Техника выполнения коникотомии:
Применяется у взрослых и детей старше 8 лет. У детей до 8 лет проводится пункционная коникотомия.
Коникотомия (рассечение конической связки) является более безопасным методом по сравнению с трахеостомией, так как в этом месте трахея расположена наиболее близко к кожному покрову, здесь нет крупных сосудов и нервов. Эта манипуляция относительно проста в исполнении.
Для проведения коникотомии необходимо иметь:
1. Перчатки стерильные. Если нет стерильных, можно использовать любые, но обязательно вымыть руки с мылом, ополоснуть их спиртом.
2. Раствор йода или спирт, любой крепкий алкоголь от 40 градусов.
3. Режущий предмет, скальпель, узкий нож[21].
4. Полую трубку, плоский тупой предмет[22].
5. Бинт или пластырь.
Порядок выполнения коникотомии:
1. Наденьте перчатки.
2. Нащупайте щитовидный хрящ (адамово яблоко, или кадык) и соскользните пальцем вниз вдоль срединной линии. Следующий выступ – перстневидный хрящ, имеющий форму обручального кольца. Углубление между этими хрящами и будет являться конической связкой.
3. Обработайте шею йодом, спиртом или крепким алкоголем.
Внимание: Анатомическая особенность: у женщин легче определяется перстневидный хрящ.
4. Зафиксируйте щитовидный хрящ пальцами левой руки (для левшей – наоборот).
5. Пальцами правой руки захватите режущий инструмент на два сантиметра от острия для предотвращения перфорации задней стенки трахеи.
6. Правой рукой сделайте поперечный разрез, одномоментно рассеките кожу и коническую связку[23].
7. Раздвиньте края раны тупым плоским предметом (тупым концом скальпеля).
8. Вставьте в рану полую трубку и зафиксируйте ее бинтом или пластырем.
Внимание: Если нет полой трубки, можно воспользоваться тупым концом скальпеля, вставить его в разрез и развернуть на 90 градусов.
При отсутствии самостоятельного дыхания необходимо проводить искусственное дыхание в трубку или отверстие.
Инструкция для немедиков-очевидцев
Конечно, решиться на такое действие сложно. Но когда очевидно, что помеха выше голосовых связок, то если открыть доступ воздуху в трахею на шее – есть шанс спасти жизнь, значит, надо спасать. Хотя бы попытаться.
Что нужно делать?
1. Вызвать «Скорую», если видите, что человек начинает задыхаться.
2. Найти тонкий острый нож.
3. Найти трубку диаметром 4–6 мм до 8 мм. Можно конической формы. Можно использовать шприц 1–2 мл. Обрезать у него канюлю или взять одноразовую шариковую авторучку, подойдет даже широкая соломинка для коктейля.
4. Если не хватает решимости для коникотомии, просите помощи у окружающих. Все-таки вы знаете, что надо делать и как.
5. Действуйте по описанной выше инструкции. На все действие у вас не больше 5 минут.
Ножевое ранение
Девятая история, в которой Саша в роли Питера фон Блута следует в Мексику, а Таня встречает прободную язву
До Мюнхена «советник посольства» Степанов долетел без приключений. Багаж невелик – чемодан да небольшой атташе-кейс с папками, в которых лежало несколько газет, вырезок, документы, которые никаким образом миссии Сашиной не касались. Все это ему нужно было оставить в той самой ячейке камеры хранения, откуда он заберет вещи фон Блута и превратится в него по документам.
Все шло как по маслу. Ячейка, большая спортивная сумка «Фишер», изрядно набитая личными вещами, приборами и еще кое-чем. Коробка с фирменным инструментом, куртка, легкий неопреновый гидрокостюм, защищавший в основном от солнечных лучей, агрессивных летающих и плавающих тварей. Саша только переложил в нее несколько купленных в мюнхенском супермаркете шоколадок. Отдельно лежал пакет с бельем и летней легкой одеждой. Несколько баллонов с репеллентом-спреем и автозагаром. «Вот это здорово! – подумал Саша. – То, что нужно. Не хватало еще лихорадку подхватить в этих тропиках. Зика или болезнь Шагаса!»
Он вспомнил, что должен причесаться – сменить масть. Оставив вещи Степанова – сотрудника посольства – в ячейке, вместе с чемоданом и кейсом, в который сунул и диппаспорт, он накинул пуховик фон Блута и отправился в туалет.
Из кабинки он вышел снова блондином, оценил свою внешность в зеркале. Документы, паспорт Питера фон Блута с его, Сашиной, фотографией, визы – мексиканская, гондурасская и никарагуанская – уже вклеены в паспорт. К нему прилагалось письмо от руководства компании – поставщика оборудования, сообщавшего на трех языках: немецком, английском и испанском, что господин P. von Blut командирован для оценки комплектации и работоспособности оборудования рентген-кабинета больницы в Теотекасинте, Никарагуа. Маршрут до конечной точки крутой, ничего не скажешь. Бывает и покруче. Саша знал, что некоторым специалистам в деле разведки приходилось добираться по несколько месяцев, чтобы крепко спрятать свои следы.
