– А он хочет посмотреть, типа – сказал Фергал из дверей и ухмыльнулся тому, что держал в своих грязных пальцах.
Подхваченная за мокрые волосы на макушке, ее взгляду представилась голова Райана. Его лоб, казалось, выкрасили красным, виден был только один глаз; второй был закрыт синей опухолью размером с картофелину. Нижняя челюсть косо выпирала, что-то свисало из уголка рта.
Эмбер закрыла глаза, чтобы не смотреть на тело, болтавшееся в запятнанной лапе Фергала. И тихо, отчаянно, со всей оставленной ей небольшой подвижностью забилась в объятиях вонючей твари, которая теперь терлась о ее спину. Это только мешало ее попыткам оставаться рядом с полом, добавить массы своей все возрастающей невесомости, и она начала подниматься сквозь тьму вместе с маслянистым, жирным мужчиной, цеплявшимся за ее тело. Дыхание его стало быстрее, шумнее, почти астматическим из-за возбуждения. Он обхватил своими короткими ногами ее талию. Вцепившись в волосы у нее на макушке, он рванул ее голову назад, чтобы показать ей существо, притаившееся на потолке.
Эмбер отказывалась смотреть на него, но что бы ни сидело там, наверху, оно проскользнуло в ее сознание.
«Я приду к тебе. Ибо я положила там провести зиму».
Теперь она извивалась на линолеуме старой кухни, посреди обломков стекла, дерева и керамики. Безмысленно обращалась к поглощающей темноте с холодного пола:
– Их кровь за мою кровь. Ты думаешь, эти крысы достойны тебя беречь? Ты заслуживаешь лучшей компании.
Эмбер подскочила с матраса и сжала одеяло между двумя стиснутыми кулаками. От животного звука, поднимавшегося из глубин ее живота, у нее вибрировали кости лица.
– Нет. Нет. Я не делала этого. Я никогда не… – Она говорила и задыхалась одновременно, пока реальный мир не восстановился вокруг нее. Ее глазам открылась спальня: сливочный ковер, мебель «Сельва», длинные льняные занавески, светильники «Зенза Филиски», стенной шкаф с кучей полок, уставленных ее дизайнерской обувью – «Занотти», «Вествуд», «Гайгер», «Чу» – ни в одной паре ей было от этого не уйти.
Они собрались у нее в голове: Драч, Фергал, Беннет; это она помнила. Они пришли к ней в голову, и к ней в дом, и захватили его, и изменили его, и сделали ее пленницей и проституткой. Эмбер всхлипнула. А то, что медленно передвигалось по потолку, управляло ими, как марионетками.
Эмбер обхватила лицо руками и закачалась взад-вперед, изгоняя задержавшиеся у нее в голове образы этих лиц: забрызганные слюной рты, тонкие губы, сломанные носы, бегающие глазки, выглядывающие удобный момент, хитрые мозги, где измышлялись новые хитрости, трюки, неискренние предложения, требования-ловушки, обвинения.
Она глубоко вдохнула воздух своей комнаты. И была рада обнаружить, что спальня до сих пор могла похвастаться благоуханием изящества и новой роскоши. Зловоние черной комнаты и ее обитателей ушло. Она сделала еще один глубокий вдох, чтобы полностью очистить ноздри от миазмов прошлого, достаточно сильных, чтобы выбросить ее из сна. И ее нос учуял другой запах, появившийся только этой ночью, но немедленно узнаваемый. Аромат, разбудивший ее и наполнивший тяжелыми воспоминаниями, печалью столь огромной, что ее сердце разбилось.
Она учуяла дезодорант «Линкс» и гель с запахом чайного дерева, и жасминовый стиральный порошок, который использовала в старой стиральной машине, когда жила вместе с Райаном. А под этими ароматами она чувствовала сильный мужской запах его рубашек, который никогда не был неприятен; интимный запах, в котором она когда-то с радостью лежала после того, как они занимались любовью на кровати со сломанной ножкой и треснутыми перекладинами в их ужасной квартире в Стоке.
Запах Райана повис густым облаком вокруг ее кровати, всего на несколько мгновений, прежде чем исчезнуть.
Эмбер выбралась из-под одеяла, втягивая носом воздух, пытаясь взять след.
Следов не осталось. Райан исчез.
Но кто-то стоял снаружи ее спальни.
За дверью зашаркали, словно некто отступал после того, как его застали подслушивающим за Эмбер. Приглушенные шаги простучали по коридору второго этажа – неравномерные, ковыляющие, словно идущий был хром.
Джош? Она могла его разбудить. Может, она кричала во сне, вопила, билась, чтобы вырваться из кошмара. Но почему у Джоша трудности с ходьбой?
Снаружи, в коридоре, закрылась дверь.
Может, это дверь в ванную? Джош поднялся, чтобы сходить в туалет, и прислушался возле ее двери, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке. Может, он полусонный, потому и неловок и плохо держит равновесие.
Эмбер нужно было рассказать ему, кто только что стоял рядом с ее кроватью. Потому что сейчас никто не мог ее убедить, что Райана не было в доме. Он вернулся к ней. И ей нужно было рассказать Джошу о сне, разбудившем ее тошнотой и ужасом. Эмбер подбежала к двери спальни и отперла ее. Открыла и увидела темный коридор.
