Нельзя рисковать с «почти».
Я скривилась. Поколебалась.
Мясо, подумала я. Это просто мясо.
Закончив, я набросила на нее покрывало, стараясь не размазать кровь вокруг, следя за каждым шагом. Слушая расчетливый голос в моей голове, говоривший мне действовать быстро, тщательно, осторожно.
Я включила измельчитель мусора локтем: никаких отпечатков пальцев.
Я подняла сиденье унитаза, прежде чем выблевать.
Я смыла дважды, долив целый стакан «Хлорокса» на всякий случай.
Повернувшись, я увидела платье-комбинацию с длинными рукавами, висящее изнутри двери ванной и пару ботинок для верховой езды, аккуратно оставленных рядом с сумкой Адриенн: вещи, в которых она приехала. Я надела все, включая нижнее белье, засунутое в боковой карман. Мне жали только ботинки; ее кружевные стринги плотно обхватили мои бедра, грудь удобно уместилась в чашках ее бюстгальтера. Платье легко застегнулось и село, приятно ощущаясь на обнаженных бедрах. Я бросила свои вещи в корзину для белья, чтобы любой наблюдатель решил, что я сделала то же, что и она: приехала в дом теплым осенним днем, переоделась в купальник, чтобы понежиться в остатках солнечного света. Все следы пребывания Адриенн отправились в ее сумку, а на ее месте я оставила свою.
Повернувшись оглядеть свое отражение в зеркале, я обнаружила там незнакомку. Женщину, немного похожую на меня, но намного больше смахивающую на нее, словно я начала превращаться в более изысканную версию себя, но появилась из кокона до завершения процесса. Мое зеркальное отражение стояло с расправленными плечами, уверенно держало голову, поджимало губы. Я покопалась в сумке Адриенн в поисках губной помады и прошлась ею по губам, растирая цвет пальцем в уголках, как делала она. Я слегка улыбнулась.
Вот оно.
Из зеркала мне ухмылялась Адриенн Ричардс. Я наклонила голову; она тоже. Я положила руку на бедро, а она повторила движение.
Потом с другой стороны двери послышался приглушенный стук, и в зеркале снова оказалась я: неподвижная, прижавшая руку к сердцу, приоткрывшая рот маленькой «о».
Что-то двигалось в спальне.
Я выглянула из-за двери и выдохнула. Это был всего лишь Дуэйн. Я сказала ему оставаться снаружи, но, конечно, он не послушал. Не только это, но он склонялся над покрывалом, тянулся к нему, готовый его поднять, чтобы заглянуть туда. Я вышла из ванной и кашлянула.
Дуэйн посмотрел на меня, и если я еще не была уверена, что могу сыграть свою роль в том, что приближается, его реакция меня окончательно убедила. Он с криком кинулся назад, вытянув руки перед собой, словно чтобы отогнать меня.
– Черт! – заорал он. Оперевшись о край комода и тяжело дыша, он вгляделся в меня. Я положила руку на бедро.
– Я сказала тебе подождать снаружи, – сказала я.
– Господи гребаный Иисусе, – сказал он. – Я думал, ты – это она. Ты меня до смерти напугала. Честное слово, ты выглядишь совсем как… Погоди. Это что, ее вещи?
– Да.
– Зачем?
– Давай поговорим снаружи. – Он поколебался, снова взглянув на неподвижную груду под окровавленным покрывалом. Я шагнула вперед. Протянула ему нож, уже отертый от крови, и он забрал его с вопросительным взглядом.
– Поверь мне, – сказала я. – Ты не хочешь видеть, что под покрывалом.
После того момента в спальне было сложно объяснить Дуэйну, как все это должно работать. Как это сработает, если нам повезет. Спустя два лета, множество разговоров и несколько дюжин бутылок вина Адриенн неосознанно дала мне – дала нам – всю информацию, нужную нам, чтобы опустошить ее счета и сбежать. Однажды, сильно напившись, она призналась, что они с Итаном были готовы бежать из страны, когда казалось, что ему предъявят обвинения в его преступлениях. Мне даже не пришлось притворяться шокированной, и чем больше я глазела на нее с открытым ртом, тем больше она говорила.
– Детка, ты бы видела свое лицо, – сказала она со смехом, доливая себе вина. – Ты такая наивная. Это умилительно. Ох, у меня были бы жуткие проблемы, если бы Итан услышал, что я говорю об этом, но мне плевать. Кому ты расскажешь, верно? – Она захихикала, сделала большой глоток. – Итан ни за что не сел бы. У него есть связи. Об этом бы позаботились. – Она пожала плечами. – Но потом дело развалилось, так что нам надо оставаться здесь. Ну и хорошо. Я ненавижу гребаную Москву.
– У них всюду припрятана наличка, – сказала я Дуэйну. Мы стояли, прислоняясь к его машине, и покуривали сигареты, которые он достал из бардачка, потянувшись мимо коченеющего тела Итана Ричардса. – Может, даже паспорта, я не знаю. Плюс то, что у нее на счетах – если я заполучу это, мы в шоколаде.
– Ты знаешь пароль от банкомата или что? – нахмурился Дуэйн.
– Дуэйн. Люди вроде них не пользуются банкоматами. У них есть финансовый консультант. Если я пойду к нему, скажу, что мне нужно ликвидировать часть имущества…
– Ты не боишься, что он заметит разницу?
