Она начала срывать их и бросать на пол.
Ее сердце бешено колотилось в груди. Голова болела. Шерсть и плечики для пальто царапали и кололи ее голое тело.
Она снова бросилась на дверь, на этот раз с большей силой. Дверь даже не треснула.
Слезы хлынули по ее лицу, смешиваясь с кровью. Руки у нее были мокрыми и скользкими.
Она стала бить в дверь ногами, но только поранила пальцы, а потом пятку.
Она рухнула на пол и начала шарить среди пальто в поисках чего-нибудь, что могло помочь ей выбраться отсюда, и нашла свой старый шар для боулинга.
Майк, Норман Ли, Кара и Деннис бежали к двери Линн. Майк толкнул ее, и она открылась.
Линн лежала, прислонившись к стене, рядом со шкафом для верхней одежды. Спутавшиеся окровавленные волосы свисали ей на лицо. Она была завернута в полотенце. Все тело было испачкано кровью. В коридоре лежал шар для боулинга.
Кара вскрикнула. Майк быстро обследовал ее рану, пока Ли осматривал остальные комнаты.
Кара схватила пальто, надела его на Линн и отвела ее к дивану.
Майк забросал ее вопросами. Она старалась отвечать на них как можно лучше.
— Это все, что я могу вам рассказать, — закончила Линн. — Офицер Ли был здесь, когда я пошла в душ, после этого я его не видела.
— Он приехал на студию, — сказал Майк. — Ему позвонили, предположительно от моего имени, и сказали, что на студии экстренная ситуация. Ему сообщили, что сюда едет человек, чтобы подменить его.
— А, — сказал Деннис, — звонили не вы.
— Да, это был не я.
— Это был Грег, — с отчаянием произнесла Линн.
— Но ты же его не видела, — заметил Деннис.
— Нет.
Майк сказал:
— Вас надо срочно отвезти к врачу. Рана не глубокая, но ее надо зашить.
Линн поплотнее закуталась в пальто. У нее было бледное и ошеломленное лицо.
— Что ты скажешь Вики и Лену? — спросила она у Денниса.
— Бог его знает.
— Я поговорю с ними, — предложила Кара. — Ты — жертва преступления. И точка. Они были в аппаратной, когда пришел офицер Ли. Они не слышали.
— Прежде чем вы что-нибудь сделаете, — заявил Майк, — помогите Линн одеться. Я немедленно отвезу ее в больницу.
Когда они возвращались на студию «Ревер» в такси, Деннис спросил Кару:
— Ты поверила всему этому?
— Ты имеешь в виду, думаю ли я, что все случилось так, как говорит Линн? А почему я не должна этому верить?
Деннис выпрямился на жестком сидении и напрягся.
— Ты можешь назвать меня скептиком, но когда я нахожу человека, у которого в прошлом были проблемы с наркотиками, который уже довольно долго находится в депрессивном состоянии, с пробитой головой в то утро, когда должно записываться самое главное в его жизни шоу, первый вывод, который у меня напрашивается, отнюдь не о том, что на этого человека напал какой-то таинственный незнакомец. Возможно, она перестаралась с дозой и ударилась головой.
— И заперла себя в шкафу?
— Мы не видели ее в шкафу.
— Она не принимает наркотики. Она только пьет таблетки от зубной боли. Все подобные проблемы остались для нее в прошлом.
Деннис сказал:
— Откуда ты можешь это знать?
Линн лежала на боку, пока доктор накладывал швы на ее висок. Лидокаин, который ввели ей для анестезии лица, также заморозил, должно быть, ее чувства. Казалось, она не чувствовала ничего; только вялое, бесцветное безразличие.
У нее были вопросы, которые она должна была задать Майку, Каре и Деннису. Наверно, ей следовало позвонить Бубу.
Но она не знала, с чего начать.
На самом деле ей не хотелось ни спрашивать, ни слушать.
Ей даже не хотелось решать главную на данный момент проблему: где она будет сегодня ночевать. Она не беспокоилась и не боялась.
И это испугало ее.
— Меня предупредили, — сказал врач, обрезая что-то вне поля ее зрения, — что я не должен задавать вам вопросы о том, что произошло.
— Меня ударили, — пояснила Линн. — Я не видела ни нападавшего, ни оружие, если таковое было.
— Случайное нападение на улице?
— Нет. Это… сложно объяснить.
— Мне также не следует сообщать о том, кто вы?
— Никаким средствам массовой информации, — сказал Майк, входя с открытым блокнотом в руках.
Врач прекратил свою работу и повернулся к Майку.
— Послушайте, это связано с домашними проблемами? Ее ударил кто-то, кого она знает? В таком случае вы обязаны регистрировать подобные случаи. И ничего хорошего не будет, если вы будете это скрывать.
— Успокойтесь, — сказал Майк. — Это не тот случай. Ее ударил человек, который преследует ее. — Он повернулся лицом к Линн. — Я только что разговаривал с одним из людей, которые осматривали квартиру и здание. Никаких следов чьего-либо присутствия. Как всегда, маньяк остается невидимым.
