Но, прежде чем они собрались уходить, он заметил, как в ее взгляде промелькнуло сомнение. Она могла это скрыть, но только не от него, от человека, который знал каждое движение ее ресниц. Она опять занялась самокопанием, пытаясь отыскать червяка. Она не была способна просто расслабиться и наслаждаться тем, что у нее было.
Но это было давно, и последнее время он не замечал в ней подобного. И он перестал присматриваться к ней.
Лоуренс прошел на кухню и достал из холодильника тарелку с фаршированными яйцами.
Так что же, черт возьми, происходит сейчас? Она знакомит их с парнем, который выглядит остроумным, элегантным джентльменом. А затем убеждает себя в том, что он — хитрая и коварная змея. Нет, в этом ее убеждает этот человек, детектив. Зачем ему-то это надо?
Главное заключается в том, что Линн, которая так исступленно занимается своим контрактом с синдикатом, с каждым днем становится все более возбужденной.
Подумав об этом, он резко сел, выронив кулек с попкорном из руки.
Контракт с синдикатом.
Вот в чем дело.
Она просто нервничает.
Как только она уладит все, связанное с этими новыми большими программами, она придет в норму.
Начиналась последняя четверть игры. Теперь он почувствовал, что сможет спокойно посмотреть ее.
Когда пришла Анджела, он хотел поделиться с ней своими мыслями, но потом передумал. Анджела и так считала, что он излишне заботится о своей сестре.
Он наклонился и подобрал несколько зернышек кукурузы, потом пошел и достал пылесос.
— Это всего лишь острый перец, — сказал Майк по телефону. — Никаких опасных добавок. Я ничего такого и не ожидал.
— Это утешает. Я полагаю.
— Вы полагаете?
Линн откинулась на спинку стула, вытянула ноги и потерла ухо, около которого держала телефонную трубку. Она весь день разговаривала по телефону. Идеи, связанные с программой для пробного показа, превращались в реальность. Благодаря той любви, которой Кара пользовалась в кругу своих друзей, Линн получила возможность лично поговорить с Розинн Арнольд, которая выразила искреннюю заинтересованность в участии в программе.
Они все еще не получили ответа от Опры, одно только присутствие которой гарантировало показу огромный успех.
Работа стала для Линн единственным успокоительным средством, самым важным моментом между периодами депрессии и тоски, мучительного беспокойства о том, что она уже никогда не сможет расслабиться.
Она так устала.
— Я имела в виду, что вы сказали о надежде на то, что он каким-нибудь образом преступит закон.
— И что тогда?
— Тогда он окажется в ваших руках.
Последовало молчание, затем:
— Я продолжаю объяснять вам — все не так просто. Прежде всего должна быть прямая угроза. Мы должны знать, что она исходит от него. Тогда его можно будет арестовать и вынести обвинение; вряд ли кто-нибудь станет для этого посылать людей в Калифорнию. Затем, Боже мой, существует множество вариантов того, как события будут развиваться дальше. Он может нанять адвоката, у него есть права…
— Какие права? Он умышленно старается испугать меня, унизить, свести с ума. Никто не верит в то, что происходит со мной. Даже моя лучшая подруга и мой собственный брат думают, что он чудесный парень, к которому я несправедлива. Если это не пытка…
— Да, но только не нужно возлагать больших надежд.
— Благодаря именно вам я начала надеяться на то, что Грег зайдет слишком далеко.
— Мне звонят по другому телефону. Я должен идти.
— Я также прислушалась к тому, что вы сказали о том, что нельзя сдаваться, — сказала Линн. — Я так и сделала, поэтому надеюсь, что Грег не разочарует нас.
Но он уже повесил трубку.
Линн была в аппаратной, когда Деннис Оррин заглянул туда.
— Можно тебя на минутку?
— Конечно.
— Берн хотела бы посмотреть сегодняшнее шоу, — сказал он, когда она вышла. — Ты не возражаешь?
— Конечно, нет. Тебе не нужно было спрашивать.
— Я сказал ей об этом, но она…
— Я заставила его спросить, — сказала, подходя к ним, Бернадин Оррин. — Я вовсе не хочу, чтобы меня принимали здесь за нахальную жену принца. Так ты согласна?
— Конечно. Но боюсь, тебе будет скучно. Основная тема сегодня — остеопороз.
Бернадин рассмеялась:
— У тебя доброе сердце. Неужели ты забыла, что я — самая старая из живущих ныне матерей, имеющих детей подросткового возраста?
— Забыла, — сказала Линн. — Это было нетрудно сделать.
— Осталось десять минут, — крикнул кто-то со съемочной площадки, и супруги Оррин распрощались с ней. Линн смотрела на Бернадин, идущую рядом с Деннисом. Ее свободный костюм цвета морской волны был изящно скроен и подчеркивал ее тонкую подтянутую фигуру; у нее были маленькие руки и ноги, и она двигалась как джазовый танцор.
Пятнадцать лет разницы, а Бернадин заставляла ее почувствовать себя сморщенным реликтовым млекопитающим, находящимся в летаргическом сне.
