Подвал дома, построенного в сороковых годах, специально для шахтерского начальства… Так вот, подвал был разделен на секции, где жильцы хранили дрова для титана, консервированную продукцию домашнего приготовления и т.д. Сейчас все эти помещения освободили и на их месте соорудили лежаки и скамейки. Сюда, под толстые бетонные перекрытия во время обстрелов сбегались не только жители этого дома, но и остававшиеся на месте обитатели близлежащих частных домов. Некоторые прибежали сюда со своими домашними животными… В общем, запах здесь стоял… Электричество отключилось, в подвале темно, тесно, смрадно. Испуганно лаяли собаки, жалобно блеяла чья-то коза, кто-то кому-то наступил на ногу, слышалась негромкая матерная ругань…
Обстрел прекратился где-то минут через сорок и все так же быстро покинули зловонное бомбоубежище, как в него спешили. Едва добравшись до постели, Леонид мгновенно забылся мертвым сном, и проспал бы, наверное, до обеда, если бы его не разбудили на завтрак… За завтраком Лариса рассказала, почему не смогла сообщит про смерть бабушки:
– Когда маму домой принесли, с ней не было мобильника. То ли по дороге выпал, то ли украли. А номер твоей мамы только у нее в мобильнике был. Так, что я не могла вам позвонить…
Отдохнув и подкрепившись, Леонид, наконец, обрел способность полноценно воспринимать окружающий мир. Он начал расспрашивать Ларису о местном житье-бытье:
– И что это у вас каждую ночь вот так?
– Не каждую, но часто. Особенно в последнее время, совсем житья не стало. От мамы кое-какие деньги остались. Как кончатся, не знаю, что делать буду.
– Погоди, ты же, я помню, училась где-то?
– Да, в Красном Луче, в колледже. Профессия-то у меня есть, но на железной дороге. А сейчас какая тут дорога, все разбито и вообще никакой работы нет. Вот и живу тем, что от мамы осталось, да огородом.
Леонид до того не особо задерживающий взгляд на Ларисе, вдруг посмотреть на нее внимательнее. Девушка явно для него одела нарядное и в то же время обтягивающее ее платье из тонкого ситца. Через тот ситец довольно красноречиво проступали контуры добротного девичьего тела в пору его «цветения». Леонид отвел глаза от нее не без труда и спросил нечто «нейтральное», что первым пришло в голову, что бы унять поднимавшееся возбуждение и не брякнуть нечто вроде, ух ты какая выросла… налилась, округлилась:
– А развлечения для молодежи сейчас тут какие-нибудь есть. В прошлом году тут и дискотека была в ДК на открытой площадке и даже кафешку какую-то под ночной ресторан оборудовали?
– Смеешься, что ли. Какие тут сейчас развлечения? – в тон ответила Лариса.
– Слушай, я смотрю у тебя комп имеется. А интернет работает?
– Это единственное, что работает. Сотовую связь и ту могут отрубить. А интернет у нас по кабелю, если свет есть, всегда работает. Хочешь, садись, – тут же предложила Лариса.
Леонид с удовольствием принял предложение и сев за монитор, окунулся в привычную ауру всемирной паутины. Но довольно скоро из ее недр Леонида вывел голос Ларисы:
– Лень, у нас в сарае курица осталась. Четыре штуки с петухом было. А теперь одна осталась, без петуха яиц не несет, проку с нее все одно нет. Ты не сможешь ее зарубить? А то все равно украдут, пропадет зазря.
Леонид не сразу осознал, о чем его просят. Если месяц назад, в Москве, ему бы вот так предложили отрубить голову курице, он бы с возмущением отказался. Но сейчас, после того как побывал под бомбежкой, видел раздавленных и искалеченных, когда на его глазах Крест расстрелял четверых «бизнесменов»… Сейчас просьба не показалась ему дикой. Он почти без раздумий согласился:
– Могу. Топор есть?
– Есть, только он очень тупой, – обрадовалась Лариса.
Пошли в сарай… Курицу ловили довольно долго. Птица, громко кудахча, уворачивалась как могла, прежде чем ее накрыли холщевым мешком и схватили. Зато голову Леонид и тупым топором отхватил сразу – сказался опыт разрубания на куски говяжьих тушь. Правда, курица и без головы сумела вырваться и залила кровью весь сарай, прежде чем затихла. На обед и ужин уже ели куриную лапшу. За это время, блуждая в интернете, рубя курице голову и просто сидя без дела, Леонид окончательно определился, что ему делать дальше:
– Вот, что, Лариса, я, наверное, завтра домой поеду. Мне тут больше делать нечего. Думаю, и тебе тоже. Как дальше жить собираешься? Курицу доешь, деньги кончатся, а на одном огороде не проживешь. И не надейся, что эта война скоро закончится. Я видел тех людей, которые из России сюда воевать приехали. Это серьезные люди. Хоть их и не много, но украинской армии с ними так просто не справится. Война эта надолго. А если и в твой дом снаряд, или бомба попадет… что тогда делать будешь? У тебя родственники есть… можно куда-нибудь уехать?
– Родственники-то есть, дядя, мамин брат, в Николаеве живет. Но у нас с ним не те отношения, вернее с его женой. Нет, там меня никто не ждет. Не знаю я, что дальше делать, – голос и взгляд девушки выдавал полную растерянность.
