Нестеров был уверен, что невежество, неграмотность есть причина неадекватного поведения больных и родственников, причина как сверхбдительности, так и сверхбеспечности. Таня была солидарна с этим, но выхода не видела. Как научить бедулек? Очевидно, что никак. Как включить рассудок у человека больного, если именно болезнь и страх этот самый рассудок отключают в первую очередь?
Больше всего доктор ерничал насчет высшей математики в средней школе. Если возникал разговор о том, как же плохо люди знают свой организм, правила первой помощи, он спрашивал собеседника:
– А почему бы, когда болит голова, не определить квадрат гипотенузы или не разложить квадратный трехчлен? Ведь все уверены, что именно без этих знаний человек ну никак не выживет в современном обществе. Это же гораздо важнее, чем понимать, отчего болит голова, как остановить кровотечение, как правильно питаться. Или, к примеру, когда болит нога, дайте больному вычислить фокусное расстояние двояковыпуклой линзы – это очень помогает от артрита, а еще от близорукости!
При псориазе, утверждал доктор Нестеров, нужно ежедневно решать дифференциальные уравнения в течение двух недель, исключительно помогает от распространения бляшек и кожного зуда!
С сердечной недостаточностью и отеком легких же нужно бороться так: брать бумагу и карандаш и вычислять внутренний объем левого желудочка, рассчитывать силу сердечного выброса и объем фракции изгнания, а попутно давление в легочной артерии. Ведь как учит философия: поняв причину, избавишься от последствий! Вот как получишь правильный ответ, так сразу легче станет. Отек легких прекратится! – горько шутил доктор Нестеров, понимая, что ничего, кроме кривой усмешки, шутки его вызвать не могут.
На вопрос, когда все это кончится, заданный журналистами с экранов телевизора, Нестеров уже совершенно серьезно отвечал:
– Когда в школах на биологию будут отводить десять часов в неделю, а на математику четыре. Когда на уроках труда станут учить оказанию помощи и правилам диагностики, вот тогда общество станет здоровее умственно и физически. Когда физкультура будет не два или четыре часа в неделю, а каждый день по часу до начала занятий и два часа после. И без отводов. У кого справка – тот в «паралимпийцы». По принципу – качай то, что можешь. Потому что в здоровом, крепком теле и мозгам легче жить и работать.
В три семнадцать Татьяна подошла к спящему Нестерову и тронула за плечо.
– Василий Васильевич.
Нестеров открыл один глаз.
– Что там?
– Ноги болят.
– Женщина?
– Да.
– В магазин собралась?
Татьяна усмехнулась.
– Наверное.
Нестеров сел, принялся обуваться.
– А чего смешного? – он говорил сдавленно. – Я знаю даму, которая из-за бессонницы ходила в круглосуточный продуктовый магазин исключительно с трех до пяти ночи. Так и обворовали ее у подъезда. Хорошо хоть не убили!
– Перестала ходить?
– Перестала… Водителя буди. Далеко нам ехать?
– Нет, – Татьяна назвала адрес.
На вызове женщина, внешне выглядит старше шестидесяти лет. Ноги обмотаны желтыми от пропитавшей их лимфы тряпками. В квартире запах гниющего мяса. Татьяна тут еще ни разу не бывала, но от кого-то из коллег слышала об этой женщине. Участковый к ней не ходит. Больная конфликтная и постоянно меняет себе врачей, в больницу ехать не хочет, хирург из поликлиники был у нее, но кроме совета «мазать ноги троксевазином и левомеколем» других рекомендаций не дал. «Скорую» эта дама тоже не любила. «А что они мне могут сделать? Анальгин я и сама выпью!»
Нестеров эту женщину уже знал. Перчатки надел еще в машине, Татьяну предупредил:
– Бахилы надень обязательно.
– Требует?
– Я требую, там такая грязь, что без бахил потом на улицу не выйдешь. Ни на что не садись. Табурет для ящика. У нее варикозная болезнь вен и трофические язвы. Лечиться не хочет, но требует, чтобы ее лечили. Живет одна. Соцработник, может, и ходит, но я результатов не вижу. Либо там вообще никогда не убираются, либо тетка умудряется навести «свой порядок» за один день после уборки.
– Она часто вызывает?
– Нет. Но почти всегда в это время.
И вот на вызове Таня увидела и почуяла все «прелести», на которые намекнул доктор. Куртку Нестеров оставил в машине – не рискнул повесить на вешалку. На обоях тараканьи тропы. Нестеров предупредил Таню: «Не хочешь принести домой клопов, стой на месте!»
Нестеров поздоровался. Женщина ответила нелюбезно, но с кислой миной дала понять, что в общем-то рада, что приехали, хотя понимает, что толку от этого мало.
Доктор расспрашивал, сравнивал с тем, что было в прошлый визит его месяц назад. Язвы были поменьше, и текло поменьше. А вот боли как были, так и остались. Врач из поликлиники был?
– Был, – сказала женщина и добавила свое сакраментальное: – А что толку?
– Толк может быть, только если вы сами полюбите свои ноги, – сказал Нестеров.
– Шутите, доктор?! Я их ненавижу. Так бы взяла и отрезала! Устала я.
– Вы их ненавидите, и они вам отвечают взаимностью.
– Мне бы только боль убрать, – процедила сквозь зубы женщина. – Да поспать хоть часик.
– А что толку-то? – сказал Нестеров. – Боль убрать можно, но ноги это не залечит. Вы понимаете, что помочь вам можно только в больнице?