Линн ощутила беспокойство; такое же чувство возникало у нее, когда она видела Анджелу в ее гимнастическом трико или когда, переключая телевизионные каналы, наталкивалась на передачу по аэробике: что такое делали эти люди, что будет для нее «слишком поздно», если она тоже не начнет это делать?
В Зеленой комнате толпились специалисты, которые все еще продолжали спорить о применении витаминных препаратов, хотя, как Линн заметила, они старательно поглощали пончики.
— Прекрасная программа, — похвалила Бернадин, улыбаясь Линн и Каре. — Очень хорошо продуманная. А эта молодая леди — она указала рукой на женщину, представлявшую в программе свой комплекс упражнений и стоявшую сейчас рядом с Карой, — так хорошо осведомлена в своем вопросе.
— Спасибо, — сказала женщина.
— Это миссис Оррин, жена генерального менеджера, — представила ее Кара.
— Бернадин. А вы Элизабет..?
— Элизабет Вейл.
— Ваша система нагрузок на тело очень увлекательна. Если не ошибаюсь, вы сказали, что работаете в клубе «Брум»?
— Я провожу там тренировки.
Линн сказала:
— В этот клуб ходит моя невестка. Анджела Марчетт.
— Я разыщу ее, — пообещала Элизабет. — А вы являетесь членом клуба? — спросила она у Бернадин.
Бернадин покачала своей гладко причесанной головой:
— Я посещаю «Харбор спортс». Но я могла бы перейти. Всякий раз, когда я начинаю заниматься с каким-нибудь тренером, он тут же увольняется. У меня нет никаких успехов.
Кара и Линн обменялись взглядами. Кара дотронулась до изящной руки Бернадин:
— Это твоя идея по поводу отсутствия успехов?
Вошел Деннис.
— Ах, вот ты где, — зашумел он на Бернадин. — Ну, как тебе понравилось?
— Я рада, что пришла. Шоу было великолепным. Я как раз спрашивала Элизабет насчет клуба «Брум». Нужно оплачивать занятия за целый год или можно платить по месяцам?
Элизабет улыбнулась:
— Теперь есть преимущественное право для вступающих. Вы платите девяносто девять долларов за три месяца. А обычно это девяносто девять за месяц.
— Выгодное дело, — сказала Бернадин.
— Это действительно так. Я хотела, чтобы вы все об этом знали. — Она обвела взглядом стоящих рядом женщин.
— «Она имеет в виду меня? — Линн распрямила плечи и втянула живот. — Неужели она думает, что я в плохой форме?»
— Вчера я чувствовала себя похожей на кита, — сказала Кара. — Когда эта тренерша описывала клуб «Брум». Она смотрела прямо на меня. Я готова была сквозь землю провалиться. Я даже откопала пленки с передачей о голодании, чтобы посмотреть, как это делается.
— Сумасшедшая, — сказала Линн.
— Знаю. Но, если бы я не нашла повода посмеяться, я бы разревелась.
— Я подразумевала не тебя, а себя. Я думала, что она смотрит прямо на меня.
Зазвонил телефон, и Кара сняла трубку. Звонила Бернадин Оррин, которая хотела поговорить с Линн.
— Я в костюмерной. Я договорилась устроить персональную презентацию новой системы тренировок. Вы с Карой не хотите присоединиться ко мне? Или вы завалены работой?
— У нас через пятнадцать минут совещание по пробному показу.
— Может быть, нам прийти в ваш офис?
Линн заколебалась, но потом решилась.
— Хорошо. Приходите.
— Возьмите это, — предложила Элизабет Вейл, вручая Линн, Каре, Пэм, Бернадин по гантели.
— Они не очень тяжелые, — сказала Линн. — Но это только для начинающих, не так ли? Затем вы начинаете заниматься с гораздо более тяжелыми. Это меня и смущает. Это неудобно, и можно переутомиться.
— Нет, — заметила Бернадин. — Именно это отличает этот метод от других.
Элизабет забрала у них гантели и дала другие.
— Эти весят двенадцать фунтов, максимальный свободный вес, который я использую. Позже вы будете работать на тренажере для выжимания со штангой весом в пятнадцать фунтов — она не так тяжела как те, которыми пользуются тяжелоатлеты.
— Эти тоже неплохо, — согласилась Кара.
— Конечно, их достаточно для поддержания необходимого тонуса и костной массы женского тела. Вы ведь не собираетесь стать Арнольдом Шварценеггером — вы просто хотите хорошо выглядеть и чувствовать себя здоровыми. Я занимаюсь по этой методике, и я не стала сильной, но я сохраняю хорошую форму и делаю все необходимое для предотвращения остеопороза.
Бернадин взяла еще одну двенадцатифунтовую гантель и подняла обе гантели над головой.
— Вы действительно думаете, что я сохраню тонус, используя эти штуки? Даже тогда, когда мне перевалит за семьдесят?
— Да. Сами увидите.
Кара посмотрела на короткую юбку Бернадин.
— А это помогает похудеть?
— Сама по себе методика не помогает, — сказала Элизабет. — Мы называем работу со свободным весом анаэробикой. Чтобы потерять лишние фунты, вам необходимо уменьшить потребление жиров.
— У вас есть визитная карточка, которую я могла бы дать моей маме? — спросила Пэм.