– Что-то связанное…
– Да, – сказал он.
– Полагаю, вам нельзя об этом говорить.
– А вы хотите об этом поговорить?
– Нет. – Она отпила пива. – Я бы с радостью больше никогда об этом не говорила. Поздравляю, кстати.
Берд допил свое пиво.
– Спасибо. С чем?
– Лори Рихтер? Я где-то читала, что вы поймали убийцу. Это дело было… – Она покачала головой, замолкая. Ему было интересно, что она хотела сказать, откуда она вообще узнала о деле. Адриенн Ричардс не казалась поклонницей преступлений, но, может, его просто подвело воображение. Люди видят то, что ожидают увидеть, подумал он.
– О, да. Что ж, спасибо. Мне повезло.
Она странно на него взглянула:
– Думаю, дело не только в этом. Хотите еще пива?
Он посмотрел на часы, на ее лицо.
– Буду, если вы будете, – ответил он.
Разговор пошел легче, когда он рассказал о Лори Рихтер, о череде удачных прорывов, и да, ладно, о многих часах полевой работы, которые сначала привели его к ее телу, а затем к сукиному сыну, убившему ее. Он рассказал ей о признании, о том, как старик немного выпрямился, сбросив груз с плеч, наконец-то освобождаясь от ужасного секрета, который так долго хранил.
– Сорок лет, – сказала Адриенн. – Господи.
– Долгое время, чтобы хранить подобное, – кивнул Берд. – А как насчет вас? Я имею в виду, как вы справляетесь?
– По большей части все решили адвокаты. Итан был очень организованным, у него все было спланировано на случай, ну, вы знаете, если что-то случится. Когда они опознали тело, мне нужно было только подписать документы.
– Похороны были?
– Закрытая церемония, – покачала она головой. – Только я и адвокаты. Просто после случившегося казалось…
– Не нужно объяснять, – поспешно сказал Берд, но она, похоже, не услышала его.
– Было так странно, – тихо сказала она. – Пришло столько открыток с соболезнованиями, столько цветов, но все от… корпораций. Людям было грустно терять деньги Итана. Не думаю, что кого-то вообще расстроила его смерть.
Берд ничего не сказал, а она отпила, с тихим звоном опустив бутылку на бар.
– Не важно, все закончилось. Или закончится. Адвокаты сказали, что скоро все уладят.
– Ездили куда-то на праздники? – спросил Берд, надеясь сменить тему, и губы Адриенн дернулись.
– Я ездила на юг. Повидаться с матерью. Она этого не заметила. Она в лечебнице. Альцгеймер.
– Жаль это слышать. Как она?
– В порядке, – ответила она. – Но я думаю… думаю, я хочу ее перевезти. Она должна быть в месте получше. Поприятнее.
Какое-то время спустя Берд выглянул наружу и понял, что солнце уже зашло. Теперь бар заполонила толпа освободившихся с работы посетителей, а фанаты спорта давно разошлись после разочаровывающего проигрыша «Сокс», который они с Адриенн упустили. Они выпили еще по одному пиву, и еще – в какой-то момент Адриенн перешла на воду, пока Берд отбросил осторожность и заказал виски – и их стулья каким-то образом сильно сблизились, так сильно, что их колени соприкасались и он ощущал запах ее духов. Что это, что происходит, подумал Берд, а затем подумал, может, ему просто кажется. Может, вообще ничего не происходило. Может, он просто немного пьян, или не немного, потому что немного исчезало в зеркале заднего вида, пока он поворачивал за угол и выезжал на длинную полосу к в стельку, но она смотрела на него широко распахнутыми глазами и с немного приоткрытыми губами, это имело место быть, как и то, что внизу его живота было ощущение, будто воздух наэлектризован. Он поднял руку, двигавшуюся так медленно, что казалось, будто она принадлежит кому-то другому, и смотрел, как она сокращает расстояние между ними, прикасаясь к колену Адриенн. Она опустила глаза, взглянула на руку на своей ноге, подняла взгляд на него. Ее приоткрытые губы начали двигаться.
– Хочешь уйдем отсюда? – спросила она.
Что происходит, что происходит, что на хер происходит, сказал его мозг.
– Да, – сказал он. – Да, хочу.
Ее колено выскользнуло из-под его руки, когда она встала и накинула свою куртку. Он пошел за ней на улицу, но неловко остановился, осознав, что не представляет, куда ехать. Повисла тишина, прерываемая звуком проносящихся по дороге машин и тиканьем переключающегося с зеленого на красный светофора.
– К тебе? – спросил он.
– Нет, – сказала она. – Не туда. Не могу. И это все равно далеко.
– Ко мне в… машину? – рассмеялся он, и она подхватила, рассеивая напряжение между ними. Она прижалась к нему, а он обхватил ее рукой.
– Дни, когда я трахалась на заднем сиденье машины, прошли. Но смотри. – Она указала на знакомый логотип дешевого сетевого мотеля, маячащий на светящейся вывеске над их головами. Прямо по соседству, меньше чем в пятидесяти ярдах от них.
– Это судьба, – сказал он, и она прыснула.
– Шутка Вселенной.
– Недостаточно шикарно для тебя?
– Да иди ты. Пойдем. Здесь холодно.
