Они вышли на центральную улицу поселка в надежде поймать таксующего частника и договориться, чтобы он довез их до ближайшего пограничного перехода, контролируемого ополченцами. Но это оказалось непросто. Таксующего люда оказалось немало, но ехать в сторону Луганска, да еще до границы, таких желающих долго не находилось. Потом один вроде согласился, но заломил непомерную цену. Наконец, нашелся «таксист», который согласился подбросить их до Луганска, а уж там дальше им предстояло договариваться с местными, чтобы довезли до границы. Таксист так и сказал
– Там на любой машине вы быстро до границы доедете, вас за сотню гривен довезут…
После пересечения административной границы ДНР и ЛНР, то есть Донецкой и Луганской областей, сразу стало понятно, отчего бойцы Грача говорили, что порядка в ЛНР больше чем в «махновской» ДНР. Прежде всего, о том свидетельствовало наличие большого количества ополченских патрулей на дорогах. Первый остановивший машину патруль довольно поверхностно проверил машину и документы водителя и пассажиров. Совсем по-иному повел себя патруль уже недалеко от Луганска. То были несколько ополченцев в точно такой же форме, которую носил на базе Леонид, в возрасте от тридцати до сорока лет. Они заставили всех выйти из машины и тщательно обыскали ее. Потом также тщательно стали проверять документы и вещи пассажиров. И первым вопросом после ознакомления с российским паспортом Леонида стал:
– С какой целью прибыли?
Леонид ответил как есть, приехал за бабушкой, а она погибла, вот назад теперь едет.
– Значит бабушку похоронил, а сам смываешься!? Ты же местный, в Донецкой области родился. Почему не хочешь за родной край сражаться, отомстить тем, кто бабушку твою убил? – произнес обличительную речь старший патруля.
Леонид смущенно молчал, не зная как реагировать.
– А девку зачем с собой тащишь? Вон сколько нужно таких молодых здоровых, чтобы в госпиталях раненых выхаживать, санитарки на передовой нужны.
Теперь уже и Лариса смущенно потупилась.
– В общем так, голубки, тебя Леонид Прокопов мы задерживаем, до окончательного выяснения твоей личности, – вынес свой вердикт начальник патруля.
Все протесты Леонида, что он гражданин России, и они не имеют права… ни к чему не привели – он чем-то сильно не понравился задержавшим его луганским ополченцам. Ларису не задерживали, но она, подхватив свою сумку, поспешила за ними, громко требуя немедленно освободить Леонида.
Идти долго не пришлось, патруль оперировал не вдалеке от места своего базирования. То оказалась примерно такая же база, бывшее место дислокации воинской части, на которой пребывал Леонид в Донецке. Его завели за КПП, Лариса осталась снаружи. Здесь тоже размещался обучаемый владению оружием резерв ополчения. И тоже сразу бросилось в глаза, что в армии ЛНР куда больше порядка и дисциплины чем в Донецке. Леонид знал о том, как был налажен процесс обучения в российской и советской армии по рассказам грачевцев и видел, что здесь все устроено примерно так же. И дневальный у тумбочки стоял, и на койках постельное белье в наличии, да и проходящих обучение ополченцев насчитывалось куда больше, чем на донецкой базе. Леонида передали в распоряжение дежурного, уже немолодого ополченца в старой советской форме и сержантскими лычками на погонах. Дежурный и отвел его на «объект», оказавшийся отхожим местом. Леонид сообразил, что его хотят привлечь к чистке сортира и стал громко возмущаться, требуя чтобы его отвели к какому-нибудь начальству. Этот крик дал результат, его услышал какой-то тип из местного комсостава. На его вопрос, что за шум, дежурный ответил:
– Да вот, патруль дезертира поймал, а он, сука, сортир чистить отказывается…
Узнав, что задержанный гражданин России, а документы у него забрали, местный начальник повел его в штаб. Документы оказались уже там. Удостоверившись, что Леонид действительно российский гражданин, тот самый начальник средних лет в камуфляже, тем не менее, не спешил его отпускать:
– Сами посудите, как мы можем вам верить, когда над всем Донбассом нависла смертельная опасность – бандеровцы хотят его сравнять с землей. В нашем тылу полно их агентов, диверсантов и прочих подрывных элементов. Даже если вы действительно не причастны ни к чему вышесказанному, как можно вам молодому полному сил человеку бежать отсюда, вместо того чтобы защищать свою родину. К сожалению, таких как вы очень много. Сейчас закончились летние сессии у студентов, и они ежедневно десятками так же вот бегут отсюда к границе, хотят там отсидеться, переждать пока родина кровью умывается…
Леонид понял, хоть внешне в армии ЛНР и больше порядка, но здесь тоже имеет места нежелание большей части населения, в том числе и молодежи, принимать участие в боевых действиях ни на чьей стороне. Именно потому многократный численный перевес ВСУ уже начал сказываться – ополченцы отступали по всему фронту и стояли на пороге краха.
