– Если бы ты была дочерью моего профессора, то я бы наверняка сбежал.
Даниэль чуть отстраняется, всматриваясь в выражение моего лица. Увидев мою улыбку, она пихает меня в плечо.
– Не смешно.
Положив руки на ее талию, я легко переворачиваю Даниэль на спину, и теперь сам оказываюсь сверху.
– Ты не избавишься от меня.
Такой ответ ее устраивает, потому что она кладет руку на мою шею и притягивает мое лицо к своим губам. Подо мной ее очень разгоряченная кожа, до которой я могу прикоснуться. Мы продолжаем целоваться, пока я освобождаюсь от своих джинсов. Даниэль снимает с меня футболку и медленно проводит пальцами по моей спине. Оставив губы, я поцелуями спускаюсь к ее шее, груди животу…щелкнув кнопкой на джинсах, я поднимаю голову. Даниэль следит за мной. Я снимаю с нее джинсы и оставляю поцелуи на бедрах.
– Шон…
Она сама снимает с себя лифчик, и когда я поднимаюсь передо мной завораживающая картина. Я покрываю поцелуями ее грудь, а руками стягиваю с себя боксеры. Мне хочется сделать столько всего, что я не знаю с чего начать. Оставшись без клочка одежды, я снимаю с нее трусики.
Поиск презерватива занимает какое-то время, потому что мои руки дрожат, когда я лезу в свой рюкзак, валяющийся рядом с кроватью. Даниэль прикрывает глаза, когда я ложусь на нее. Она крепко обхватывает меня ногами и руками, когда я медленно погружаюсь в нее.
Это чертовски прекрасно. Она прекрасна.
Начав медленно, мы ловим общий ритм и уже не церемонимся друг с другом. С каждым толчком внутри нее я заглушаю ее стоны поцелуем. Ее тело подо мной извивается, принося мне еще больше удовольствия. Ближе к кульминации я хватаюсь за спинку кровати одной рукой и ощущаю, как тело ее дрожит. Пятки Даниэль врезаются мне в бедра. Я утыкаюсь в ее шею, когда мое собственное тело теряет всякий контроль. Оргазм стреляет по позвоночнику, и я кончаю.
Скатившись с тела Даниэль, я держу ее за руку. Мы тяжело дышим и смотрим в потолок, сохраняя молчание. От наших тел так жарит, что в комнате становится невыносимо душно.
– Ты точно положил письмо в мой почтовый ящик два года назад? – неожиданно интересуется Даниэль.
Я с трудом поворачиваю голову и смотрю на ее профиль и вздымающуюся грудь.
– Точно. Я помню каждое свое действие. Это был твой почтовый ящик. Почему ты спрашиваешь?
Она тоже поворачивает голову.
– Это не дает мне покоя.
Я ее прекрасно понимаю, но сейчас мне это кажется не таким уж и важным, раз я лежу сейчас голый в ее кровати. Опираясь на руки, я снова перекатываюсь на Даниэль.
– Не думай об этом.
Она целует меня, и очень надеюсь больше не думает о том письме, которое давно потеряно.
ДАНИЭЛЬ
Когда Шон уходит я еще долго лежу в постели, мысленно перекручивая все его поцелуи и прикосновения. Не скажу, что я скромница, но при свете дня сексом я еще не занималась. А с Шоном это кажется таким естественным. Я ни капли не стеснялась своего тела, когда он раздевал меня.
Это предсказуемо, когда в жизни появляется кто-то, от кого без ума, но я обожаю его. Обожаю его улыбку, смех, его движения, голос, поцелуи и прикосновения. И теперь я обожаю его стоны, его тело. Нельзя сказать, что между нами все слишком быстро закрутилось. Это не было так быстро, как хотелось бы.
Шон сказал мне не думать об этом, но чем больше я пытаюсь не думать, тем больше как раз и думаю. У меня не выходит из головы, куда могло запропастится письмо. Ведь если бы я нашла его тогда…
Не было бы ни Эвелин, ни Коннора.
Нет, нельзя взять и переигрывать то, что уже произошло. Шон прав. Это уже не имеет смысла, ведь сейчас мы вместе.
Я тянусь к телефону, который оставила на тумбе у кровати. Шону нужно было уйти, хотя он очень хотел остаться, а я даже не встала, чтобы его проводить. Кстати, именно он на этом настоял. Чтобы я лежала и не двигалась. К вышеуказанному списку того, что я обожаю в Шоне можно добавить его настойчивость, искусно завуалированную под сдержанность и простоту. Он не так прост, каким кажется. И он еще раз это доказал прямо в постели. Он был внимателен и нежен, но сила, которую я ощущала от него, все же подавляла меня. И это мне понравилось.
ШОН:Надеюсь, ты не вставала с постели, потому что я скоро вернусь.
Прижав телефон к губам, я тихо смеюсь и принимаюсь считать минуты до его возвращения.
Как бы мне не хотелось возвращаться в реальность, но от нее не спрячешься. Весь следующий день я торчу на лекциях. Мой мозг загружен до отказа, но тело сладко ноет от проведенной ночи с Шоном. Раз за разом я возвращаюсь к мыслям о письме. Второе я перечитала тысячи раз, но мне нужно первое, и я не могу справиться с навязчивой мыслью, которая не дает мне покоя.
Сильвия твердит, что понятия ни о каком письме не имеет. Тогда мы даже не были подругами, но вряд ли бы она стала прятать адресованные мне письма. Бред какой-то.
