами, если копнуть чуть поглубже, почти всюду можно было обнаружить лишь камень.
Рек в этой части Брахмана было крайне мало, в районе Ути-Паты их не было вовсе. Не было и ручьев, а вот родников по склонам холмов хватало. Только они никуда не текли, появлялись, растекаясь на пару шагов, а потом исчезали под землей. Родники, бившие на территории городка, были превращены в маленькие фонтанчики: каменный блок не выше человеческого роста с дыркой посредине, откуда в расположенную ниже каменную чашу капала (или текла тонкой струйкой) вода. Небольших бассейнов на земле, чтобы поить скот, как сделали бы в той же Ибре, здесь не наблюдалось. Из чаши вода как будто и не вытекала, исчезая где-то в недрах стенки каменного блока. Впрочем, бродившие вокруг безо всякого присмотра коровы и козы до чаш с водой прекрасно дотягивались. Так и пили наравне с людьми, иногда даже оттирая тех корпусом от поилки. Речь о коровах, естественно.
Городок еще не так давно был обычной деревней, своим нынешним статусом и благосостоянием он был обязан исключительно тому, что брахманский духовный лидер Сатьи-Саи устроил в нем свою резиденцию. Почему гуру выбрал именно это место, оставалось загадкой. Как говорил он сам, он это место «почувствовал». Впрочем, выбор у него был не так уж и велик. Другой гуру, умерший на севере Брахмана полвека назад, обещал воскреснуть в центре самой южной провинции этого государства. А там только несколько деревень и располагалось. Так как Сатьи-Саи с самого начала объявил себя не только аватарой Викши, но и реинкарнацией покойного северного гуру, то для «воскресения» ему Ути-Пата вполне подходила. А то, что родился он на самом деле совсем в другом месте, роли не играло. Вера и обычная логика, как правило, несовместимы.
В Ути-Пату Николас приехал на велорикше, нанятом в ближайшем крупном городе Машуре. Туда, понятно, он прилетел ночью драконом и до утра коротал время в местном притоне курильщиков какой-то сладко пахнущей дряни. Среди валявшихся в дыму тел было довольно противно, но у кэров в принципе большая сопротивляемость всем видам ядов, а он еще и соответствующий защитный амулет прихватил. Так что за здоровье и ясную голову можно было не опасаться. Зато никто не задавал неуместных вопросов, кто он такой и зачем сюда ночью явился.
Образ скучающего маменькиного сынка с Запада, в котором Николас явился в Брахман, внешне мало отличался от его настоящего. Не был он уверен, что сумеет преобразиться, как ему это с поваром в Старозвездиче удалось. Все-таки там стрессовая ситуация была, а у него адреналин в крови всегда творческому подъему способствовал. Так что рисковать не стал, воспользовался обычным гримом. Волосы в рыжий цвет перекрасил, веснушек нарисовал, а остального эффекта уже поведением добивался. Скучающий взгляд, губы кривятся презрительной ухмылкой и подавленным зевком. Плюс манера говорить, чуть растягивая слова и слегка картавя, неспешная и уверенная походка хозяина жизни — в общем, в гриме узнать в нем беглого кэра было практически нереально.
В качестве родового имени решил называть себя бароном фон Минтом из Аура (ударение на втором слоге) в Лердене. Род Минтов был очень многочисленный и разветвленный, появление дополнительного представителя не должно было вызвать ненужного родственного ажиотажа. Деревушка Аур в Лердене действительно была, а вот аристократов в ней точно никаких не водилось. Так что и на земляка нарваться было маловероятно.
От Машура до Ути-Паты было порядка сорока километров, но мелкий поджарый черноногий рикша, бодро крутя педали, преодолел их часа за четыре без остановок. Дорога Николасу удовольствия не доставила. Трехколесный велосипед — не самый комфортный вид транспорта. Водитель спереди, а для пассажиров за ним — маленькая скамеечка, на которой, при большом желании, можно и вдвоем втиснуться. Над задним сиденьем небольшой тент непонятного назначения. Наверное, от солнца, но клочок тени, как правило, на пассажира не попадал. А от здешних дождей это явно не защищало. Идут они только в определенные времена года, но если уж идут, то потоки воды в воздухе такие, что непонятно, чего больше: этой самой воды или воздуха. В общем, опасность захлебнуться вполне реальная. Ехать куда-нибудь под таким ливнем могут только самоубийцы и беспробудные оптимисты, все равно никуда не доедешь.