вились длиннее, температуры – выше, в воздухе витал запах сырой земли. «Сокс» играли первый домашний матч сезона в Фенвее. Берд мог остановиться на ранний ужин, посмотреть конец игры и вернуться домой до темноты.
Он выехал из города, отдалившись от шума бостонского часа пик. Ровно шесть месяцев назад он проехал этой дорогой, покинув дом Адриенн Ричардс и направляясь на север, оставляя ее застрелить Дуэйна Кливса, что по мгновенному решению бостонской полиции было однозначной самозащитой. Берд в то время удивился, как мало внимания это привлекло, особенно в прессе, когда в центре всего была такая несносная, жаждущая внимания, чрезвычайно телегеничная выжившая, как Адриенн Ричардс. Нельзя было отрицать, что это сочная история. Жители Коппер Фолз еще долго захлопывали двери перед надоедливыми журналистами с севера, надеющимися на комментарий о Лиззи и ее семье. Никто не заговорил, конечно. В конце концов журналисты уехали. Можно было подумать, что Адриенн будет доить свои пятнадцать минут славы до последнего, но она отклонила все приглашения на интервью и буквально ичезла из вида общественности. Таблоиды какое-то время кричали, где она была и что скрывала, но потом им наскучило и они нашли другую историю. Вопли прекратились. Жизнь продолжилась. Но не у Итана Ричардса, конечно, но никто даже не пытался делать вид, что расстроился.
Не то чтобы Берд за этим следил. После закрытия дела Лиззи Уэллетт у него хватало проблем, чтобы себя занять, он потратил месяцы на проверку зацепок после разговора с Джорджем Пулленом. Долгожитель не мог сказать, чем завтракал в то утро, но все еще предельно отчетливо помнил ранние восьмидесятые и Лори Рихтер. Лучше всего он помнил, что его приятель странно вел себя тем летом и стал еще более странным после пропажи девушки. Он смотрел в пустоту, не спал по ночам, исчезал сразу на несколько дней. Пуллен не знал что думать, сказал он; даже не был уверен, знал ли его друг Лори, которая была намного младше их и в основном держалась особняком. Но было очень странно, что когда он спросил, куда его друг все время сбегал, у парня был просто дикий взгляд – «как у напуганной лошади» выразился Пуллен, и сказал, что рыбачит в карьерном озере в Форкс. Он описал это место скрупулезно, почти с благоговением. Прозрачность воды, пятнистую расцветку камня, как можно присесть на краю и заглянуть в глубины. Такое умиротворение. Когда Пуллен спросил о рыбе, приятель странно на него посмотрел и сказал, что не знает, ни разу ничего не поймал.
Благодаря этому разговору Берд определил четыре сланцевых карьера в округе, которые на его взгляд нужно проверить.
Они нашли затопленную машину Лори Рихтер в третьем месте из списка. Ее тело, точнее то, что от него осталось, было в багажнике.
Впереди еще были месяцы работы, прежде чем Берд мог передохнуть, усложненные тем, что в отличие от Джорджа Пуллена его друга уже не было в живых, чтобы его допросить. Но обнаружение машины снова разожгло интерес к делу и в итоге Джордж Пуллен прожил достаточно долго, чтобы узнать, что его друг не был виновен, но не хотел разбивать сердце своей младшей сестре. Но его племянник – сын сестры приятеля – был долбаным убийцей. Хотя лжец из него никакой, подумал Берд с ухмылкой. Когда они задержали его, он во всем признался в считаные минуты. Он просто устал, сказал он. Все эти годы он хранил ужасный секрет, ждал и гадал, раскроет ли его кто-то. Было облегчением наконец-то рассказать правду.
Берд все еще перебирал воспоминания последних шести месяцев – Лиззи Уэллетт, Дуэйн Кливс, Адриенн Ричардс, Лори Рихтер – когда он съехал с шоссе и по указателям направился к сетевому ресторану, где с наибольшей вероятностью сможет съесть приличный бургер и сесть перед телевизором. Если бы он не думал о ней, он бы мог так и не узнать женщину у бара. Она сидела у стены через четыре стула от него, немного повернувшись в его сторону и подняв голову. Она попивала пиво и смотрела в телевизор, где «Сокс» отставали на один ран. У нее изменилась прическа – рыжевато-каштановые волосы, обрезанные до плеч – но невозможно было не узнать ее лицо. Берд потрясенно покачал головой.
Когда Адриенн Ричардс исчезла с глаз общественности, все решили, что она роскошно живет на каком-то морском курорте. Но вот она: попивает «Миллер Лайт» и смотрит бейсбол в пригородном «Чилис».
Он почти решил развернуться и уйти. Дело было не только в том, чтобы избежать неизбежной неловкости, когда она его заметит, если вообще заметит. А и в выражении ее лица: не то чтобы счастливом, но удовлетворенном. Расслабленном. Как дома. Каким бы безумным это ни казалось, Берд ощутил себя, будто вторгается в ее пространство.
Потом она посмотрела на него, ее глаза округлились, а пиво, которого она собиралась отхлебнуть, пролилось на ее рубашку.
– Черт, – прошипела она, отставив бутылку на бар и хватая салфетку. Берд подошел, подняв руки в извинении.
– Эй, – сказал он. – Простите.
Она промокнула пролитое пиво с рубашки и мимолетно взглянула ему в глаза.
– Здравствуйте, детектив Берд, – сказала она. Уголки ее рта опустились; она не была рада его видеть.