До смены в библиотеке у меня остается куча свободного времени. Шон все еще на занятиях и освободится нескоро, поэтому я отправляюсь домой, чтобы перекусить нормальной едой и поспать. Но как только я скидываю ботинки, мне звонит Сара.
Боже, что ей нужно?
– Привет, Сара, – как можно дружелюбнее говорю я, ответив на звонок.
– Добрый день, Даниэль, – чопорно отзывается она.
Мне срочно нужно навестить маму и Гарри. Я не вынесу еще одного ужина с Сарой. Вчера папа пригласил меня на эти выходные как обычно и намекнул, чтобы я могла приехать не одна. Видимо, Шон все же сумел произвести на него впечатление за несколько минут. Я уверена он произведет впечатление даже на Сару, поэтому ни капли не волнуюсь на этот счет.
– Все в порядке? – интересуюсь я, так как, как правило, просто так она мне не звонит.
– Да, все в порядке, – отвечает Сара. – Я устроила большую уборку в доме и нашла несколько твоих старых вещей.
Интересно, откуда там мои вещи? Папа купил этот дом уже после развода с мамой. Может, что-то и могло, конечно, остаться, так как я прожила там целый год до колледжа, но я удивлена, что Сара не выбросила все это сразу, как только дверь за мной закрылась.
– И что это? – недоумеваю я.
– Какие-то бумаги, письма, не знаю. Сжечь было бы как-то неправильно. Когда ты сможешь забрать? Мне необходимо избавиться от лишнего хлама, как можно скорее.
Я игнорирую ее дальнейшие реплики, уцепившись за слово «письма». Нет, Шон сказал, что положил письмо в этот ящик. Мы с Сильвией тогда только въехали. Но я должна проверить.
– Сейчас, – отвечаю я. – Приеду и заберу прямо сейчас.
– Вот и хорошо, – слышу ответ Сары, после чего отключаюсь и забыв про усталость и недосып, снова натягиваю ботинки.
Моими вещами оказываются несколько журналов «People», школьные сочинения, старый дневник на замочке и куча тетрадей. Это все и вправду бесполезно, но я ценю, что Сара это не сожгла, когда нашла.
Сидя в огромной гостиной, которая обставлена винтажной мебелью, я роюсь в коробке с какой-то безумной надеждой. И это надежда оправдывается, когда из одной из тетрадей выпадает запечатанное письмо без адреса и марок. На белом конверте написано мое имя.
У меня трясутся руки. Как оно оказалось среди моих старых вещей?
Отставив коробку, я поднимаюсь на второй этаж и прохожу в кабинет отца, в котором прямо сейчас Сара раскладывает по стопкам его документы.
– Как это оказалось здесь? – заявляю я, тряся перед собой письмом.
Сара недоуменно смотрит на меня. Для своих лет она сохранилась весьма неплохо. Морщин мало, но я думаю это только из-за того, что она практически не смеется. На ней свитер с широким горлом и черные брюки, черные волосы собраны в шишку – это ее домашний вид.
– О чем ты говоришь, Даниэль? – невозмутимо интересуется Сара, не отвлекаясь от своей работы.
Я опускаю руки.
– Это письмо находилось в моем почтовом ящике. Как оно могло оказаться здесь и пролежать два года?
Сара снова смотрит на меня.
– Понятия не имею. Ты меня обвиняешь в краже твоей почты?
Мне хочется закричать от ее тона. Но я понимаю, что кричать мне хочется только от того, что письмо Шона в моих руках! Я поверить в это не могу.
– Нет. – Зачем ей это? К тому же, если бы у Сары был такой бзик, она бы по крайней мере его прочла. Но письмо запечатано. – Просто я не понимаю. Оно потерялось. Мне положили это письмо в почтовый ящик.
Сара снова без каких-либо эмоций смотрит на меня.
– Два года назад?
– Да, после Рождества.
– Помнится мы приезжали посмотреть, как ты устроилась, – вспоминает Сара. – Помогали установить компьютерный стол или что-то такое.
– Папа помогал, – уточняю я.
Сара недовольно морщится.
– Не мелочись. Возможно, я увидела, что поднят флажок и забрала твою почту.
У меня закипает кровь.
– Что? Ты забрала мою почту с собой?
Теперь Сара возмущенно взирает на меня.
– Это было давно, Даниэль. Я плохо помню. Конечно, я занесла почту в дом и возможно, положила рядом с папиным портфелем. Он случайно взял это с собой, и заметив это дома, я положила письмо к твоим старым вещам. Если мне не изменяет память, было именно так.
Вот так просто?
– Хорошо-хорошо, – я пытаюсь отдышаться. – Почему ты не вернула его?
– Я забыла. – Сара все еще строит из себя возмущенную особу. Словно я не должна злиться. – Ты очень редко приезжала, а время шло. Я не могу помнить обо всем. В любом случае, ты забрала свое письмо.
– Два года спустя! – срываюсь я. – Ты… ты…
Я тычу в нее пальцем, но не могу продолжить. Да, Сара недолюбливает меня, и я могу назвать еще кучу ее качеств, которые считаю недостатками. Но по крайней мере, у нее есть одно качество, которое ценят все, кто ее любит. А ее любят. Мой отец к примеру. Она всегда честна. Сара не станет лгать и плести интриги. Она открыта.
Поэтому я нисколько не сомневаюсь в том, что это письмо попало в дом отца и Сары действительно случайно, и она