Пролистывая сообщения Адриенн, я внезапно осознала, насколько странно, что ее телефон не разрывается от звонков. У нее были сотни контактов, но не считая трех пропущенных и двух голосовых сообщений от Курта Геллера, ни один человек, имеющий прямую связь с Адриенн, не попытался ей позвонить или написать. Ее лишь затопили сообщениями незнакомцы. Под фотографией, которую я опубликовала с ее аккаунта днем ранее, появлялись десятки комментариев. У нее было больше ста новых писем, самые последние в основном от репортеров и телепродюсеров, жаждущих интервью. Полиция, похоже, ничего пока не говорила, во всех попадающихся мне историях говорилось только о неизвестном мужчине, объявленном мертвым на месте преступления, но это не продлится долго. Как бы все ни было в тот момент, поняла я, все станет только хуже. Спустя все те годы в Коппер Фолз я думала, что знаю, каково ощущать себя ненавидимой. Но это…
Сюрприз, сказал голос Адриенн у меня в голове. Ты бы видела сейчас свое лицо.
Машина от Курта Геллера прибыла без пятнадцати три, пристроившись вдоль тротуара, пока журналисты рассыпались по местам. Я была готова, искупалась и оделась, добавив еще широкополую шляпу и большие солнцезащитные очки, найденные в шкафу Адриенн. Те же самые, в которых их с Итаном фотографировали несколько лет назад, когда они выходили из дома на пике финансового скандала – я знала это, потому что всего за час до этого нашла снимок в интернете. Костюм поверх костюма: я, переодетая в Адриенн Ричардс, переодетую в безликого человека. Я выглядела смешно, но опять же, она тоже. Ни одной из нас не шли шляпы, а мне, наверное, придется носить эту неделями. Эту конкретную шляпу, каждый раз выходя из дома, пока прессе не расхочется дежурить у меня на пороге.
На том старом фото Адриенн с Итаном частично загораживал от камеры огромный широкоплечий мужчина с темно-коричневой кожей и короткими волосами. Выглядывая из окна, я увидела того же мужчину, теперь с немного поседевшими висками и расширившейся талией, выбравшегося из-за руля машины. Он с легкостью протолкался сквозь толпу к двери. Мой телефон снова зазвонил. Я ответила, все еще глядя вниз. Он стоял на пороге, поднеся телефон к уху и подняв взгляд на меня. Его губы сформировали слова, донесшиеся из микрофона.
– Миссис Ричардс? Это Бенни. Ваш водитель.
– Я готова.
– Спускайтесь, я провожу вас до машины.
Я осторожно спустилась по лестнице, держась за перила и неестественно ступая на каблуках Адриенн. Я гордилась, что подумала наперед, примерив все пары туфлей, чтобы найти ту, которая лучше всего сидела, но забыла, что мне придется в них ходить. Было сложно не шататься. Снаружи я облокотилась на Бенни так сильно, насколько осмелилась, качая головой, когда репортеры ринулись со всех сторон, выкрикивая вопросы и тыча диктофонами мне в лицо. Вокруг меня защелкали объективы камер. Я держала голову опущенной, смотрела под ноги и ощущала, как сердцебиение подступает к горлу, пока мы спускались и шли по тротуару. Я увидела перед собой дверцу машины и не раздумывая потянулась к ручке.
– Мэм?
Я повернулась: Бенни стоял слева от меня, открыв мне дверь. На его лице было странное выражение.
– Ой. Точно. Спасибо, – сказала я, и он моргнул, нахмурив брови, словно я сказала что-то не то, потому что так и было. Конечно, Адриенн бы его не благодарила. Я слышала ее удивленный голос в голове прямо в тот момент: С каких это пор ты благодаришь людей за то, что они делают свою работу? Для этого существуют деньги. Но неловкий момент был лишь моментом, и Бенни отошел в сторону. Я практически нырнула мимо него на заднее сиденье, подтягивая свои пульсирующие ноги. Дверь захлопнулась. Я снова была в безопасности, невидимая за тонированными окнами. Спереди открылась водительская дверца, а затем снова закрылась.
– Эй, – сказал Бенни. Я поймала его взгляд в зеркале заднего вида. Он все еще хмурился. – Вы меня не помните, не так ли?
У меня внутри все оборвалось. Я задумалась, что сказала Адриенн этому мужчине при последней встрече; я даже представить не могла, но думала, что это, вероятно, было что-то ужасное. Но Адриенн не задумалась бы. Адриенн было бы все равно. Я пожала плечами и отвела взгляд.
– Полагаю, нет. А должна?
Я чувствовала, что Бенни смотрел на меня еще несколько секунд. Потом он пожал плечами и завел машину.
– Полагаю, нет, – сказал он. – Полагаю, помнить это не ваша работа.
Поездка до офиса Курта Геллера в центре города заняла двадцать минут, сопровождаясь еще одним неловким моментом на тротуаре, когда Бенни открыл мне дверь и протянул руку, чтобы помочь мне выйти из машины. На этот раз я сдержала желание поблагодарить его. Я задумалась, не сможет ли Геллер попросить отвезти меня домой кого-то другого, но потом решила, что это еще хуже; Адриенн могла и тому человеку насолить. Может, еще больше, чем Бенни. У меня снова заболели ноги, пока я цокала мимо дверей в лобби. Кто-то позвал Адриенн, и я повернулась к машущей мне стройной женщине в костюме с юбкой.