Конечно, можно было продолжать гнуть свою линию: я гражданин России и вы не имеете права меня задерживать, более того объявлять дезертиром, вручать веник и заставлять чистить сортир. При таком поведении, над ним бы наверняка изрядно поиздевались, заставив мести, мыть, убирать. Дня через два-три, может больше его бы все одно выпустили. Но здесь рядом, за забором его ожидала Лариса, девушка которую он сорвал с дома, которая ему поверила, которая стала для него близка, и он ей тоже. Леонид не сомневался, она никуда не пойдет и будет его ждать день, два… неделю. И что там с ней может случиться… Надо было как можно скорее освободиться и Леонид начал немедленно это осуществлять:
– Я не отказываюсь воевать, но я не могу вступить в армию ЛНР, потому что уже являюсь бойцом армии ДНР.
– То есть как? Ничего не понимаю. Если вы боец армии ДНР, что же вы тут делаете, почему бежите в сторону границы? – изумился столь неожиданному повороту в поведении задержанного местный командир.
– Я отпросился у своего командира, чтобы похоронить бабушку и вывезти в Россию свою девушку ту, которая ехала со мной. А потом я бы сразу вернулся, – как можно увереннее озвучивал, пришедшую на ум версию своего появления на территории ЛНР Леонид.
– А эта девушка… она тоже ваша родственница?
– Нет, она по соседству жила и ее мать вместе с моей бабушкой погибла во время обстрела. Она совсем одна, и ей там никак нельзя оставаться, – пытался как можно убедительнее объяснять ситуацию Леонид.
– М-да, красиво брешешь. И ты хочешь, чтобы я в это поверил!? – местный командир вдруг из относительно вежливого «политработника» превратился в грубого «особиста».
– Если не верите, позвоните в ДНР на базу «Р», пусть там поищут командира с позывным Грач. Я вхожу в его боевую группу, – не моргнув глазом, предложил Леонид.
Политработника-особиста это предложение привело в замешательство. Ему явно не хотелось куда-то звонить и что-то выяснять. Но теперь было не так просто задерживать этого «дезертира», тем более заставлять его чистить сортир. А если он и в самом деле боец союзной армии? Подумав с минуту, местный начальник принял решение:
– Я тебе не верю, но ты затеял опасную игру. Признайся сразу, что все врешь и отделаешься недельной чисткой сортиров и мытьем полов в казарме, а потом убирайся куда хочешь. Но если ты продолжишь упорствовать и я выясню, есть ли в Донецке командир с позывным Грач, и если такового не окажется… Тогда другой разговор. Ты мне уже здесь столько нервов помотал, что я тебя прямо на передовую законопачу безо всякой предварительной подготовки – в первом же бою сдохнешь. Ну как, будешь сознаваться?
– Не в чем мне сознаваться. Звоните Грачу и скажите, что боец с позывным Малек задержан в Луганске. Пусть подтвердит мою личность. И это, девушка, про которую я говорил, она тут у вас за забором… меня ждет. Как она там ночью одна будет?
– Пусть назад домой едет, – недовольно отреагировал местный – ему менее всего хотелось еще заниматься какой-то девушкой.
– Ну, и что потом? Вы же меня все одно выпустите, и мне опять за ней в Донецк ехать придется, а там обстрелы почти каждую ночь, – уже не просил, а почти требовал Леонид.
– Ну, ты вообще обнаг. Ты что хочешь, чтобы мы к тебе тут и девку твою пустили, с комфортом сидеть!? Эй… уведите этого фрукта! Потом решим, что с ним делать…
Ночь Леонид провел на местной гауптвахте в обществе трех посаженных за самовольные отлучки в город местных обучаемых ополченцев. Они были не прочь пообщаться с «новеньким», но Леонид так сильно переживал за оставшуюся за забором Ларису, что отвечал на их вопросы односложно и не впопад и вскоре к нему потеряли интерес.
На следующий день тот же командир вызвал Леонида.
– Ну что, связался я с твоим Грачем. Он подтвердил, что боец с позывным Малек действительно у него был. Он сказал, что отпустил тебя искать бабушку. Но когда я спросил, должен ли ты вернуться назад, он там что-то замялся и ответил не сразу. Но потом сказал, что после бабки ты должен был вернуться в его распоряжение. А вот про девушку и то, что ты везешь ее в Россию – про это он ничего не знает… Что-то вы ребята темните, но у меня нет времени с вами разбираться. Я ему так сказал, если ты его боец, пусть приезжает и забирает тебя, а если не приедет, ну тогда мы тебя за все, что ты тут нам мозги полощешь, по своему усмотрению используем,– местный смотрел на Леонида с удавьей усмешкой.
– Ну, и что Грач ответил? – уже с испугом и дрожью в голосе спросил Леонид.
– Сказал, что сам приехать не может, но может кого пришлет, если получится… В общем так, ждем три дня, если за тобой кто приедет – пусть забирает. А если нет – извини. У тебя, правда, выбор будет, либо вручаем оружие и в окопы, или на блок пост, либо берешь швабру, и до посинения казарму и сортир вылизывать будешь. А сейчас мы тебя под конвоем выведем за забор, скажи своей девке, чтобы домой отправлялась. А то она бедная всю ночь от холода продрожала, скажи спасибо, что ее на КПП пустили погреться. И меня с КПП с утра звонками задолбали, все рвется тебя спасать. Надо же такие девчонки и за всяких уродов на все готовы…