Стелла решила, что пора вмешаться:
— Послушай, Рэндалл, неужели ты нам не расскажешь того, что тебе удалось узнать обо всем этом деле? О том, чего мы не знаем?
Рэндалл посмотрел на нее сверху вниз и улыбнулся:
— О чем-то таинственном в жизни тети Гарриет? Бог с тобой, успокойся, милая, о чем ты говоришь!
Тут в комнату вошла миссис Лаптон, быстро и решительно огляделась и заметила:
— Ну что ж, так я и думала!
— Любопытно, — сказал Рэндалл. — Так как же вы думали?
— Я пришла сюда не для беседы с тобой, Рэндалл. Я требую, чтобы мне рассказали, что же произошло!
— Именно в данный момент, — сказал Рэндалл, — мы обсуждали трогательное предположение о том, что тетю Гарриет убили потому, что она слишком много знала.
Миссис Лаптон уничижительно смерила его взглядом:
— Гарриет не способна была удержать секрет в себе более пятнадцати секунд, а я знала ее с самого детства, — отрезала миссис Лаптон. — Я не знаю, кто придумал эту нелепицу, но заявляю, что категорически с этим не согласна! — Она повернулась к Ханнасайду. — Так что же, моя сестра действительно была отравлена или вы станете мне блеять, что пока ничего не можете сказать наверняка?
— Ваша сестра была отравлена через посредство зубной пасты, — сказал Ханнасайд корявую фразу, решил поправиться, но передумал. Для миссис Лаптон этого было достаточно.
— Экая дурость! — заорала миссис Лаптон. — В жизни не слышала подобного идиотизма! Полиция скоро дойдет до полного маразма!
— Очень ценное замечание в контексте нашей беседы, — вставил Рэндалл, не обращая внимания на нехороший взгляд Ханнасайда, направленный на него.
— Так кто же сделал это? — гневно вопросила миссис Лаптон. — Вот что я хочу знать! Хватит говорить ни к чему не обязывающую чепуху! Неужели вы не осознаете, что совершено два убийства, и оно так и не раскрыто по сю пору!
— О, тетя, если два убийства, то не «оно», а "они"! — простонал Рэндалл.
— Я вынуждена настаивать! — продолжала миссис Лаптон, пытаясь не обращать внимания на замечания ненавистного Рэндалла. — Мой брат и моя сестра были хладнокровно убиты, а я знаю только одного человека, кто имел мотивы для этого!
— Если вы имеете в виду меня, то говорите прямо! — звенящим голосом сказала миссис Мэтьюс, поднимаясь со стула. — Я уже привыкла к этим оскорблениям! Только скажите на милость, как, по-вашему, я раздобыла никотин?!
— Мы все знаем о вашем болезненном интересе к медицинским препаратам! — отрезала миссис Лаптон. — И естественно, вы могли знать, где его достать!
— Нет уж! — крикнула Стелла. — Нечего! Дерек Филдинг мне все объяснил! Никотин вытягивается из табака, а в готовом виде просто не существует и не продается! Но мама не могла сделать вытяжку из табака — она ведь не химик!
— Если уж дошло до этого, — зловещим голосом сказал Гай, — то, кроме Филдинга, это мог сделать только Рэндалл, не правда ли?
Рэндалл воспринял это заявление совершенно спокойно.
— Ну что ж, — сказал он. — Я так и думал, что еще немного — и я стану главным подозреваемым.
— Да, — сказала миссис Лаптон, окидывая его ледяным взглядом. — Хотя каковы были твои мотивы при отравлении тети Гарриет, мне непонятно. Но полиция, я думаю, разберется… Тем более если узнает, что ты учился на врача…
— Я в курсе этого, — заметил Ханнасайд.
— Я не хочу сказать, что это связано с преступлением, — заметила миссис Лаптон, пытаясь соблюсти некоторую объективность. — Однако у Рэндалла есть определенные медицинские познания, это факт. И он мог получить из табака никотин.
— Нет! — вскрикнула Стелла, до белизны пальцев вцепившись в поручни своего кресла. — Он не мог этого сделать! Ему не нужны дядины деньги! Он сам сказал мне об этом! Он их раздаст…
Снова повисло молчание…
— Тебе не нужны дядины деньги? — переспросил наконец Гай раздельно. — Что за чушь? Ты мог это сказать?
Он хохотнул, но под тяжелым взглядом Ханнасайда осекся.
— Это крайне интересно, мистер Мэтьюс. Это правда? — спросил Ханнасайд.
Рэндалл нахмурился, разглядывая алый кончик своей дымящейся сигареты.
— Ну… Видите ли, мое хобби — потрясать членов моей семьи. Думаю, они сейчас потрясены вполне достаточно… — он сардонически усмехнулся. — Конечно, среднему обывателю трудно поверить, что кто-то может добровольно расстаться с довольно значительной суммой денег, конечно… Их широты души хватает только на грошовые подачки нищим. Я не хочу сказать, что широта моей души безмерна, однако имеющихся у меня средств вполне достаточно для удовлетворения моих потребностей. А лишнего мне просто не нужно, тем более если с получением наследства дяди Грегори связаны мучения моей возлюбленной тети Зау, которая чуть ли не своими руками загнала себя в весьма двусмысленное положение… А тем не менее смерть моей тети вас обескуражила, не правда ли, суперинтендант? У вас ведь была совершенно иная версия, а теперь она как бы опрокинута? А?
— Продолжайте, — только и сказал Ханнасайд.