Через десять минут Берд вставил карточку в электронный замок, пока Адриенн ожидала прямо позади него. Он собирался снова пошутить – что-то о вероятном отсутствии шампанского и икры в меню обслуживания по номерам, но, когда он повернулся впустить ее, она была совсем рядом, а затем дверь закрылась, она прижалась к нему, их губы жадно соприкоснулись, пока он пытался нащупать выключатель в темноте.
– Оставь так.
За окном висела вывеска мотеля, как овальная луна. Она отступила от него, выделяясь темным силуэтом, и стянула с себя рубашку. Он сбросил пиджак.
– Я хочу тебя видеть, – сказал он.
– Может, я не хочу, чтобы меня видели, – рассмеялась она.
Он потянулся к ней, положил руки на плечи, а затем скользнул ими по талии. Он ощущал теплый, сладкий запах ее тела под более легкими нотками ее духов или шампуня, и тянущее ощущение внизу его живота превратилось в пульсацию. Он притянул ее на кровать, провел губами по мягкой коже, спиной чувствуя шероховатость дешевого мотельного пледа. Она расстегнула его пояс, спустила штаны. Он почувствовал прикосновение ее пальцев, охнул, и больше они не разговаривали.
Когда они закончили, он потянулся включить прикроватную лампу. На этот раз она не возражала, только поудобнее устроилась под его рукой. Он посмотрел на ее макушку. Рыжеватые волосы были красивыми, но ему всегда казалось забавным, что для женщин настолько другие правила; если не нравился цвет, данный Богом, можно выбрать любой другой из коробки. Но для мужчин это не работало. Было что-то смутно подозрительное в мужчинах, красивших волосы, даже если просто в попытке скрыть седину. Что-то постыдное. Он зевнул, ощущая тепло, сонливость, но и первые намеки на головную боль, зарождающиеся в уголках глаз. Пить виски было ошибкой, но в то же время если бы он не выпил виски, он мог бы не оказаться здесь, в настолько же диком и неожиданном, насколько и приятном моменте после секса. Было действительно приятно. Последние несколько месяцев были для него продуктивными в профессиональном плане, но он был одинок. Он сходил на пару первых свиданий, заполучив одну ночь посредственного секса, ноль повторных встреч и чувство, что это, скорее всего, было его виной. Он снова зевнул. Может, он немного поспит, прежде чем отправиться дальше. Адриенн тоже зевнула.
– Это твоя вина, – сказала она. – Это заразно. Мне пора. Я не могу переночевать здесь.
– Но ты могла бы.
– Нет, – улыбнулась она. – Это плохая идея.
– Полежи хотя бы еще немного, – сказал он, крепче прижимая ее к себе. – Мне нравится с тобой лежать. Ты очень… теплая.
– Пять минут.
– Хорошо, – кивнул он. – Пять минут. – Какое-то время они молчали. Берд повернул голову, прислонившись подбородком к ее макушке.
– И чем ты теперь собираешься заниматься? – наконец спросил он.
– Ну ближайшие пять минут – ничем, – пошутила она.
– Нет, я имею в виду…
– Я знаю, что ты имеешь в виду. – Она вздохнула. – И я не знаю. Мне разное предлагают. Столько вариантов. Но мне ни один не нравится.
– Некоторые думают, что ты заключишь контракт на книгу.
– Это один из многих вариантов, – рассмеялась она. – Мне предлагали. Точно нет.
– Ты не хочешь прославиться?
– Господи, нет, – поморщилась Адриенн.
– Ну же, давай честно.
– Я серьезно. Наверное тебе это кажется странным. Но Адриенн Ричардс хотела быть известной. А я – не она. Она осталась в прошлом.
Берд закрыл глаза. Его дыхание начало замедляться, и он подумал, что будет не так уж плохо просто заснуть. Заснуть и проснуться в одиночестве. Его пять минут шли и хоть никто из них этого не озвучил, но они чувствовали приближающийся спад. Конец не начало чего-то. Ему нужно все закончить, но веки казались такими тяжелыми.
– Хочешь честности, – сказала Адриенн. – Хочешь услышать кое-что действительно ужасное?
– Ммм.
– Однажды я сказала мужу, что желаю его смерти.
Берд открыл глаза и перекатился на бок, чтобы взглянуть на нее. Она лежала на спине, глядя в потолок.
– Господи. Серьезно?
– Дело в том, что я до сих пор не знаю, говорила ли правду. Я так не думаю. Но потом все полетело к чертям. И теперь его нет.
– Ты думаешь, что это твоя вина.
– Это точно моя вина, – сказала она так небрежно, что Берд мог лишь молча согласиться. Не то чтобы смерть Итана Ричардса была полностью на ее совести, так не бывало. Но нельзя не признать, что все могло сложиться иначе, если бы она приняла другие решения. Если бы все это сделали. Вины хватало на всех.
– Ты скучаешь по нему? – спросил Берд, и теперь она посмотрела на него.
– Это чертовски странный вопрос.
– Да. Я не знаю, почему я…
– Нет, я рада, что ты спросил, потому что я хочу это сказать. Я хочу кому-то сказать, что да, я скучаю по мужу. Я скучаю по нему, и в то же время я знаю, что мы не смогли бы дальше жить вместе. Что-то всегда должно было случиться, может, не это, но что-то. Мы были как домашняя бомба. Понимаешь? Когда есть две вещи и по отдельности они безвредны, но если их соединить, получится ядовитая жижа, убивающая все на своем пути.