щих в увлекательную игру, которая называется жизнь…
Так или иначе, но Снайпер вдавил красную кнопку, полностью игнорируя показания приборов. Сейчас он был единым целым с танком, линией прицела и снарядом, в облаке пороховых газов летящим по каналу ствола. И целью он тоже был, этой самой «пустышкой», которая через доли секунды станет частью одного целого – стрелка, его оружия и мишени… А потом это целое распадется, исчезнет в грохоте взрыва и клубах дыма… И останется лишь стрелок со взмокшей спиной, глядящий на дело рук своих и понемногу осознающий, что всё получилось…
Точки совпали. «Пустышка» коснулась «кишки», и в то же мгновение в артефакт ударил снаряд. Его оболочка немедленно разрушилась, но сердечник из обедненного урана пронзил один из «дисков» насквозь и, разворотив второй, испарился полностью в вихре неистовой энергии. И этого вполне хватило, чтобы та чистая энергия, сжатая в «пустышке», высвободилась и вырвалась на свободу с ирреальной, ужасающей силой.
«Галошу» подбросило вверх, но Эдвард чудом устоял на ногах – наверно потому, что был готов к чему-то подобному. А вот Цмыг, приложившийся затылком об заднюю часть шлема, покатился по платформе, словно безвольный мешок с костями и мясом. Он бы и рухнул вниз, прямо в разверзшееся под «галошей» море ярко-синей энергии, если б в руку ему чуть выше запястья не впился крюк, задержавший неминуемое падение. К крюку был привязан тонкий, но прочный трос, а за другой конец этого троса держался ученый.
– Хватайся за поррручень, мать твою! – прорычал Эдвард по-русски.
Карлик ни черта не понял, кроме красноречивой интонации. А еще боль от распоротой руки дошла до сознания, выдернула из ступора, пробудила рефлексы, благодаря которым Цмыг успел здоровой рукой ухватиться за стойку поручня. Правда, это лишь на миг отсрочило неминуемое падение – стойка была последней в ряду, и тело Карлика, съехав вниз, повисло над пропастью…
– Глаза закрой! – закричал Снайпер, отпуская красную кнопку и одновременно выпадая из странного состояния, охватившего его сознание. И сам еле успел зажмуриться за долю секунды перед тем, как ярчайшая синева затопила все вокруг.
– Вот дерьмо… – донеслось из динамика. Что ж, остается надеяться, что Квотерблад услышал крик и успел выполнить команду. Иначе вести танк обратно будет некому.
Правда, Т-010 уже и сам проехался в обратном направлении пару футов – неистовая энергия ударила в защитное поле, заметно прогнувшееся внутрь, но устоявшее. Это было похоже на большое синее зеркало, на мгновение выросшее перед танком. Снайпер очень хорошо его разглядел сквозь плотно сжатые веки. Казалось, ирреальный свет бьет в лицо не только с экранов мониторов. Он словно проник сквозь танковую броню, будто она была стеклянной… Хотя это, наверно, только показалось. Всплеск энергии продолжался долю секунды… а потом Снайпер открыл глаза. И увидел картину, которую вряд ли когда забудет…
«Кишка» рассыпалась прямо в воздухе. На мониторе, демонстрирующем панораму сверху, это было очень хорошо видно. А еще на нем было видно, как стремительно теряет плотность, становится прозрачным синее облако-портал, в котором завязла хвостовая часть гигантского корабля… Вернее, ее бесконечно малая часть. Буквально нескольких мгновений не хватило летающему крейсеру пришельцев для того, чтобы полностью вывалиться в наш мир.
Но эти мгновения оказались решающими.
Снайпер видел, как по днищу корабля медленно поползла черная трещина. Вначале почти незаметная. Но ее размеры стремительно увеличивались, и вот уже лучи знакомого цвета хлынули через нее, заливая Зону мертвенно-яркой лазурью.