– Раз такое дело, то я тебе предлагаю поехать со мной в Москву. Документы возьми, диплом свой из колледжа. Может, там где устроишься, переждешь пока здесь стреляют.
Лариса никак не ожидала такого предложения, ее лицо выражало крайнее изумление:
– А где же я… кому я там нужна, в Москве-то?
– Первое время у нас поживешь. В квартире, что мы снимаем три комнаты. Но мы всего две занимаем, а в третьей вещи хозяев. Но это ничего, там диван есть, там и поживешь.
Леонид сейчас очень нравился самому себе. После полутора недель проведенных на базе, где он был, в общем, никем, сейчас он представал уверенным в себе человеком, решавшим не только свою судьбу.
– А как я… как мама твоя, тетя Галя к этому отнесется? – сразу спросила, наиболее ее интересующее, Лариса.
– А что мама? Ты нашу бабушку похоронила, мама поймет,– твердо стоял на своем Леонид. – Ты же временно у нас поживешь, как только война кончится, назад вернешься. А сейчас… ну здесь же нельзя оставаться, тем более тебе молодой девчонке, одной. Мало ли что может случиться.
Лариса колебалась, несмотря на бодрый тон Леонида. Она вовсе не была уверена, что тетя Галя будет в восторге от ее появления в их съемной квартире в Москве:
– Лень, ты бы не спешил ехать. Подожди еще денек, курицу доедим, а я пока подумаю. Не могу я вот так сразу решиться.
По всему было видно, что девушка, в общем, и сама не прочь уехать, но очень боится, в первую очередь реакции матери Леонида. Окончательно решиться ей поспособствовал очередной обстрел и полтора часа проведенные в подвале-бомбоубежище. На этот раз досталось и поселку. В одну из пятиэтажек, расположенной неподалеку от того подвала, где прятались окрестные жители… Снаряд через окно влетел в квартиру и там разорвался, убив полупарализованного старика, который не мог добраться до бомбоубежища. И в частном секторе пострадало два дома, один из которых загорелся и выгорел полностью, ибо до конца обстрела тушить его было невозможно и некому.
Тот снаряд, что попал в пятиэтажку… Разрыв случился совсем близко и создалось впечатление, что попали в сам «сталинский» дом, ибо перекрытия и стены заходили ходуном, с потолка посыпалась труха. В подвале битком набитом людьми и животными началась паника – казалось их вот-вот завалит. Кто-то вскочил и побежал к выходу. Увлекаемые стадным чувством, туда же побежали еще, спотыкаясь, падая, наступая на других… Лариса тоже запаниковала, вскочила… А Леонид вновь вдруг почувствовал себя опытным бывалым – как же, он же уже бывал в таких переделках. Он схватил Ларису и силой заставил вновь сесть, обнял, успокоил:
– Не беги никуда. Это не в нас попадание. Побежишь, упадешь, затопчут.
И девушка повиновалась ему, хоть и тряслась от страха, но вновь села, прижалась. Леонид ощутил ее трепещущее тело, ее схватившиеся за него руки. Он же покровительственно продолжал ее успокаивать:
– Не бойся, все нормально, ноги подбери, а то отдавят. Мы потом спокойно, без спешки выйдем.
Удивительно, но наличие рядом девушки, которая нуждалась в его поддержке, как-то само собой окончательно превратила Леонида из неопытного по жизни молодого человека, в уверенного в своих силах мужчину. Между делом он не только словами успокаивал девушку, но и, вроде бы, без задней мысли поглаживал ее, ощущая все изгибы и выпуклости ее тела, молодого, упругого… манящего. Все получалось как-то естественно, он не мог удержаться и, используя ситуацию, просто лапал ее. Но Лариса, похоже, в своем страхе этого не понимала, или делала вид…
18
Испуг Ларисы не прошел и когда он буквально под руки довел ее до дома. Отключенный во время бомбежки свет так и не включили. В полутьме кое как поужинали. Видя, что Лариса постоянно держится за голову, Леонид погнал ее спать.
– Иди, ложись. Тебе обязательно надо выспаться. Я тоже как первый раз под такую бомбежку попал, потом день как чумной ходил, пока не лег и не выспался, – вновь, как опытный знающий человек говорил Леонид, не уточняя, где и как он под ту бомбежку попал.
Лариса, впрочем, ничего не спрашивала, ей, пережившей стресс, было сейчас не до того. Казалось, она и в самом деле только и хочет поскорее добраться до постели и заснуть. Леонид, напротив, спать почему-то совсем не хотел. Тут дали свет и он опять подсел к компьютеру Ларисы, вышел в Интернет, проверил свой «почтовый ящик», ответил на несколько писем. Потом, забив в адресную строку соответствующий вопрос, стал выяснять, как лучше перейти российскую границу, не сомневаясь – после этой бомбежки Лариса наверняка поедет с ним. Он узнал, что перейти границу можно только через тот переход, по которому он вместе с группой Грача попал на территорию самопровозглашенных республик, то есть с территории ЛНР.
Леонид просидел в Интернете не меньше часа, посетил множество информационных сайтов как российских, так и украинских, чтобы путем сопоставления определить истинное положение на фронте… Он думал, что Лариса уже давно спит и крайне удивился, когда, отвлекшись от экрана, увидел, что она стоит рядом…