– Я Анна, ассистент мистера Геллера, – сказала она. – Он послал меня встретить вас.
– Мы уже встречались? – осторожно спросила я, все еще нервничая после встречи с Бенни, но она лишь вежливо улыбнулась.
– Я так не думаю. Я здесь еще не работала, когда ваш муж… – Она спохватилась и умолкла на середине предложения, сочувственно глядя на меня. – Простите, мне так жаль. Вам, должно быть, очень тяжело.
– Спасибо, – сказала я.
– Пройдемте за мной, – ответила Анна и позвала меня к лифтам. Мы долго ехали вверх молча. Когда двери разъехались, я снова пошла за ней. Мимо секретарши, взглянувшей на меня с узнаванием – я кивнула ей, она кивнула в ответ – и в кабинет, где у стола меня ждал Курт Геллер, пожавший мне руку. Я видела и его фотографии, но все равно его вид меня поразил. В Коппер Фолз люди были молодыми, среднего возраста или старыми, и это всегда легко было различить; каждый болезненный год был вырезан на лицах, как шрам от когтей. Геллер был словно с другой планеты; он мог быть либо рано поседевшим тридцатипятилетним, либо хорошо сохранившимся шестидесятилетним мужчиной, с вневременной красотой, которой я ни разу не видела в реальной жизни. Он кивнул Анне, и она вышла, закрыв за собой дверь.
– Присаживайтесь, – сказал он, и я рухнула в ближайшее кресло. Я сняла шляпу и очки, все еще боясь, может, даже ожидая, что Геллер укажет на меня пальцем и завоет, как долговязый парень в конце «Вторжения похитителей тел». Он указал, но на пустое кресло рядом со мной.
– Можете положить свои вещи туда, – сказал он. Его улыбка осталась на месте, но смягчилась. – Я рад вас видеть, Адриенн, хоть мне ужасно жаль, что при таких обстоятельствах. Я ценил отношения с вашим мужем и намерен заниматься вашим делом лично. – Он сжал губы. – Насколько я понимаю, Итана… нашли?
– Они сказали, что пока не уверены, – ответила я. – Но Дуэйн… вломившийся ко мне человек, которого я застрелила… сказал…
– Я понимаю. Мне ужасно жаль. Нам, конечно, нужно будет все это обсудить, но давайте сначала разберемся с деловыми вопросами. Мой гонорар за досудебную работу увеличился со времен дела вашего мужа…
– Сумма не имеет значения, – сказала я, слыша голос Адриенн. Она говорила эти слова мне столько раз, всегда с шокирующей беззаботностью, что они показались мне чужеродными. Но Геллер просто кивнул. Он нацарапал цифру на клочке бумаги и пододвинул его ко мне через стол. Я посчитала нули, сохраняя бесстрастное выражение лица. Притвояясь совсем не шокированной тем, что услуги мужчины передо мной стоили как дом с тремя спальнями.
– Хотите, чтобы я сейчас выписала чек? – спросила я.
– Не нужно, – махнул он рукой. – Нам надо со многим разобраться. Расскажите все, что произошло прошлой ночью.
Я так и сделала. То есть рассказала ему историю. Не правдивую, но хорошую. Сказку, в которой красивая принцесса просыпается одна в замке посреди ночи и видит приставленный к горлу кончик ножа злодея. Только с современной модификацией, способной удовлетворить толпу: в этой истории принц исчез, а принцессе пришлось спасаться самой с помощью быстрого мышления и точно пущенной пули.
Он сказал, что Итан мертв.
Он сказал, что ему нужны деньги.
Он не знал, что мы храним пистолет в сейфе.
Я рассказала историю. Рассказала хорошо. Я рассказала ее так хорошо, что даже сама себе поверила, а почему бы и нет? Эта игра всегда нравилась мне больше всех, именно она занимала меня на целые часы в те пыльные летние дни на свалке. Я всегда умела убеждать себя, что являюсь кем-то другим и нахожусь в другом месте, и я всегда любила делать это в одиночку. Другие люди всегда все портили, пробивали дыры в фантазии, пока она не разваливалась. Другие всегда хотели рассказать тебе, почему ваша история неправильная, лживая и глупая, что ты себя обманываешь и никакое притворство не изменит, кем и чем ты являешься. Принцесса? Героиня? Жили долго и счастливо? Мечтай. Может, после пластических операций на миллион долларов.
Курт Геллер слушал, периодически что-то записывая, но в основном просто кивая. Когда я закончила, он постучал ручкой по бумаге с записями.
– Когда вы купили пистолет? – спросил он.
Я нахмурилась, ощущая вспышку презрения к этому дорогому мужчине, делающему дыры в моей истории. Задающему вопросы, на которые я не знаю ответа.
– Не могу вспомнить, – сказала я. – Мы владели им законно. Именно это важно, не так ли?
– И когда вы выстрелили, где он стоял? Относительно вас.
– В нескольких футах от меня. Между мной и дверью.
– Преграждал вам дорогу. Понятно, – кивнул Геллер. – И вы выстрелили ему в грудь?
Я закрыла глаза, увидев перед собой, как Дуэйн шагнул вперед. Дыру у него на рубашке, окрашивающуюся по краям красным.
– Да.
– Хорошо, – снова кивнул он, а затем заглянул в свои записи. – До этого вы были дома в одиночестве почти два дня, верно? Вы не задумывались, где Итан и почему он не позвонил?