Нестеров потрепал его по плечу.
– Я не обижаюсь. Все понимаю. Но ведь надо что-то придумать.
Они вышли из квартиры. Татьяна сказала:
– У нас в районе был такой вот дядька – Видякин, так он умер от приступа. Не хотел вызывать «Скорую» и сыну запрещал. Это что ж такое?
– Это – оптимизация медицины, Танечка, а по сути – ее уничтожение, как и уничтожение стариков, инвалидов, хроников и таких вот сложных пациентов, – горько сказал Нестеров. – Доработаю до пенсии и уеду в глушь, в деревню. Вот честно, ничего уже не хочется. У меня от таких вызовов жуткий депресняк развивается. Хоть бы к детенышу вызов дали… с ними и то веселее. Но вообще, по-чесноку, мужик этот лукавит. Приказ, конечно, есть, но он звучит иначе. В отделении нельзя требовать от пациента покупать лекарства для лечения, но использовать препараты больного можно, просто врач пометку делает в истории болезни. А то, что этот рассказывает, так я думаю, политика отделения такая, чтоб дать медсестрам подзаработать. В моем такого правила не было.
«Вот поэтому вы теперь работаете на «неотложке», Василий Васильевич», – подумала Татьяна, но говорить не стала.
Утром она пополнила ящик для следующей смены, поставила на зарядку кардиограф и дефибриллятор. Зайдя во врачебную комнату, потрогала спящего доктора за плечо. Нестеров открыл глаза.
– Что? Вызов?
– Смена закончена, Василий Васильевич, идите, сдавайте карты, там еще в журналах надо расписаться. Активы я оформила на сегодня. Я побегу домой?
– Беги, конечно.
Дома ее ждала раковина с немытой посудой, ибо хорек по имени Вика, то есть младшая сестра, вечно откладывая «на потом», вдруг совершенно неожиданно узнавала, что уже пора бежать в школу, и улетала, оставив немытые тарелки и чашки.
Татьяна закинула грязную форму и все белье с себя в стиральную машину, перемыла посуду, потом пошла в душ. Теплая вода смывала психическое и физическое напряжение. Намыливаясь, вдруг отметила, как изменилась чувствительность кожи и форма тела… Она не то чтобы поправилась, а как-то налилась. Тело стало упругим, грудь чуть увеличилась, губы набухли. Кожа ощущала будто каждую капельку, падающую из венчика. Вот что заметил опытный доктор Нестеров?!
Она вышла из ванны, встала на коврик, причесалась и принялась вытираться большим махровым полотенцем из свадебного подарка кого-то из родственников или друзей. В этот момент в дверь позвонили.
– Кого это несет в такое время? – пробормотала Татьяна, заматываясь полотенцем. Торговцы, милиция или соседи? Уже по пути к двери она вспомнила о том, что говорил Саша: нужно всегда быть готовой к любой неожиданности. Время сложное, мало ли кто ходит? Из комода в прихожей она достала баллончик с перцовым газом и зажала его в левой руке. Это тоже из Сашиной инструкции: «потенциальный враг автоматически смотрит на правую руку, а не на левую». Она посмотрела в глазок и потрясла головой от неожиданности. Потом, повернув защелку замка, распахнула дверь и повисла на шее с визгом:
– Сашка!
От резкого движения полотенце размоталось и упало под ноги.
Комментарий специалиста
ХОБЛ – хроническая обструктивная болезнь легких.
«Самостоятельное заболевание, для которого характерно частично необратимое ограничение воздушного потока в дыхательных путях, имеющее, как правило, неуклонно прогрессирующий характер и спровоцированное аномальной воспалительной реакцией ткани легких на раздражение различными патогенными частицами и газами».
Чаще всего ХОБЛ развивается у курильщиков – как финальный этап хронического бронхита, обусловленного постоянным раздражением дымом слизистой бронхов и легких, хроническим кашлем, который приводит к такому осложнению, как эмфизема легких. Конечно, утверждать, что всех курильщиков ждет ХОБЛ, будет несправедливо, отнюдь не все больные ХОБЛ – сплошь курильщики. Среди них немало людей, страдавших хроническим бронхитом, перенесших тяжелые пневмонии, и людей с профпатологией, то есть получавших длительное время вредоносное воздействие на легкие пылью по месту работы.
И все-таки большинство людей, страдающих ХОБЛ, это курильщики. Причем не только активные, но и пассивные, то есть не курящие сами, но регулярно дышащие воздухом с табачным дымом.
Немалую роль в развитии ХОБЛ играют и бактерии, которые постоянно обитают в дыхательных путях и активируются при любом удобном для них случае – либо переохлаждении, либо появлении незнакомых иммунитету патогенных микробов.
ХОБЛ характеризуется постоянной одышкой различной степени выраженности, причем вне обострения это одышка in-spire, то есть на вдохе, а в момент обострения проявляется как астма бронхиальная и развивается одышка ex-spire, то есть на выдохе, так что чаще всего больной ХОБЛ дышит смешанным вариантом из-за «хронической обструкции», то есть постоянного сужения бронхов.