**
После того как Грег вышел из дома Линн, было еще рано отправляться смотреть на представление на студию «Ревер». У него был назначен сеанс в солярии, но он был слишком возбужден, чтобы думать сейчас об этом. Поэтому он быстро прошел к «Маффин-хат», расположенному на углу напротив студии, и неторопливо позавтракал.
Он все время думал о здоровом светловолосом полицейском, вскочившем на быстрого коня и умчавшемся галопом от своей подопечной.
Это было новое утонченное удовольствие.
Он, Грег, много раз копировал человеческие голоса по телефону; его дар подражания не ограничивался почерками. Но разговаривать в роли полицейского с другим полицейским — это было восхитительно.
Ему очень, очень нравилось играть в этой лиге.
Та вспышка вдохновения, которая возникла, когда он впервые увидел фотографию Линн в журнале и сопоставил свой домашний адрес с адресом ее офиса, была многообещающей, но принесла еще больше.
Однажды в Сиэтле у него была двадцатилетняя девушка, отец которой был отставным полицейским, Он был водителем лимузина. Старик постарался всеми способами защитить свое чадо, когда та пожаловалась на то, что с ней происходит; по мнению Грега, он хотел сохранить девочку для себя и, вероятно, спал с ней уже много лет. Так что Грег считал, что оказывает этому типу любезность, предоставив возможность неотрывно следить за ней.
В любом случае, Грег развлекался тем, что звонил ей на работу, изображал из себя ее отца и назначал ей встречи в разных местах. Затем он звонил отцу и представлялся офицером таким-то из патрульной службы и бесстрастно сообщал о том, что она попала в аварию.
Он проделывал это четыре или пять раз. Старик знал, что это было надувательство, но как можно быть в этом уверенным, если дело касается твоего ребенка? Поэтому Грег заставлял его бегать взад-вперед по квартире, пуская дым из ушей, пока девушка не появлялась, и с каждым разом это становилось все забавнее…
Он кончил есть, заплатил кассиру, надел пальто, шарф и шапку и вышел. У входа на студию будет достаточно неразберихи, когда зрители будут покидать здание и все эти типы из охраны будут носиться кругом, как на китайских боевых учениях, поэтому он сможет насладиться зрелищем, ничем не рискуя.
— Ничего удивительного, что вы не захотели пройти через главный вход, — сказала Элизабет Вейл, накрывая массажный стол свежей простыней. — Ощущения такие же ужасные, как и внешний вид?
— Болит, — согласилась Линн.
Элизабет заботливо помогла ей забраться на стол.
— Если хотите знать правду, у меня болит каждая частичка.
Элизабет покачала головой:
— Извините. Я спросила Бернадин, почему она звонила мне, чтобы назначить встречу для вас. Она сказала, что на вас напали на улице.
Динн посмотрела на потолок. Она так устала слушать слова жалости.
— Нападение — это официальная версия. На самом деле случилось другое. Грег забрался в мою квартиру сегодня утром и ударил меня.
— О, Линн! — Элизабет наклонилась и обняла ее.
— Он сделал это. Он сорвал пробный показ. Мы считали, что мы обезопасили себя, но мы ошиблись. Теперь я не знаю, что будет дальше. С пробным показом или… со мной.
Поврежденный глаз под повязкой начало щипать, и она постаралась сдержать слезы. Но они должны были выходить наружу хотя бы иногда, как бы это ни было неприятно.
По крайней мере, она сдерживалась перед Бернадин, Деннисом и Вики.
Или перед Карой, которой в данный момент хватало забот о самом ближайшем будущем, которое теперь стало таким неопределенным.
Или перед Бубу, которого это свело бы с ума.
Майк не стал ужинать, и голода он не испытывал.
Он сидел на застеленной кровати, так и не сняв одежду. Телевизор был включен. Ларри Кинг беседовал с каким-то экспертом по вопросам экономики.
Иногда посторонний шум помогал ему лучше думать.
Рабочий день закончился, и ему хотелось сдвинуться с мертвой точки и перестать думать о поражении, мысли о котором не оставляли его.
Под монотонное гудение Ларри Майк взял ручку и начал рисовать в своем блокноте бессмысленные фигуры.
Что делает Грег в данную минуту?
Хорошая отправная точка для начала размышлений — не хуже, чем любая другая.
Празднует то, как он обдурил бостонскую полицию.
Майк швырнул ручку в стену. Нет, ты, засранец, он очарован вовсе не полицией Бостона. Итак, снова. Что он делает в данный момент?
Ищет Линн? Не хочет ли он снова напасть на нее?
Ничего не складывается.
Он решил начать с более ранних событий.
Шесть утра. Маньяк знает о записи, и знает, что мы в курсе того, что он знает. Он, наверняка, знает обо всех приготовлениях против срыва программы.
Он находится в здании, где живет Линн. У него есть сотовый телефон. Он знает весь наш план, имя Ли, мое имя.
Он должен дождаться, когда включится душ. Есть ли у него способ определения включения ее душа по шуму в трубах? Или он просто подслушивает под дверью?
Итак. Она в душе, он звонит Ли, достаточно убедительно подделав мой голос. Ли уходит, маньяк входит в квартиру, ждет, пока Линн выйдет из ванной, бьет ее кулаком или каким-то предметом.