По дороге я все прислушивался к себе: не шевельнется ли то особое чувство, которое я испытал на том священном озере? Но нет, одышка, кровоточащий нос и усталость занимали все мои мысли и силы. Скалистая гряда отгораживала от тропы Кайлас, который лишь изредка показывал свою верхушку. Когда мы подошли к ночлегу, сопровождающий показал на двугорбый хребет прямо передо мной и сказал: «Вот, между этими двумя вершинами – Кайлас, он тут совсем рядом».
Но было темно, и хотя мы стояли прямо у подножья, ночной туман (или это были низкие облака?) свел видимость к нулю. Я даже и не расстроился, так как буквально падал от усталости. Утром выход был намечен на шесть утра, сильно затемно; в этот день предстоял самый тяжелый и протяженный маршрут. Я вышел из палатки и посмотрел в сторону Кайласа. По-прежнему стояла полная темнота и ничего не было видно.
Но какой-то звоночек во мне, видимо, прозвучал: я продолжал стоять и всматриваться в темноту. И вдруг откуда-то из-за хребтов пробился первый лучик восходящего солнца, и в обрамлении абсолютно черных гор стал проявляться белоснежный Кайлас! В темноте передо мной стали проступать его контуры, еще закутанные в обрывки то ли туч, то ли облаков. И опять повторилось ощущение, что смотришь на раздевающуюся прекрасную девушку… И тут же прошло – накатила волна страха: в тумане в обрамлении темных гор светлые белые пятна стали складываться в лики людей, которых я любил и которые уже ушли… Последним была моя Марго – полусобака-получело-век, белая азиатская овчарка, после смерти которой я не могу отойти до сих пор. Еще мгновение – и все прошло: облака/ туман опять сгустились, а луч света переместился так, что там, где только что Кайлас устраивал передо мной жутковатый просмотр моей души, опять было темное пятно. А тут и сын подошел:
– Чего стоишь? Там ждут уже, идти надо!
Я осторожно его спросил:
– Видел Кайлас сейчас?
– Нет, темно же!
Я пошел, но вот с той минуты это внутреннее ощущение вибрации, «звоночка» больше меня не покидало! Вроде ничего не происходило, но я чувствовал, будто я обхожу атомный реактор! Радиацию ведь тоже не каждый прибор может регистрировать. Я где-то вычитал: «Для Просвещенного Кайлас – это хрустальный дворец, усыпанный бриллиантами, для Ищущего – священная гора с начертанными на ней знаками, для обычного человека – просто скала и лед…»
Возможно, я излишне впечатлительный, возможно, гипоксия и усталость сыграли со мной злую шутку с галлюцинациями, но я-то знаю, что я знаю, только думать об этом буду теперь только про себя.
Второй день начался сразу с крутого подъема. Я смотрел на тропу, которая, извиваясь, уходила все выше и выше, на ритуальные флажки наверху и думал: «А как я, собственно, туда взойду?!» Подниматься пришлось несколько часов. Скажу сразу: неподготовленному человеку совершать такой подъем на высокогорье крайне опасно! Если бы еще тропа шла полого, постепенно – другое дело… А так – сердце выскакивает из груди, дышишь так, что кажется, еще чуть-чуть – и ты выплюнешь все легкие. Плюс эта кровь из носа! Шел только на морально-волевых качествах, был момент, когда подумал – все, сейчас помру! Но шел! Сопровождающий тибетец хоть и устал, но к горной болезни был абсолютно нечувствителен – ему, наоборот, внизу плохо! Он подождал меня у плоского камня, на который я повалился, хрипя и вяло матерясь. Перед нами было довольно обширное темное пятно, усыпанное каким-то мусором, пустыми баллончиками с кислородом (я их и не брал – только дразнить себя!) и какой-то шерстью. Я присмотрелся и увидел, что это не шерсть, а волосы.
«Что это?» – спросил.
Ответ был неожиданным. Это оказалось место «небесного погребения». Если на тропе погибает кто-то из местных паломников, то его прямо тут и хоронят так, как принято на Тибете. Из стойбища яков приходит специальный человек, рубит покойного на кусочки и оставляет на съедение птицам. Те быстро объедают все до косточки, сами эти косточки собираются и перемалываются на корм тем же якам, а вот волосы никому не нужны, вот они и валяются!