– Да кому мы нужны, старики? – вздохнула женщина. – Высосали нас и выкинули на помойку, как отработанный материал. Медальку дали – «Ветеран труда», и что мне с нее? В туалет сходить, так даже не подотрешься…
Василий Васильевич размотал тряпки и осмотрел язвы. Внешне они напоминали багровые озера, по краям мелкие, покрытые зеленовато-желтым гноем, в середине глубокие, заполненные кровянисто-гнойным содержимым.
Татьяна послушно стояла посреди комнаты. Ящик она поставила на табурет, открыла и, найдя на столе среди тряпок и грязной посуды паспорт и полис, заполняла карту.
– Слушайте, – Нестеров потрогал с виду здоровую кожу вокруг язв, – а вот эта краснота когда появилась?
– Какая? – Женщина наклонилась посмотреть. – Не помню, вчера вроде бы не было. Только ободок был.
Краснота, подобно языкам пламени, поднималась по коже в сторону колена. Местами она чуть вспухла, а кое-где даже появились маленькие водянистые пузырьки.
– Таня, дай ей термометр.
Татьяна выполнила приказ. Термометр пискнул, на дисплее высветилось число 38,8 °C.
Нестеров достал пластиковые флаконы с перекисью водорода и антисептиком на водной основе. Подставив под ноги большую миску, промыл язвы и обработал антисептиком с иод-повидоном. Наложил бинты, которые мгновенно пропитались свежей лимфой.
– В общем, так, – Нестеров закончил обработку язв. – Надо ехать в больницу. Ваша нелюбовь и даже ненависть к ногам выразилась в рожистом воспалении. Это очень серьезная инфекция. Я сейчас вызову бригаду, и вас отвезут в больницу.
– Куда? – сразу спросила женщина.
– Я не знаю, в Москве полсотни больниц, в некоторых есть гнойная хирургия. Где место есть, туда и отвезут.
– Я не хочу… – женщина назвала одну из ближайших больниц, – это помойка! Там не врачи, а коновалы. Я там лежала полгода назад две недели, и никакого толка!
– Я думаю, сейчас вам нет смысла выбирать. Инфекция ползет вверх, и вы действительно рискуете остаться без ног.
– А что там будут делать? Таблетки я и дома пить могу. Капельницы будут ставить?
Нестеров сдержал усмешку. Для всех этих бедулек главное лечение – в капельницах!
– Обязательно будут. Без капельниц не вылечить.
– Ну, ладно. Поеду. А обезболить можно?
– Перед погрузкой в машину сделают инъекцию. А пока нет смысла. Таня, вызывай бригаду. Рожистое воспаление, буллезно-эритемная форма. Венозная недостаточность, трофические язвы обеих голеней.
Нестеров оставил направление на госпитализацию, но дожидаться бригаду «Скорой» не стал. Очень хотелось вернуться на подстанцию подремать еще хоть часик.
Татьяна записала в блокнотик себе фразу «Полюбите свои ноги», решила непременно обсудить прошедший вызов с Нестеровым. Она видела, что тот знает, как нужно лечить эти страшные язвы, и только домашние условия и жуткая антисанитария не позволяли и делали бессмысленными любые рекомендации.
Утром, уже сдав бригаду и сидя в кухне за кофе, Татьяна решила атаковать доктора этим вопросом. Нестеров уложил тяжелую голову на руку. Он смотрел на неуемную фельдшерицу и улыбнулся, вдруг подумав, что она – единственный фельдшер из тех, с кем ему пришлось работать, который так вот теребит своего доктора. Большинству все до фонаря. Бывает, что спрашивают, но очень редко. Эта Таня настоящая пиявка… Только вот не кровь сосет, а информацию. Похвально, что сказать еще?
– Ладно, – Нестеров отставил кружку. – Сейчас не самое лучшее время, чтоб читать лекцию. Я усну на полуслове, а ты тоже отупеешь. Давай диалогом. Я спрашиваю, ты отвечаешь, если неправильно, я объясняю. Хорошо?
– Конечно! Еще кофе сварить?
– Пока не надо. Давай от «печки», то есть от вены… Что ты знаешь о венах?
– Сосуд, по которому течет кровь. Венозная. От тканей к сердцу.
– Правильно. А почему течет?
– Потому что в вене есть клапаны, и когда окружающие вену мышцы работают, то кровь движется все дальше в сторону сердца.
– Правильно. А если вена подкожная? Ну, вот на голени – вена «сафена магна». Нет там мышц, нет анатомически. Пролегает под кожей. Как ей кровь качать?
– Я не знаю. – Татьяна пожала плечами. – Но ведь как-то же она течет?
– Как-то течет, истинно… но за счет чего?
– Может, ее подпирает кровь из более мелких вен, которые пролегают в мышцах?
– Мудро… и логично. – Нестеров отпил еще кофе, промокнул губы салфеткой. – А вот ты свои ноги любишь?
Вопрос поставил девушку в тупик. Она не знала, что сказать.
– Уточню. Ты себя любишь?
Вот это уточнил!
– Ну да, – Татьяна смутилась. – Это же нормально.
– Это… – Нестеров подумал. – Не то чтобы банально, но, скорее, тривиально, понимаешь? Как бы естественно, но далеко не факт. Если проанализировать поведение большинства людей и их отношение к своему организму, то есть очень много оснований усомниться в любви к нему. Скорее, наоборот, при детальном рассмотрении можно подумать, что все они какие-нибудь религиозные фанатики, которые только и заняты тем, что «угнетают свою греховную плоть»!