Я сжала губы:
– Нет. Нет, не боюсь. Он видел ее всего несколько раз, и я думаю, это было давно. Если Адриенн Ричардс попросит о встрече, а потом туда приедет женщина на машине Адриенн, в одежде Адриенн, которая будет ходить и говорить как Адриенн… думаю, он увидит, что ожидает. Я достаточно похожа на нее, чтобы даже ты засомневался, верно? А ты знал, что она мертва.
Он затянулся сигаретой:
– О каких деньгах идет речь?
– Больших. Может, даже достаточно, чтобы прокормить нас до конца жизни, если все правильно спланируем. – Мой голос стал громче, сердце начало стучать. После ужасов дня, после всего, что мы сделали, мысль о побеге вскружила мне голову. Позади меня в машине лежал труп, а другой остывал на полу спальни, но я была жива и мой муж тоже. Может, для нас еще не поздно. Может, мы сможем начать сначала и на этот раз сделать все правильно.
– Мы можем поехать куда угодно, Дуэйн, – сказала я. – Нам нужно быть осторожными, залечь на дно на какое-то время. Может, на год. Нам придется действовать хитро. Но мы сможем начать заново. Ты завяжешь с наркотиками… – Он резко посмотрел на меня, но я снова схватила его за руку: – Ты сможешь. Я знаю, что сможешь. Я тебе помогу.
Он в последний раз затянулся, прежде чем бросить окурок и затоптать его о землю. Я наклонилась поднять его, поражаясь, как быстро мой мозг привык к мысли, что нам нельзя оставлять следов. Я потушила свою сигарету и бросила оба окурка в кузов пикапа. Дуэйн пожевал губу.
– Ты правда думаешь, что сможешь это сделать? – спросил он. – Я имею в виду добыть денег.
– Да, – сказала я увереннее, чем себя ощущала. Правда в том, что я не знала точно. Но начав представлять, что это возможно, сколько еще может быть возможно, если я правильно сыграю свою роль, казалось глупым не попробовать. Мы уже бежали. Я все равно рисковала. Почему не пойти на немного больший риск и не получить намного большее вознаграждение?
– Флорида, – внезапно сказал Дуэйн, возвращая меня в реальность.
– Что?
– Мы могли бы поехать во Флориду. Один парень на лесопилке когда-то говорил, что там на болотах можно охотиться на диких свиней. – Он пожал плечами. – Я не знаю. Ты сказала залечь на дно, так что…
– Да, конечно, – поспешно сказала я, игнорируя, что от идеи поехать во Флориду у меня по коже пошли мурашки. Комары, аллигаторы, тараканы размером с долбаный ботинок, бесконечная и неизбежная жара. Но мне нужно было сохранить Дуэйна на своей стороне, а если для этого потребуется перспектива охоты на диких болотных свиней… Я улыбнулась: – Флорида. Идеально.
– Ага, – кивнул Дуэйн. – Они даже не подумают искать нас там.
– Ну если нам повезет, они нигде не будут нас искать.
Он вопросительно взглянул на меня:
– Не будут?
– Никто не придет, если думают, что ты уже мертв.
Было непроглядно темно и ветрено, когда мы уехали после полуночи. Я бросила последний взгляд на дом у озера в зеркало заднего вида, разглядев лишь темные очертания, окруженные колышущимися, поскрипывающими соснами. Я вела машину Дуэйна, крепко сжимая руль и осторожно везя безжизненное тело Итана Ричардса до места его упокоения. Я пристегнула его: последнее, чего мне хотелось, это чтобы он упал мне на колени из-за слишком быстрого поворота, – но я ничего не могла сделать с его головой, которая гротескно болталась туда-сюда каждый раз, когда на дороге попадались камушек или выбоина. Я могла увидеть фары «Мерседеса» позади, следующего на расстоянии с Дуэйном за рулем. Нам не нужно было выстраиваться колонной; мы оба знали дорогу.
На свалке было тихо, кучи вздымались, словно зубчатые горы на фоне полуночного неба. Фары пикапа осветили мне дорогу, хоть я могла бы проехать и с закрытыми глазами. Спустя все эти годы я все еще знала это место, его закоулки и тропки были вырезаны у меня в памяти. Трейлер стоял у ближайшего к дороге конца, темный, закрытый и пустой, как я и ожидала. Папа уже наверняка был в «Стренглерс», где он будет пить до двух ночи и потом отсыпаться в своем пикапе до рассвета. Все это место будет пылать к его возвращению.
Я начала рассказывать историю в доме у озера, и это была последняя глава. Вот она. Однажды давным-давно, спустя десять несчастливых лет вместе, Дуэйн Кливс убил свою жену, а потом себя, замкнув круг, когда вернулся на свалку, где они познакомились. Разжег огонь, прежде чем нажать на курок. Сжег все дотла. Я думала, в такую историю поверят. Не потому, что мы с Дуэйном были особенно несчастными, но потому, что нет – и разве эти пары не всегда кажутся счастливыми, пока первый труп не рухнет на пол?
Я собиралась расставить сцену, поджечь огонь и навсегда попрощаться с Лиззи Уэллетт. С городом, где ей никогда не было места. Со свалкой, которую она называла домом. Делая это, я хотела послать воздушный поцелуй мужчине, который создал, воспитал меня, по возможности дал мне наилучшую жизнь. Который когда-то сказал, что убил бы за меня, и говорил серьезно.
Я подняла сигнальную ракету. Подожгла ее. Вдохнула, выдохнула.