Вырулив за ворота, Саша стащил с себя рубаху и обрызгал лицо, руки и грудь автозагаром, стараясь не пропустить ни одного пятачка открытой кожи, помня о такой детали, что ладони не темнеют! Закончив с наведением загара, он потом несколько раз провел расческой по волосам и усам, превращаясь в жгучего брюнета с серыми глазами. Отдельно прокрасил брови, постарался и блеклые ресницы чуть затемнить, судя по отражению в зеркале – что-то более-менее убедительное получилось. Не латинос, конечно, но американец, долгое время проживший в экваториальной Америке, – вот что вышло из белобрысого немца Питера фон Блута.
– Congratulations, von Bluth, now you’re the spitting image of Captain Blood. Or let it be Don Pedro la Sangre?[103] – произнес он по-английски.
Проезжая мимо мусорного контейнера, он выбросил разбитый «смартфон», туда же отправил баллон с автозагаром и расческу.
Маскировки хватит суток на двое. Впрочем, душем это все легко смоется в любой день.
Саша вывел машину на трассу 29 и погнал в сторону города Окотал, через который проходят все дороги на севере Никарагуа.
Там он свернул на юг, на дорогу № 15 до Эстели. Память держала карту и все номера дорог с ключевыми городами. До Эстели он не заметил даже намека на слежку. Выезжая из этого городка, он вдруг подумал, что у него, кроме завтрака, в желудке ничего не было, и отчаянно захотел есть. Но останавливаться нельзя, пока нет признаков, что его ведут. На часах уже три. Дон Орландо еще в госпитале. Если вдруг соглядатаи увидят, что он садится в «Ауди», они сообразят, что произошло. Будут расспрашивать директора? Возможно, а что он им скажет? Что фон Блут поехал на запад? В Чинандегу? Пока они доложат в центр, пока там подключат спутники и начнут искать машину Кастильо, я доберусь до Манагуа.
Кстати, машину было бы нелишне оставить на окраине и взять такси до центра города. Постараюсь именно так и сделать.
Главное, не совершить самую распространенную ошибку. Не надо думать, что противник глупее меня. Пока они не знают, что я русский, они не смогут вычислить мой маршрут на финальном этапе. Но я точно не китаец… Хотя я мог бы замаскироваться. На китайском я говорю без акцента. Только глаза не китайские и нос. Без грима не спрятаться.
До Типитапы Саша доехал без сопровождения. В городке он присмотрел ресторан со стоянкой под навесом, загнал машину и вышел. В руках он ничего не держал. Документы и «Филипс» в нагрудном кармане. Ключи от машины в брюках.
Есть хочется. Но Саша сдержал позыв и, не заходя в ресторан, прошел по улице чуть дальше, увидел небольшое кафе и заглянул туда.
Заказал себе кусок жареной говядины с овощами и лимонный сок, которым обильно полил мясо и овощи[104]. Отдельно, чтобы пить в дороге, взял бутылку минеральной воды. Он тщательно убирал акцент. Он больше не немец. Автозагар лег довольно ровно. В этом Саша убедился, осмотрев себя в туалете, где обязательно было зеркало над раковиной. Главное, что не забыл про уши и шею. Подобные мелочи и могли привести к провалу. Как, например, слишком правильное произношение[105], или нехарактерное разминание сигареты, или застегивание ширинки на ходу, или невынимание чайной ложки из чашки. Мелочи, но очень важные мелочи!
Саша похвалил себя за интуицию, он через плетение веранды видел машину дона Орландо у того ресторана, где он запарковал ее. Рядом с машиной остановился мини-вэн с затемненными стеклами, из которого вышли европейской внешности трое мужчин. Здоровые, тренированные парни в футболках и джинсах с короткими армейскими стрижками. Морпехи США? Они обошли вокруг старенького «шеви», заглянули в ресторан. Через некоторое время они выбежали, и двое сели в мини-вэн, а третий остался в ресторане караулить машину директора.
Саша мысленно поаплодировал себе. Отрезая куски говядины, заедая их овощами, он решил не торопиться. Чем больше будет суеты, тем лучше. С другой стороны, засиживаться опасно.
Сейчас аналитики ЦРУ, если имеют записи данного места со спутника или наружных уличных камер, просчитывают, как я могу выглядеть. Полчаса или час у меня есть.
Что произошло? Видимо, поняв мою хитрость с машиной директора, контрики вызвали роту морпехов, посадили на машины и пустили по всем дорогам. Тупо, но эффективно. Машину нашли. Значит, что? Значит, меня надо ловить в Манагуа. А это как иголку в стоге сена.
В кафе, кроме него, почти никого не было. Парни на мини-вэне рванули дальше. Саша не торопясь доел мясо, рассчитался с хозяином кафе наличными. Никого ни о чем не расспрашивая, чуть покачиваясь, будто идет издалека крестьянин, пошел вдоль по дороге к центру городка. Там на площади должны быть такси.
