— И что, здесь лучше?
— Нисколько. Наверное, было бы лучше, если бы я жил в таком доме. А так нет. Подают больше, но и с полицейскими больше проблем. А зимой чертовски холодно.
— А чем тебе было плохо в Роузбурге?
— Ничем, до тех пор, пока отчим не сломал мне левую руку за то, что я пропускал занятия в школе.
— Похоже, это была несколько чрезмерная реакция.
— Ну да. Но после того как однажды утром к нам неожиданно заглянул социальный работник, в тот самый момент когда он готовил денатурат в гараже, мой отчим, судя по всему, не посчитал, что это чрезмерная реакция.
— А мать?
— Ей все равно. Она уже давно устала возиться со мной. Теперь я, выражаясь вашим языком, свободен от родительской опеки . Это означает, что я несу за себя юридическую ответственность.
— Тебе, должно быть, приходится нелегко.
— Ничего особенного. Зато я сам себе хозяин. Кейси не рассказывал вам о своей семье? Родители отправили его в лагерь для промывания мозгов, где так называемый воспитатель пытался заставить его путем изнасилования снова стать девчонкой.
— Ты называешь Кейси извращенкой, но говоришь о нем он, а не она. — Элли достаточно много слышала о половой идентификации, чтобы поправлять Брэндона, когда тот вначале пытался использовать женские местоимения, но она была вынуждена признать, что употребление правильной терминологии требует определенных сознательных усилий. — Я понимаю твою позицию. Ты неплохо относишься к Кейси, но хочешь, чтобы на него пало подозрение в убийстве Джулии.
— А я понимаю вашу позицию. Мне не нужна ваша дружба.
— А я не допущу, чтобы двое эгоистичных ребят, которые врут в церкви, чтобы получить билет на автобус, воспользовались горем родителей, потерявших дочь. Это не шутка, Брэндон. Возможно, тебе было наплевать на девушку из состоятельной семьи, но Джулия мертва. Возможно, ты хочешь, чтобы мы поверили, будто ее убил Кейси, но я могла бы сказать ее родителям, что вы с Вондой сочинили эту историю, чтобы прикрыть собственные задницы.
— Зачем нам это нужно?
— Затем, что их дочь убили вы.
Лицо парня залила краска, проступившая даже из-под зеленой татуировки.
— Да вы что… ничего подобного… Я знал, что полицейские не будут нас слушать.
— Расскажи правду, и я с удовольствием выслушаю тебя.
Минутный страх прошел. Брэндон взял себя в руки и перестал запинаться.
— Можете обвинять нас в чем угодно, но мы не имели никаких дел с Джулией. И у нас не было ключа от этого дома.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Может быть, Кейси и не рассказывал нам конкретно, что он сделал с Джулией, но мы говорим вам правду. Вы правы, он мой друг. И действительно мы с Вондой пришли сюда только из-за денег. Но Кейси сказал, что он убил Джулию. И именно он — а не мы — мог проникнуть в этот дом. Джулия дала ему ключ, когда они встречались. Почему вы не спросите его об этом?
Элли уже начало тревожить возраставшее противоречие между заявлениями Брэндона и впечатлением, которое производил Кейси. Сначала отношения с Джулией. Теперь ключ. Если Кейси имел доступ в дом, он имел доступ и к Джулии. И к ее компьютеру. Он также мог быть автором угроз в блоге Эдриен.
— Что Кейси думал о семье Рамоны?
Брэндон хихикнул:
— Вы имеете в виду его будущих тестя и тещу?
— Кейси в самом деле так любит Рамону?
— В самом деле. Он готов отдать за нее жизнь. Но что касается ее родителей… Он считает их избалованными придурками.
— Почему?
— Потому что они такие и есть.
— Ты их знаешь?
— Я знаю людей такого типа.
Парень огляделся, словно окружающая роскошная обстановка служила объяснением его слов.
— Он говорил что-нибудь конкретное о ее родителях?
— Ничего такого. Только то, что когда он однажды появился в их доме, они таращили на него глаза. Ну, знаете, как будто у него было что-то не в порядке.
Элли все еще не представляла, что Кейси мог сознаться в убийстве этим двум ребятам, но в рассказе Брэндона была своя логика. Сейчас она понимала, что, почувствовав симпатию к Хайнцу, отпустила его слишком быстро. Нужно было расспросить Кейси более тщательно во время разговора в парке.
Брэндон сидел, потупив взор. Когда он поднял голову, Элли с удивлением заметила, что выражение его лица смягчилось.
— Как я уже говорил, Кейси мне друг.
Элли напомнила себе, что ему всего шестнадцать, что детство его было ужасным и что сейчас домом ему служили улицы Нью-Йорка, где он не мог рассчитывать на чью-либо помощь или поддержку.
— Так когда же мы получим наши деньги?
Сочувствие, которым Элли только что прониклась к парню, моментально улетучилось.
Глава 30
Элли и Роган нашли Кэтрин Уитмайр в небольшой комнатке на третьем этаже. Как и гостиная на первом этаже, она была обставлена роскошной мебелью, а пол устилали ковры. Тут не было ни телевизора, ни кровати, поэтому комната представлялась Элли совершенно бесполезной.