Я довольно быстро вскочил и пошел в гору, даже чуть быстрее обычного. На вершине оказался неожиданно. Шел, надсадно дыша и упершись взглядом в землю, как вдруг увидел, что тропа пошла вниз! Все, я на высоте 5630 м над уровнем моря! Я посмотрел вокруг – пейзаж, похожий на декорации к «Игре престолов»: заледеневшие скалы, замерзшие озерца, безжизненные ущелья. И чувство радости – я смог, живой, теперь только вниз!!! Я еще задержался на перевале – пытался поймать «то» чувство. Того, сокровенного, больше не было, но ощущение нахождения рядом с ядерным реактором сохранялось очень отчетливо. Я в очередной раз повторил просьбу о здоровье себе и близким, о здоровье всех и о мире во всем мире – и начал спуск. Он был достаточно крутой; несколько раз я даже падал, цепляясь руками за камни, чтобы не покатиться вниз. Спуск был значительно живописнее, чем дорога наверх. Наверное, просто появились силы смотреть по сторонам и реагировать на пейзаж! Когда мы дошли до относительно пологого места, я увидел большой горный ручей, разделся, аккуратно зашел в воду, стараясь, чтобы меня не унесло потоком, и долго с наслаждением плескался в ледяных струях! Собственно, на вот этом купании в горном ручье мое свидание с Кайласом и закончилось. Дальше дорога пошла вдоль русла этого самого ручья, который превратился в бурную реку. Тучи сгустились и пошел дождь. Но главное, исчезло вот это ощущение атомного реактора поблизости. И уже не вернулось. Ночевка в очередном гестхаусе от сильной усталости даже не оставила и воспоминаний. В третий день надо было пройти 17 километров по относительно ровной дороге, лишь изредка поднимающейся на какой-нибудь холм. По-прежнему шел мелкий дождь, и пространство между дорогой и небом, казалось, не превышало высоты человеческого роста. Было грустно: я понимал, что свидание с Кайласом больше не повторится, и, кто знает, удастся ли мне испытать пережитые чувства в этой жизни еще раз?!
Я часто теперь думаю: что же это все-таки было? Если все эти ощущения, видения, галлюцинации можно объяснить гипоксией высокогорья вкупе с излишней впечатлительностью, то как быть с чудесным излечением жены? Объяснимо и поступление сына – он ведь и правда был следующим по списку, и изображение храма Джоканг на календаре – в конце концов, это могла быть просто случайность. Но я же врач с большим стажем: такого быстрого и полного излечения трофических язв не могло быть ни при каких обстоятельствах! Возможно, прав один мой корреспондент – большой знаток Тибета и Китая, который рассказывал мне про некоторые аспекты тибетской медицины. (О нем чуть ниже.) Он уверяет, что тибетские монахи могут управлять энергетическими потоками, и тому есть масса свидетельств, фигурирующих в литературе. Согласно источникам, управление энергетическим потоками – древнейшая из «наук» Тибета! Позволяет управлять процессами физическими посредством возможности головного мозга, вплоть до полной приостановки жизненных функций организма с последующим их восстановлением. Даже звучит нереально, антинаучно, так сказать… Однако работает, чему есть документальные подтверждения.
Заговор молитвами… Если еще управление энергетическими потоками в голове как-то укладывается, то «заговор молитвами» находится полностью за пределами понимания научного мира. Ведь это – не результат управления процессами собственного тела самим человеком, а воздействие ИЗВНЕ. Если для верующего человека это нормально и объяснимо (ну а что же такое молитва, как не обращение к Богу с просьбой о помощи?!), то наука требует объяснений! Скорее всего, это воздействие на тончайшие связующие нити каких-то потоков неизвестного науке происхождения. Возможно, электромагнитной природы или ультразвуковой… Но настолько тонких и выходящих за рамки волнового диапазона восприятия, что не то что их изучение, а даже фиксирование не представляется возможным! Тем не менее это есть. И это работает! Ясно одно: понимание природы этих потоков, соединяющих воедино, объединяющих материальные и нематериальные миры, дает возможность управлять не только человеческим организмом, но его судьбой в целом!!! И управлять, как нам посчастливилось убедиться лично, достаточно удачно!
Что интересно, этими знаниями обладают многие монахи: не один и не два, – счет буквально идет на десятки, а то и на сотни! Возможно, они не в курсе физиологии самого процесса, знают только диапазон звука молитвы, силу и направление своего прошения, место и продолжительность подачи «сигнала», т. е. то, что монахи могут передавать друг другу из поколения в поколение как бы на вербальным уровне.
Я хочу предостеречь людей: не надо ехать на Тибет за чудесами. К сожалению, чудеса – это то, что происходит лишь с другими. Они практически не воспроизводятся. Я не знаю, в какую точку времени и пространства попала моя жена, как и какой интонацией она произнесла свою просьбу, но уверен, что это был один шанс на много миллионов. И ей невероятно повезло…
Когда мы вернулись в Лхасу, представитель турагентства, которая оставалась вместе с моей женой «смотрящей», рассказала мне о том, как она сопровождала год назад женщину из России. Она приехала на Тибет специально, чтобы посетить храм Джоканг, потому что в какой-то телепередаче услышала, что кто-то тут излечился от язв. А у нее также была давняя проблема трофических язв. Я сразу насторожился, потому что рассказ про чудесное излечение жены она могла услышать только в моей телепередаче: я приводил его как пример того, как много в нашем мире еще не познанного!
– И что в итоге? – спросил я.
– После посещения храма она захотела совершить обход («Кору») вокруг Кайласа, но задохнулась, и ее забрали с маршрута в первый день и эвакуировали в Москву… – И продолжила:
– Как мне потом рассказали, она там перенесла несколько операций и умерла…
У меня по сей день смутное чувство вины перед той неизвестной мне женщиной, поэтому я хочу еще раз предостеречь всех: Тибет – не место паломничества. Сюда не едут за чудесами и из любопытства. Все это очень дорого обходится. Сюда едут люди, у которых есть Вопросы (именно так – с большой буквы!), причем не для того, чтобы получить на них ответ, а хотя бы просто задать…