ХОБЛ ведет к хронической гипоксии, то есть постоянному кислородному голоданию, и как следствие – к постоянному избыточному синтезу эритроцитов в костном мозгу, повышенной вязкости крови, повышенному артериальному давлению. То есть ХОБЛ тянет за собой длинную цепочку различных сосудистых и обменных нарушений в системах, органах и тканях[127].
Обострение, астматический приступ на фоне гнойной бронхопневмонии в осеннее-зимний период встречается чаще всего. В комплексе лечения обязательно применяются антибактериальные препараты, а для снятия спазма бронхов – специальные[128] бронхолитики (беротек, сальбуамол, астмопент) и кортикостероидные гормоны – системно (как дексаметазон и преднизолон) или ингаляционно (пульмикорт, симбикорт).
То есть эта глава объясняет читателю словосочетание «Курение убивает», которое «украшает» пачки сигарет, объясняет, чем убивает и как убивает, а также наглядно демонстрирует все «прелести» выживания с ХОБЛ, которая развивается у 85–90 % курильщиков.
Инструкция для немедиков-очевидцев
Астматический приступ – тяжелое осложнение ХОБЛ.
Для его купирования (снятия) лучше всего использовать ингаляционные кортикостероиды в комбинации с бронхолитическими средствами (СИМБИКОРТ) – комплексный препарат из будесонида (ИГКС) и формотерола (бронхолитика). Но для помощи детям лучше все-таки пользоваться не ингаляторами и турбохалерами, а небулайзером, который создает лекарственно-водно-воздушную взвесь, и дыхание этим составом приводит к быстрому и стойкому лечебному эффекту. В отличие от ингалятора нет необходимости попадать вдохом в струю лекарства.
Как правило, хронические больные ХОБЛ и БА носят с собой ингаляторы и имеют дома небулайзер, однако во время приступа им очень трудно самостоятельно наладить прибор и даже найти ингалятор. Поэтому очень важна чья-нибудь помощь. Во время обострения таким пациентам трудно даже вызвать «Скорую».
Очень важно не суетиться и не паниковать.
Сделать вызов бригады, указав поводом «Больной астмой, задыхается», помочь найти баллончик с лекарством[129], включить, заправить и поднести небулайзер или, если ничего нет под рукой, кроме домашней аптечки, сделать такую смесь: в стакан с горячей водой (кипятком) всыпать чайную ложку пищевой соды (NaHCO3), вылить 10–20 капель йода, давать над этим паром дышать больному – пары йода и гидрокарбоната натрия способствуют разжижению мокроты. Пить этот состав можно, но небольшими глотками, и лучше отдельно заварить чай с мятой (если нет аллергии на мяту – ментол).
Ждать чудес можно, но вряд ли эти меры полностью прекратят приступ, однако помогут дождаться бригаду «Скорой помощи» и смягчат драматизм ситуации для больного.
Наказать нельзя наградить!
Восемнадцатая история, в которой Таня сообщает Саше радостную весть, он узнает, что рапорт его подписан, а Татьяна встречает чесотку
Саша обнял Татьяну, переступил через упавшее полотенце и внес ее в комнату, бросив сумку в прихожей, закрыл входную дверь. Когда поцелуи закончились, она спросила:
– А ты откуда? Такой загорелый?
– Это краска, – сказал Саша, снимая куртку и камуфляж. – Автозагар. Надо было замаскироваться. Сейчас отмоюсь.
– А ты совсем вернулся?
– Нет, проездом. У меня билет на три часа. Вообще, Танюнька, – Саша стащил термобелье, оставшись в боксерах, – я нарушил инструкцию. Так что если кто-нибудь когда-нибудь спросит, был ли я сегодня дома, то запомни – не был.
– Опять «рыбалка»?
– Ну, типа того. Надо было съездить в одно местечко. Отловил целый косяк рыбы. – Саша улыбнулся. – Вот только привезти не смог. Я пойду ополоснусь, а ты мне расскажешь, как вы тут живете.
– Значит, ты через два часа уедешь опять? – огорчилась Таня.
– Да, я же на учебе, – Саша снова поцеловал ее. – Ты не печалься, мне осталось сдать экзамены, я скоро вернусь.
Он скрылся за дверью ванной, а Татьяна стала думать – одеваться или так подождать? Решила подождать. И не напрасно. Саша очень соскучился.
А когда он вышел и увидел ее обнаженную посреди комнаты, она ему сказала:
– Ты ничего не замечаешь?
И этот вопрос сработал подобно запалу. Будто пелена слетела с его глаз.
Саша прошептал:
– Танька… ты – беременна?
Она закивала. Угу.
– И сколько? УЗИ делала?
Она потрясла гривастой головой. Нет. Ответила:
– Четырнадцать недель, по тесту. УЗИ еще не делала и на учет не вставала.
– Это что же получается? Это когда мы на Бали отдыхали?
– Угу… – Она снова кивнула. От радости ее прямо распирало. А еще больше нравилось, что Саша обрадовался: – У меня все внутри прямо гудит.
Они залезли под одеяло и обнялись. Саша сказал:
– Вот что, завтра топай в консультацию, вставай на учет и слезай с линии, хватит. Пусть тебе найдут работу на легком труде.
– Это чего это?! – чуть возмутилась Татьяна.