– Коготок увяз – всей птичке кранты, – пробормотал Снайпер. И тут же заорал не своим голосом по-английски: – Ходу, полковник! Назад, быстрее!!!
И тут на верхнем мониторе увидел «галошу», ярко освещенную синим светом и сверху, и снизу. И Цмыга разглядел на экране, благо такую тушу ни с кем не спутаешь. Снайпер крутанул регулятор увеличения изображения – и невольно присвистнул.
«Галоша» дымилась. Похоже, взрыв «кишки» повредил ее двигатель, но Эдварду еще удавалось чудом держать ее в воздухе. Турбоплатформа снижалась рывками, и ясно было, что до Института ей не дотянуть. Еще чуть-чуть, и рухнет она вниз, и даже если и выживет кто-то из ее пассажиров, вряд ли доберется он до безопасного места. Во-первых, грохнувшись с высоты пятидесяти футов, даже чудом выжившие обычно становятся инвалидами. И, во-вторых, вот-вот начнет разваливаться в воздухе над их головами корабль пришельцев, и обломки от этого процесса обещают быть колоссальными. В общем, по-любому не спастись Эдварду с Цмыгом, и ничего с этим не поделать. Если только… не рискнуть собственной жизнью. Впрочем, дело привычное. Только как на это отреагирует полковник?
– Стоп! – рявкнул Снайпер, и танк, начавший было разворот, замер на месте. – Полковник, поможем людям?
Сейчас от решения Квотерблада зависело все. Рванет к Институту, чьи толстенные стены вполне могут выдержать артобстрел – значит, ничего не останется, как расслабиться в кресле до того момента, как танк остановится на институтском дворе. А потом выйти наружу и… лучше об этом не думать. Тем более, что подумать как следует ему не дали.
– Конечно, мать твою, – донеслось из динамика. – Что надо делать?
– Двигайте вперед, полковник, – выдохнул стрелок. – Надо встать на пятнадцать футов левее вон того паровоза-памятника…
Он еще договаривал фразу, а легкий, подвижный танк уже вернулся на прежний курс и теперь с ревом несся к указанной точке…
К точке падения поврежденной «галоши».
Снайпер рассчитал эту точку мгновенно, сопоставив усилия Эдварда удержать турбоплатформу в воздухе с реальными возможностями аппарата, у которого днище было буквально расплавлено в нескольких местах.
И он не ошибся.
Едва танк затормозил на месте, указанном Снайпером, как сверху раздался глухой, мощный удар. Танк аж присел на рессорах, словно живое существо, плечи которого приняли непомерный груз. Присел – но выдержал, тем более, что рухнувшая сверху турбоплатформа тут же накренилась и съехала вниз по левому борту.
– Если б не силовое поле, могла и башню расплющить, – задумчиво произнес динамик голосом Квотерблада.
– Не знал, что танк еще и сверху защищен, – хмыкнул Снайпер, нажимая на горящую кнопку с надписью «защита артефактами», которая немедленно погасла. Тут же грохнула по броне «галоша», лишившаяся поддержки подушкой силового поля.
– В общем, будем считать, что нам круто везет во всех отношениях, – сказал стрелок. – Пока что.
И, открыв люк, вылез наружу.
«Галоша» стояла на боку, прислоненная к танку поврежденным днищем, и слегка дымила. Помимо этого в ней что-то искрило и подозрительно шипело.
– Ну как? Есть кто живой? – осведомился Снайпер.
– Один живой, один наполовину, – раздался снизу голос Эдварда. – Помоги-ка, а то я один не справлюсь. Проблемка возникла. Да и не дотащу я его, больно уж этот Карлик здоровый.
Снайпер спрыгнул на землю и обошел «галошу».
Цмыг неподвижно лежал на спине. Ученый, нагнувшись, колдовал над ним. Снайпер подошел ближе. Понятно. В руке Карлика, как раз за бронированным напульсником, глубоко торчал крюк, и сейчас Эдвард довольно бесцеремонно его расшатывал, пытаясь выдернуть из раны.