– Здравствуйте, миссис Ричардс, – ответил он, и она поспешно покачала головой, оглядываясь по сторонам. Боясь привлечь внимание.
– Не надо, – сказала она. – Теперь моя фамилия Свон.
Берд тоже огляделся; ее нервы были достаточно ощутимы, чтобы передаться ему, но другие посетители смотрели либо в телевизор, либо на свои напитки. Он все равно понизил голос.
– Вы сменили фамилию?
– Вернула девичью. У Адриенн Ричардс было… сложное прошлое, – сказала она, и он невольно рассмеялся.
– Адриенн Свон, – сказал он, испытывая имя. – Конечно, логично. Звучит неплохо. Свон. Красивые птицы[10].
– Они убивают по дюжине людей в год, – заметила она.
– Вы это придумали, – ответил Берд, но на самом деле он не был уверен и это его обеспокоило. Когда он опрашивал эту женщину шесть месяцев назад, он с легкостью считывал ее мысли; он все еще помнил момент, когда она вышла из себя, сболтнула лишнего, и он был уверен, что услышал правду. Теперь он смотрел в ее лицо и понятия не имел, шутит она или нет. Она бесстрастно взглянула на него в ответ, а затем уголки ее рта дернулись, и она пожала плечами.
– Проверьте в интернете, если не верите. – Она сделала большой глоток пива и повернулась к нему, хмурясь. – Боже, извините. Это вообще… разрешено? Нам можно разговаривать? Это странно.
– Послушайте, это вы меня извините. – Берд поморщился. – Правда. Мне не стоило подходить. Я вообще собирался уйти, но сначала даже не был уверен, что это вы. Выглядите… по-другому.
– Да, что ж, такой уж выдался год, – сказала она. – После Итана. После всего. От подобного дерьма появляются такие морщины, что никакой ботокс не поможет.
– Я не это хотел сказать. – Она просто снова пожала плечами. – В общем, извините, что напугал вас.
Серьезно. Не буду вам мешать. – Он повернулся к выходу, но до него донесся ее голос:
– Разве вы не собирались сесть?
– Я могу пойти в другое место.
– Нет, – сказала она, но заколебалась, когда он обернулся к ней. Она закусила губу, обдумывая следующий ход, затем резко кивнула на ближайший стул. – Послушайте, я приехала сюда, потому что никто меня не знает. Шансы нашей встречи… это слишком странно. Это будто, не знаю, какой-то тест. От Вселенной или типа того. Поэтому садитесь, если хотите, я куплю вам выпить. Если хотите. И если вы не при исполнении.
Берд помедлил. Даже если бы он ожидал встретить здесь Адриенн Ричардс, нет, Свон, он уж точно не ждал приглашения сесть и выпить с ней. Он был не особо добр к ней при последней встрече и не слишком об этом сожалел. Дело закрыто, но если подумать – а он иногда об этом думал – то она могла знать больше, чем признавала. Он думал, она за что-то не понесла наказания.
Но он также тогда думал, что она жутко противная. Прямо заносчивая сука. Чрезвычайно неприятная личность.
Теперь он не знал что думать.
– Ладно, спасибо. Звучит заманчиво, – сказал он и с удивлением осознал, что это правда.
Адриенн позвала бармена и смотрела на телевизор, пока Берд делал заказ.
– Я буду то же, что и она, – сказал он, изумленно наблюдая, как бармен сказал «Конечно» и поставил перед ним бутылку пива, даже не взглянув на сидящую рядом мелкую знаменитость. Ни проблеска узнавания. Он сделал глоток и взглянул на Адриенн, смотревшую на него.
– Вам кажется странным, что он меня не узнает.
– Немного, – ответил Берд, и она улыбнулась.
– Люди видят то, что ожидают увидеть. И если не знают, чего ожидать, видят то, что вы им покажете. Я не сразу это поняла. Когда все произошло, журналисты всегда за мной следили, и у меня был специальный наряд, чтобы избегать камер. Большие солнцезащитные очки, широкополая шляпа, мешковатая шерстяная накидка, знаете, как будто свитер из одеяла. «Анонимный» прикид. – Она показала пальцами кавычки. – И по какой-то причине я думала, что это сработает.
Берд посмеялся вместе с ней.
– Это было глупо, – сказала она, поднеся руку тыльной стороной к лицу и поднимая подбородок, как модель: – Ой, нет! Пожалуйста, не фотографируйте! Я знаменита! Не смотрите на меня!
– Смешно, как это работает.
– Это какой-то секретный код. Что носить, когда хочешь выглядеть на фотографиях так, будто не хочешь, чтобы тебя снимали.
– Похоже, вы все разгадали.
– Похоже на то, – сказала она. – На какое-то время. Думаю, еще через шесть месяцев не останется внимания, от которого мне нужно будет уклоняться.
– Как будто это плохо, – пошутил Берд.
– Нет, нет, – покачала головой она. – Я этого хочу. Только этого. – Она повернулась, пристально глядя на него. – Детектив Берд, как вас зовут?
– Иэн.
– Иэн. Почему вы здесь, Иэн?
– Разбирался с хвостом, – сказал он. Ему не хотелось говорить ей о ноже, все еще лежавшем в своем пакете под замком в багажнике машины. Может, она бы даже его не узнала, подумал он. Согласно полицейскому отчету, она проснулась около двух часов ночи от того, что над ней с ножом стоял Дуэйн Кливс.