Мини-вэна видно не было. Очевидно, что они постараются меня захватить в аэропорту. Сообразят они, что я сменил масть? Должны. Саша увидел лавку с национальной одеждой и через десять минут вышел уже наряженный по местной моде. В рубаху, широкополую шляпу, нарочно выбрал не слишком нарядную. За спину повесил рюкзак, типа «сидор», в который убрал свои вещи.
«Филипс» пискнул. На экране высветилось: BISHOP.
Подтверждение, что на него открыта охота. Теперь главное – не суетиться самому. Он снял часы и убрал в сидор. Не может у пейзана[106] быть таких часов на руке.
Такси на площади стоят. Четыре машины, и все «Лады». Вот это удивили! В какие дали занесло вазовскую продукцию?!
Наружка может быть где-то рядом? Вполне. Как быстро они поймут, что я сменил масть? Уже поняли. На что сориентируются? Рост, особенность походки… Переберут всех, кто попал в кадр в момент парковки у ресторана в Типитапе и методом исключений вычислят меня. Сесть в такси? А где уверенность, что они во всех четырех не держат своих людей? Нет такой. Только не паниковать.
Сзади гуднуло смачным басом. Саша обернулся, на него двигался междугородный автобус до Манагуа! Вот это удача! Он поднял руку, и водитель притормозил, открывая дверь.
– Cuànto es a Managua? – спросил он, выбирая монетки.
– Diez Córdobas! – ответил водитель автобуса. – Dàte prisa, hombre![107]
По дороге на подстанцию Татьяна дважды чуть не упала на плохо очищенном ото льда асфальте. Мартовский мороз коварнее всех. То оттепель, то ночные морозы, то метель. Ледяные наслоения не успевали отчищать. Реагент разводил грязь на асфальте. Хоть сама и не упала, но по пути к метро и потом от метро до подстанции «Скорой помощи» Татьяна троим пожилым тетушкам и дядькам помогла подняться, но одежда их была безнадежно испачкана черной маслянистой уличной грязью.
Восемь утра, сдавались-принимались бригады первой смены. На первом этаже народ ходит толпами, уставшие серые лица отдежуривших смешиваются с розовыми и свежими тех, кто только что пришел. Голоса, лязганье и стук крышек ящиков, непрерывное хлопанье входной двери. Водители отмечают путевые листы.
Татьяна, отвечая на «приветы», зашла в раздевалку, в своем ящике повесила пуховик, забрала синюю скоропомощную форму. Выйдя с кулем одежды, направилась на второй этаж – переодеваться, но на нее наскочила сестра-хозяйка.
– Степанова! Ты же на «неотложке»! Получи новую форму!
– Какую новую? – не поняла Татьяна. – У меня вот эта есть.
– Эта для «Скорой», а тебе красную положено, там написано «неотложка». Зайди, я выдам. Кажется, есть подходящий размер. Твой Нестеров уже получил?
– Какой он мой? – возмутилась Татьяна. Но ничто не могло испортить хорошего настроения. Она уже поделилась с Викой новостью о беременности. Та уж наверняка доложит родителям.
Вот только когда она сможет Сашу обрадовать? От него вчера пришла СМС, с одной стороны, с хорошей вестью, в ней уже не было слова «полигон», но почему-то он не позвонил, а все-таки дал СМС. Почему?
В списке бригад она увидела себя опять вместе с Нестеровым на «неотложке». Василий Васильевич принимает имущество бригады.
Татьяна забежала в фельдшерскую комнату и переоделась в привычную синюю форму с надписью на спине «Скорая помощь». Мало ли чего говорит сестра-козявка[108]… Получить – получу, а приказа носить непременно красную я не видела!
Она спустилась на первый этаж. Нестеров пошел на конференцию-пятиминутку, она всунулась в зал и попалась на глаза старшему врачу, тот поманил пальцем: «Иди сюда!» Пришлось идти.
Присела с края на свободное место. Отчитывались бригады и «Скорой», и «неотложки». Выходили с помятыми лицами, докладывали о выполненных вызовах, рассказывали особенно сложные необычные случаи. И Татьяна не сразу обратила внимание, что практически каждая бригада докладывает, что за ночь или сутки непременно доставляла в травмпункт больных с переломами голеней и предплечий. Старший ставил галочки в блокноте и, когда последний доложил о своих вызовах, сказал:
– Тридцать семь человек с травмой в районе за прошедшие сутки. Где ломаются, на проезжей части или во дворах? – В зале зашумели, и старший врач сказал: – Коротко, встаете и говорите – сколько и где, во дворе или на улице.
Вышло, что падали чаще на улице, где работает техника, а не дворники.
Немного пошумели. Но потом старший достал какие-то письма и сообщил:
– Пришло распоряжение, что лечить больных надо в основном в поликлинике, а не в больнице. Госпитализировать только по экстренным показаниям. Доктор Нестеров, это вас касается.
– Почему меня? – спросил Василий Васильевич.
– Статистика сообщает, что у вас больше остальных госпитализаций. И все идут как экстренные. Давеча гнойный простатит отправили и калькулезный холецистит. А это ведь дело уролога и хирурга из поликлиники! Вы должны были актив оставить. Они б сами и направили.