– Застрял, сволочь, – пояснил он подошедшему стрелку. – А трос «галошей» прижало, и ножом его хрен перережешь.
– Понятно, – сказал Снайпер, вскидывая «Вал».
Чтобы перебить трос, хватило одной пули. Правда, и глубоко засевший крюк рвануло неслабо, так, что он сам вылетел из раны. Из развороченного запястья хлынула кровь. Цмыг застонал.
– Ну, вот и хорошо, – сказал Эдвард, сноровисто перехватывая окровавленным обрывком троса бицепс раненого. – Решать две проблемы одним ударом – это по-нашему. Кстати, спасибо за подставу, и поле, и танковые рессоры спружинили как надо. Боюсь, без твоего Т-010 мы бы сейчас были разбросаны по Зоне в виде мелких кусочков мяса и дерьма – при сильных ударах турбоплатформы имеют свойство взрываться.
– Знаю, – кивнул Снайпер, подхватывая Цмыга за плечи. – Шухарт рассказывал. Еще одна причина, почему не рекомендуется передвигаться на «галошах» прыжками.
– Жить тоже вредно, – заметил Эдвард, беря бесчувственного Карлика за ноги. – Однако же живем. Раз-два, взяли!
Затащить раненого на танк получилось довольно быстро. Когда над твоей головой эдак не спеша начинает разваливаться корабль неведомых пришельцев, медлить как-то не хочется. Так что Цмыга сноровисто запихнули в командирский люк, сами попрыгали в танк следом. Взревел мотор, одновременно Снайпер вновь врубил кнопку «защита артефактами». Тут же возникшее поле оттолкнуло «галошу», отчего та моментально рухнула на землю. И взорвалась, рубанув по танку десятками осколков. Правда, вреда от этого никакого не случилось, лишь поле замерцало.
– Хорошая хрень, – заметил Эдвард. – И никакой динамической защиты не надо.
– Офигенная, – кивнул Снайпер, скользнув взглядом по приборной панели. – Только остаточный заряд артов – шесть процентов.
– До Института дотянем?
– Должны, – раздался из динамика голос полковника. – Иначе никак. Иначе через минуту все мы трупы. Нюхом чую – если до институтского двора доберемся, получим реальный шанс выжить. Нет – пиши пропало.
Квотерблад был прав. Снайпер уже видел на мониторе, отражающем верхнюю панораму, как от корабля неторопливо, словно нехотя, начинают отваливаться куски обшивки, словно чешуйки, отслаивающиеся от тела дохлой рыбины. Странно, что вся эта махина не рухнула вниз, а словно зависла в небе, неторопливо покрываясь трещинами, через которые били лучи синего света. Феерическое зрелище, однако долго любоваться им явно не стоило. Когда эдакая махина наконец выпадет из коматоза и рухнет тебе на голову, не до эстетства будет.
Поэтому, как только пассажиры загрузились внутрь, танк рванул с места, словно застоявшийся конь. Снес еще один сегмент многострадального заводского забора, и полетел по Зоне, подминая под себя защитным полем аномалии, не успевшие отползти в сторону. Наверно, со стороны круто это смотрелось, когда танк летит себе прям по «комариной плеши», а гравиконцентрат, едва проявившись, покорно сминается в лепешку, словно раздавленная амеба. Но не все так просто было на самом деле. За такие фокусы приходится платить свою цену. Каждый наезд на аномалию – минус к защите танка. Когда полпроцента заряда аномальной защиты, а когда и два сразу. Индикатор давно уже мигал красным, и значило это только одно. Когда на нем высветится «0», любая, даже самая паршивая хрень, порожденная Зоной, наверняка нанесет танку какое-нибудь фатальное повреждение. Достаточно гусеницу сбить, и всё. И приехали…