— Да, это и меня страшно удивило, — сказал Рэндалл. — Но у меня было перед вами преимущество — я прекрасно знал причуды моей семейки. И у меня возникла идея… — Он обвел взглядом комнату. — Только не падайте в обморок. Знает ли кто-нибудь, что сталось с тюбиком зубной пасты, которым пользовался бедный дядя Грегори?
Никто не ответил ему, но Стелла, мучительно сморщась, вдруг выкрикнула:
— Рэндалл! Ты гений! Его взяла тетя Гарриет и использовала!
— Вот-вот, так и я думаю, — сказал Рэндалл удовлетворенно.
— Вы хотите сказать, что Гарриет взяла зубную пасту Грегори и ИСПОЛЬЗОВАЛА ЕЕ? — тупо переспросила миссис Мэтьюс. — Тьфу, какая гадость, Боже мой…
— А вы уверены в том, что говорите, мисс? — спросил у Стеллы Ханнасайд.
— О да, вполне! Я совсем забыла! В тот день, когда умер дядя, тетя Гарриет сразу ринулась разбирать его вещи — его личные вещи, понимаете! Она для всего пыталась найти применение, она берегла всякую мелочь… Сейчас неприятно об этом вспоминать, но она забрала даже его зубочистки, приговаривая, что они еще пригодятся, его мыло, его шампунь… И конечно, она стала все это использовать, когда у нее кончилось свое…
Сержант Хемингуэй, который до сих пор молчал, осмелился наконец вставить слово:
— Странно, потому что рядом с почти полностью выжатым тюбиком мы наши и начатые. Видно, мисс Гарриет Мэтьюс предпочла сперва использовать пасту своего брата — чтобы не пропадала зазря…
Ханнасайд кивнул. Гай, постепенно осознавая случившееся, прохрипел:
— Так… Так, значит, ее смерть была просто… Просто несчастным случаем?
Миссис Лаптон глубоко вздохнула:
— Если эта история окажется верной, то это, безусловно, подтверждает мои суждения о пагубности крайних форм экономии, которые, увы, практиковала моя сестра… Это просто ни на что не похоже! Я в ужасе и в…
— Гертруда, дорогая, подумайте, ведь вы же говорите об усопшей, — мягко напомнила миссис Мэтьюс, уже вполне оправившаяся от страха за себя…
Но Ханнасайд продолжал смотреть на Стеллу.
— Мисс Стелла, а не можете ли припомнить время, когда вы встретили свою тетю на лестничной площадке? — спросил он.
Стелла задумалась.
— Ну, что-то около двенадцати… не могу сказать точнее. Может быть, чуть позже.
— Но не раньше?
— Нет, вряд ли. Нет, точно не раньше.
— А ванная вашего дяди была заперта, до того как ваша тетя вошла туда?
— Нет, конечно, нет! И его спальня, естественно, тоже!
— А мог ли кто-нибудь перед этим войти туда незамеченным?
— Ну, в общем-то, да. Ну да, я вас поняла, взять оттуда тюбик и сжечь его — так? Но никто туда не заходил. Значит, если, зная привычки тети Гарриет, этого не сделали, следовательно, никотин в пасту подмешал кто-то не из домашних?
— Как бы там ни было, Филдинг не мог этого сделать, потому что с ним вместе в спальню поднялся и Бичер! — заметил Гай.
— А как насчет Рэндалла? — спросил Гай. — Я видел его болтающим с тобой у самой дядиной спальни!
— Нет, Рэндалл здесь не замешан, — быстро сказала Стелла со слабой улыбкой. — Но… Спросите лучше у него… В конце концов, Рэндалл был очень далеко отсюда на протяжении нескольких дней, так что…
— Вот-вот! — воскликнул Гай торжествующе. — Но ведь яд был введен в тюбик за несколько дней до смерти дяди! И значит, все эти железные алиби Рэндалла, где он был и что делал, просто не стоят теперь ни гроша! Под подозрением все!
И Гай зашелся в дурацком, нервозном, отчаянном хохоте…
Глава четырнадцатая
Все, кроме Стеллы, повернули головы к Рэндаллу. Стелла, не глядя ни на кого, крикнула:
— Ты последняя сволочь, Гай! Рэндалл никогда не пытался тебя подставить!
— Ага, зато он постоянно меня обливал грязью — мало, что ли, этого… — обиженно отвечал Гай. — Да ты же сама говорила, что он гадина двуличная!
Рэндалл издал короткий смешок:
— Стелла, птичка моя, неужто ты выражалась такими штампованными фразами — обо мне?
— Я… Всего только раз… Но…
— Ну ладно, ладно, не надо извиняться. И не надо затыкать рот брату. Действительно, теперь у меня самого нет алиби. И следователь Ханнасайд, который соображает ничуть не хуже, чем мой маленький братишка, уже, бесспорно, пришел к этому выводу. Но он мрачен, этот гений розыска, этот титан криминалистики, потому что, в отличие от моего маленького братишки, он понимает, что введение меня в круг подозреваемых отнюдь не выводит НИКОГО из этого круга. Иначе говоря, ему прибавилось работки.
Сам Ханнасайд выслушал эту длинную тираду с каменным лицом, после чего сказал в своем обычном прохладном тоне:
— Совершенно верно, мистер Мэтьюс, однако в то же время…
— И более того, — прервал его Рэндалл, закуривая, — у вас против меня ничуть не больше улик, чем против кого-нибудь в семье. Верно, что я получаю по наследству значительную сумму денег, но даже самое поверхностное ознакомление с моими финансовыми делами убедит вас в том, что я никоим образом не нуждаюсь в дополнительных, так сказать, инвестициях.