Как только детективы появились в дверях, Кэтрин тут же поднялась с кресла. Внизу, в вестибюле, ее муж Билл разговаривал по своему смартфону «блэкберри». Элли показалось странным, что в этот момент они находятся порознь. «Если появление в доме двух тинейджеров, утверждающих, что им известна личность убийцы дочери, не являлось достаточным основанием для того, чтобы свести их вместе, — подумала Элли, — бывают ли они вообще когда-нибудь в одном помещении?»
Полицейские и хозяева дома собрались в кухне.
— Вы получили санкцию на арест этой девчонки Кейси Хайнц?
У Элли не было времени объяснять музыкальному продюсеру подробности процедуры получения санкции на арест.
— Мы собираемся отыскать Хайнц немедленно, — ответил Роган. Она обратила внимание на то, что ее партнер не стал упоминать об их разговоре с Кейси прошлым вечером. — Предлагаю вам пока повременить с выплатой денег этим двум тинейджерам.
— Но Билл сказал им…
Роган покачал головой.
— Поверьте мне. Если вы дадите этим ребятам десять тысяч, завтра они уже будут в Сиэтле. Дайте им пару сотен и скажите, что для того, чтобы собрать остальную сумму, потребуется время. Тогда они никуда не денутся.
Билл Уитмайр мерил кухню шагами.
— А вы не можете задержать их на всякий случай, чтобы они действительно никуда не делись?
— Нет, — ответила Элли. — Они не совершили ничего противозаконного.
— Они молчали о том, что знают убийцу, до тех пор, пока не было объявлено о вознаграждении!
— Закон не требует, чтобы люди сообщали об известных им противоправных действиях, мистер Уитмайр.
— Но это же нелепость…
— Иначе вам пришлось бы звонить в полицию каждый раз, когда кто-нибудь в вашей студии закуривает косячок. Вы понимаете?
— Это не одно и то же…
— Я просто объясняю, почему мы не можем задержать этих двух тинейджеров.
— Они не сбегут?
— Вонда уже совершеннолетняя, а Брэндон утверждает, что свободен от родительской опеки, и тогда он приравнивается к совершеннолетним.
— А как насчет… Как это называется? Важные свидетели или что-то в этом роде.
— Только в том случае, если они отказываются сотрудничать со следствием. Как и мой напарник, я убеждена, что они никуда не денутся, если только вы вдруг не выплатите им достаточно крупную сумму денег. — Элли начинали утомлять рассуждения Билла Уитмайра на юридические темы. — У нас имеются и другие версии. Нам необходимо задать вам вопрос по поводу отношений вашей дочери с Эдриен Лэнгстон.
Лицо Билла Уитмайра оставалось совершенно невозмутимым. Вместо него заговорила его жена.
— Билл, ты ведь знаком с мачехой Рамоны. Ты постоянно говоришь, как молодо она выглядит и как естественно она себя ведет. — В ее голосе отчетливо прозвучала горечь. — Джулия очень любила Эдриен. Она не уставала повторять, какая та замечательная мать. Я прекрасно понимала, какой смысл она вкладывает в эти слова, — с грустью добавила она.
Когда до сознания Билла дошла суть вопроса, он не стал ждать ответов.
— Это нелепость. Вы должны искать Кейси Хайнц.
— Мы этим займемся, и очень скоро, — сказала Элли. — Но нам нужно подготовиться к опросу всех подозреваемых, чтобы получить всю необходимую информацию.
Она принялась рассказывать о блоге Эдриен, как вдруг Кэтрин перебила ее:
— Так этот грандиозный проект Эдриен представляет собой всего лишь блог?
— Не понимаю, что вы имеете в виду.
— Пару недель назад Лени Маркс сказала мне, что Эдриен заключила крупный контракт на издание книги. Лени работает в журнале «Нью-Йорк». До нее дошел слух, будто Эдриен продала права на издание своих мемуаров главному редактору издательства «Уотертон Пресс». Все решили, что это будет очередное скандальное откровение жительницы Верхнего Ист-Сайда. Единственный вопрос заключался в том, будет ли Эдриен называть имена. Вот что значит верить сплетням! Блог, о котором начинают говорить на Мэдисон-авеню, очень скоро превращается в контракт на шестизначную сумму.
«Да, это безнадежно», — подумала Элли. Как бы Кэтрин ни горевала два дня назад, сейчас бы она упивалась тем, что ее давняя знакомая — женщина, вышедшая из социальных низов, полюбившая свою падчерицу как родную дочь и относившаяся к дочери Кэтрин как к родной, — оказалась простым блогером, а не писательницей, чья книга должна в скором времени увидеть свет. Сейчас миссис Уитмайр испытывала не душевную боль, а откровенное злорадство. И ревность.
Элли коротко изложила факты, свидетельствовавшие о том, что ноутбук Джулии использовался для размещения в блоге одной из угроз.
— Не было ли у Джулии причин не любить мать своей подруги?
Билл нетерпеливо вздохнул, в то время как его жена покачала головой:
— О чем вы говорите? Я никогда не слышала от нее дурного слова об Эдриен.
— У Джулии имелись запасные ключи от вашего дома, которые она могла передать своим друзьям?
На лице Билла Уитмайра появилось выражение озадаченности. Очевидно, он не имел ни малейшего представления о том, чем жила его дочь.