Она посмотрела вправо и влево, свет из ее спальни озарял проход: тканая ковровая дорожка, кремовые половицы и серебристые светильники, закрытые двери, чьи сделанные под старину бронзовые ручки отражали падавший сбоку свет. Дверь в комнату Джоша была закрыта. В ванную – тоже, и свет в помещении за ней не горел. Но она точно слышала, как закрывалась дверь. Сквозняков тут не было – дом очень хорошо изолировали – и все окна были закрыты. Может, Джош открыл окно и оттуда подул ветерок?
Справа от нее возобновились шаги. Отчетливый звук на лестнице: кто-то спускался вниз. Не стоило торопиться с выводами: скорее всего, Джош захотел выпить воды или планировал выехать пораньше. Может быть, он вышел из ванной и закрыл за собой дверь, прежде чем спуститься на первый этаж. Знание, что он в доме, придало Эмбер духу, чтобы пройти по коридору к лестнице. Она шлепнула по выключателю.
На лестнице никого не было.
Старое дерево все еще сияло от недавней обработки и лакировки – профессионально созданный блеск, который делал присутствие новых комков грязи неуместным и нежеланным. Толстые клубки волос и пыли, формой напоминавшие кучевые облака, лежали неподвижно, неприятно похожие на маленьких мохнатых животных. С вершины лестницы она видела каждый комок покоящимся на отдельной ступеньке, и отвращение от них было, как от грязных чужих следов в ее прекрасном новом доме.
– Джош, – тихо позвала Эмбер. – Джош? Ты проснулся?
Нет ответа.
Зачем Джошу ходить в темноте? Он может, сомнений нет – он должен быть в этом хорош; обучен двигаться без помощи света. Может, он ее не услышал.
– Джош? – Эмбер начала спускаться по лестнице. – Джош?
Никто не ответил снизу, из темноты. Но тишину первого этажа нарушили шаги; далекие ноги зашаркали по плитке кухни, неосторожных шагов было не больше трех. Возможно это был не Джош. «Райан?»
Эмбер спустилась в холл, на цыпочках обходя пыль, чтобы та не коснулась ее голых ног. Включила свет в холле и перешла в кухню. Дверь была открыта, комната за ней окутана темнотой. Эмбер остановилась и поежилась от ночного холода и прикосновения остывшего дерева к ее ногам.
– Джош, – громко повторила она.
В кухне закрылась дверь. Эмбер прикрыла рот, чтобы заглушить неожиданный резкий вдох. Это, должно быть, дверь, которая вела в гараж. Но Джошу ничего не могло понадобиться в гараже; у него не было причин туда заходить.
Сенсорные фонари в саду не зажигались. Если бы рядом с домом двигался человек, в саду было бы светло почти как днем. И она заметила бы яркие, как солнце, фонари через кухонные окна. Значит, в дом никто не вломился.
В ее сознании окрепла решимость последовать за звуками, узнать, кто ходит по ее жилищу. Потому что теперь Эмбер была зла. Она этого не потерпит; не потерпит странных запахов и шагов в своем доме. У них нет права здесь быть, заходить внутрь и будить ее, и пугать ее.
На мгновение она замерла в страхе, что пережитое в доме на Эджхилл-роуд открыло в ее голове окно, которое заставляет ее воспринимать потаенную жизнь любого здания, особенно ночью, как будто она была теперь заражена на каком-то неразличимом мозговом уровне. Если это было правдой, ей никогда не найти покоя в любом месте, где окончилась жизнь, куда вернулась душа. «Их должно быть так много».
Затаив дыхание, готовая разразиться воплем, она подошла к порогу кухни и потянулась сквозь темноту к выключателю на стене. Нажала на него. Шкафы из массива дуба, стулья от «Архаус», плита с двумя духовками «Саб-Зиро энд Вулф», вытяжка из нержавеющей стали, встроенный холодильник, шиферная плитка на полу, стальные светильники. И никого.
Эмбер отыскала глазами дверь, ведущую в гараж. Та была закрыта. В гараже не должно быть ничего, кроме ее «Лексуса» и пустого морозильника, который она еще не заполнила припасами на грядущую зиму. Еще там были новая швабра с ведром, неоткрытые моющие средства, неиспользованные садовые инструменты, и больше ничего.
Гаражная пристройка была новым добавлением к дому и спроектирована по специальному заказу. Кто бы туда сейчас ни вошел, выбраться ему не удастся, если он не откроет выход с помощью панели управления рядом с рулонными воротами. А она услышит мотор из кухни, если автоматические ворота включатся.
Эмбер прокралась в кухню, не спуская взгляда с двери, ведущей в гараж. Прислушалась.
Ничего не услышала.
Сначала.
Пока за дверью кто-то не заговорил. Люди. Как минимум двое разговаривали в гараже тихими голосами. Слова были слишком неразборчивы, чтобы их понять. Но в ее гараже был не Джош. К Джошу это не имело никакого отношения. И взлома тоже не было. Происходило что-то совершенно иное.
Комната наполнилась запахом духов «Анаис Анаис».
«Прости мой нехороший английский».
Эмбер развернулась на месте, отчаянно ища взглядом источник запаха. В своем воображении она видела красивое лицо Маргариты: губы обведены карандашом, помада блестит, волосы, водопадом захлестывающие белые плечи, и латексное платье с вырезом на спине.
«Прекрасно выглядишь, дорогуша. Ошеломительно, типа».
В кухне вместе с ней никого не было. Так как могли оказаться здесь Райан и Маргарита? И так сильно всколыхнулись в ней ярость, отчаяние, самообман, что это не могло повториться еще раз, здесь, что Эмбер распахнула дверь, отделявшую кухню от гаража.