Нынешнее задание не слишком сложное, но важное. Видимо, накопленная сканером сотовых и спецсетей информация очень нужна смежникам, как сказал капитан второго ранга, инструктировавший Сашу в машине.
Электричка на Женеву отошла строго по расписанию, и Саша, уже уничтожив файл с инструкцией, мысленно повторял все ключевые позиции, коды, номера рейсов и телефон, по которому он непременно должен позвонить, если почувствует слежку. В сумке обнаружился заряженный мобильный телефон «Филипс», древний, но надежный, из тех, что держат зарядку по две недели.
В Женеве Саша купил путеводитель по Центральной Америке и Карибскому бассейну для туристов на испанском и, не общаясь ни с кем из попутчиков, при этом тщательно оценивая всех на предмет возможной наружки (слежки), повторял подзабытый испанский. С немецким все было проще, его, как и китайский, и английский, вколотили с восьми лет, поэтому герр фон Блут говорил на любом диалекте – баварском, рейнском или берлинском – а если надо, то добавлял австрийский акцент. Испанский он учил уже взрослым, и туда поневоле врывались и русская твердость, и раскатистость из немецкого. Но это как раз не беда. На испанца блондин Саша ну никак не походил. Не Антонио Бандерас – это точно. Так что говорить с акцентом для него совершенно естественно.
До рейса на Мехико оставалось еще три часа. В самолете за восемь часов перелета через Атлантику можно отлично выспаться. Рейс прибывает во второй половине дня, в Европе еще раннее утро, в России – уже день. Но перелеты с востока на запад всегда переносятся намного легче, чем наоборот. Прилетать в будущее, что может быть интереснее?
Документы немца были в идеале, открытое и совершенно арийское лицо Степанова не вызывало никаких подозрений. В Женеве на паспортном контроле спросили письмо от фирмы, он предъявил, ровно на три секунды. И уже через десять минут он сидел в кресле зала ожидания у посадочного выхода на рейс «Женева – Мехико».
Вика проявляла таланты хозяйки, пока Татьяна дежурила. В отношениях сестер намечался существенный прогресс. Младшая взрослела и очень нуждалась в адекватном собеседнике. Татьяна подходила лучше всех. Десятый класс – не выпускной, хотя на психику давили ежедневные напоминания учителей: «Вам сдавать ЕГЭ!», «С таким отношением вы ЕГЭ не сдадите!». Математичка, достававшая Вику в прошлом году, ушла на пенсию. Появился новый учитель – мужчина. В математическом классе произошли пертурбации, девчонки на математике пересели вперед, мальчишек услали на задние парты. Математик – человек молодой и холостой. Гормоны брали свое. Перед математикой был урок биологии, который превращался в косметический салон. Биологичка рвала и метала, конечно, никто ее не слушал, а по рукам ходили помада, тушь, тени, зеркальца. На математике обязательно надо быть красивой!
Татьяна вышла на сутки как раз в тот момент, когда Саша садился в «Боинг-747». Она накануне получила СМС: «Милая Танечка, целую нежно, жутко скучаю, нас отправляют на полигон, три дня не смогу выходить на связь, только СМС. Потерпи, родная моя. Люблю, Саша!»
Слово «полигон» было кодовым. То есть Саша предупредил Таню, что, если оно прозвучит в разговоре или переписке, его ни в коем случае не искать. Волна вопросов: «Где Саша Степанов?» может поставить под угрозу его безопасность. Кому надо знать, те знают, «где», а кто не знает, тому и знать не надо. И думать об этом тоже. Поэтому, получив такой пароль, нужно набраться терпения и ждать. А приходящие ежедневно СМС означают, что с ним все в порядке. Подобных слов было несколько, было и такое, после которого нужно было собрать документы, запереть квартиру и уехать в Парк имени Горького, если днем, или на площадь Трех вокзалов, если ночью. Быть женой шпиона – большая и серьезная работа. Саша обещал, что скоро это все закончится, как только он начнет учиться в академии.
Татьяна приняла бригаду в девять утра, одна. Нестеров заболел, Романов не выздоровел после прошлого дежурства и взял больничный с гипертонией. Осталась еще одна не открывшаяся бригада – некому было. Старший фельдшер обзванивал совместителей, спрашивая, кто мог бы выйти хоть на день? Никого.
День начался с выезда на «головокружение у женщины 85 лет» и подряд: шум в голове, повышенное давление, головокружение, и все возраста 73, 79, 92, одинокие, брошенные родными и государством старики. Татьяна делала все по стандарту, записывала карту, отзванивалась, как требовала инструкция через пятнадцать минут, и получала следующего старика.
Когда же вдруг после полудня в коммуникаторе «крякнул» вызов с поводом «Мужчина 45, боли в животе», она восприняла его как подарок.
Мужчина долго не мог открыть дверь. Он кричал из-за двери, что сейчас, сейчас откроет, но прошло много времени, пока щелкнул замок двери. Тотчас крякнул коммуникатор, и диспетчер осведомилась: