– Ну брось.
– Хоть бросай, хоть не бросай. А где Ефим, ты говоришь?
– Сбежал, – с удовольствием ответила Ульяна. – Я ему: помоги. А он в дверь.
– Испугался, наверное, – пробормотал Аркадий. – Ладно, разберёмся. Я поехал. Буду на связи.
– Аркаша.
– Что?
– Он струсил. Бросил нас. И маму твою бросил у меня на руках, – сказала Ульяна.
– Я слышал, – ответил Аркадий. – Потом это обсудим.
Он подобрал шапку и, оттирая рукавом грязь, вышел из квартиры. Ульяна немного подождала и закрыла входную дверь на задвижку. Теперь Аркадию будет не до бомжа. Вряд ли, вернувшись из больницы, он побежит его искать. А может быть, и вовсе выгонит, когда тот объявится. Ульяна с трудом подавила желание взять телефон и написать вдогонку Аркадию ещё раз: «Ефим нас бросил, маму твою бросил».
«Надо было сказать, бросил в беде твою маму, так точнее», – подумала Ульяна.
Ей вдруг захотелось петь, и она запела:
– Снег кружится, летает, летаааеет…
Но за окном продолжал лить дождь.
Ульяна ходила по квартире широкими шагами, размахивала руками и горланила песню. Потом она взяла ведро, кинула половину хлорной таблетки, отыскала тряпку и тщательно вымыла пол в коридоре, комнатах и на кухне. Чтобы отчистить унитаз, она потратила минут сорок. Он засиял. Ульяна решила, что завтра позвонит в жилконтору и вызовет сантехника. И надо будет купить, в конце концов, какой-нибудь отравы и уничтожить плесень на потолке ванной. Ей вдруг показалось, что теперь всё будет хорошо. Она собрала грязную посуду и сложила в мойку. Набралась целая гора тарелок, куча вилок и ложек, пирамида чашек. Последнее время Аркадий покупал только полуфабрикаты, сам их плохо готовил и кормил Ефима. Холодильник был завален котлетами, голубцами, блинчиками. На полках шкафчика громоздились упаковки лапши, картонные стаканы разнообразных супов и сухого пюре.
Разобравшись с посудой, Ульяна отыскала розилке упаковку фарша и положила под струю горячей воды. Пока тот размораживался, она замесила тесто. И продолжала тихо напевать под нос. А в голове крутилось: «Теперь всё наладится. Теперь всё точно наладится. Всё плохое закончилось».
Пару раз она позвонила Аркадию, но тот не ответил. Ульяна написала ему сообщение в «Telegram»: «Надеюсь, всё хорошо. Приезжай домой, когда сможешь. Я приготовлю ужин». Он не прочитал. Ульяна отложила смартфон и стала лепить пельмени. Она прикинула, что должно получиться больше ста штук.
За окном давно стемнело, когда она закончила. Ульяна сложила пельмени в морозилку, получилось девяносто восемь. Почему-то ей испортило настроение то, что до ровного красивого счета не хватило двух штук. Она набрала номер Аркадия. Он снова не ответил. Ей стало тревожно. И захотелось вдруг спать. Разболелась голова и заныла спина. Ульяна успела отвыкнуть от домашней работы. Она смыла пятна муки с лица и рук, проверила чат в «Telegram» (Аркадий так и не прочитал сообщение) и легла. Почти сразу удалось уснуть. Ей снились числительные. Незнакомый голос произносил: «Восемь». И тут же перед её взором возникла цифра «8». Всего было семь чисел: восемь, один, четыре, пять, восемь, три, девять. Потом появился Виталик, он был похож на маленького старичка. Виталик сказал: «Мать, а у меня горб вырос. Посмотри, какой у меня горб». Он повернулся спиной, но Ульяна не успела ничего увидеть. Раздался жуткий грохот и звон. Спросонок Ульяна решила, что дом взорвался и сейчас она провалится в огромную трещину, упадёт на груду ломаного бетона с торчащими прутьями арматуры. Но дом был цел. Кто-то яростно колотил в дверь новременно звонил. Ульяна вспомнила, что закрыла на задвижку, слезла с кровати, путаясь в футболках, рубашках и штанах сына, споткнулась и чуть не упала.
Она открыла, даже не посмотрев в глазок. Аркадий вошёл, слегка покачиваясь. Следом за ним проскользнул Ефим, уселся на пол и стал стаскивать свои уродливые ботинки – единственное, что он оставил от прошлой жизни.
– Я уснула, Аркаша, – пробормотала Ульяна. – Извини.
– Ну я догадался, – ответил он, стащил шапку и бросил под ноги.
От него сильно пахло водкой. Ульяна вспомнила, что последний раз муж пил алкоголь лет семь назад. Они отдыхали в Сочи. Местные армяне, с которыми Аркадий подружился, напоили его домашним вином. Он пытался петь «У Чёрного моря» и танцевать гопак. том половину ночи блевал в гостиничную раковину.
– Зачем ты его опять привёл? – спросила Ульяна. – Он бросил нас…
Она попыталась вспомнить ту удачную фразу, которую хотела сказать, а потом написать.
– Бросил в беде твою маму.
– Мама умерла, – сказал Аркадий. И вдруг заорал прямо ей в лицо: – Умерлаааааааааааа!
Ульяна отшатнулась.
– Нет больше мамы. В морг отправили.
– Поэтому ты напился?
– А в Катьку два кулака влезало легко, – подал голос Ефим.
Аркадий стащил куртку и бросил вслед за шапкой. – Я ещё даже не начинал. – И повторил новкой: – Я. Ещё. Даже. Не. Начинал.
– Зря ты, Аркаша, – сказала Ульяна. – Зачем? Я пельмени приготовила…
– В жопу засунь пельмени.
Он пошёл на кухню, задевая плечом стену, а Ефим, как верный пёс, припустил следом.
– Зря! – крикнула Ульяна. – Так ведь только хуже будет.
«И ни хуя-то теперь ничего не наладится», – промелькнуло в голове.
Она зашла в комнату, села на кровать и просто сидела глядя перед собой. С кухни доносились голоса и звон посуды. Кажется, Аркадий готовил закуску.
Ульяна вспомнила сон и цифры, сложила их, получилось тридцать восемь. И что это значит? Какой сегодня день? Первое декабря. Двенадцатый месяц. Год девятнадцатый. Если всё это сложить, будет тридцать два. До тридцати восьми не хватает шесть. Может быть, это какой-то ответ на какой-то вопрос? Что означает шесть? Лет? Месяцев? Дней? Нет, не то. Возьмём цифры из сна. Что они могут означать по отдельности? Похоже на номер телефона. Только без кода. А может, это выигрышная комбинация счастливого лотерейного билета? Надо будет купить лотерейный билет.
Ульяна повалилась на подушку и заплакала. Сначала тихо, но потом разошлась и заревела в голос.
Пришёл Аркадий, притащив с собой запах подгоревшей еды.
– Вставай и уходи, – сказал он, жуя. – Слышишь, что я сказал?
Ульяна села, вытерла пальцами глаза.
– Куда?
– Не знаю. Прочь. Подальше отсюда. Я не хочу тебя больше никогда видеть. Ты убила маму. Ефим свидетель.
– Что?! – заорала Ульяна.
– Убила! – крикнул Аркадий и покачнулся. Изо рта у него вылетели белые мокрые крошки. – Ты орала на неё, орала, как чокнутая сука.
– Как кто?
– Чокнутая сука. Убила мою мать. Пошла отсюда вон!
Ульяна огляделась, подобрала с пола футболку Виталика и положила на кровать, подошла к окну, попила воды из кувшина. В голове был белый шум. Она увидела шкаф. Она подошла к шкафу и достала джинсы. Вертела в руках, пытаясь понять, как их надевают. Стала натягивать прямо на домашние штаны, запуталась в брючинах и чуть не упала. Стащила домашние штаны, натянула джинсы, подобрала с пола рубашку Виталика и положила на кровать.
– Не буду мешать, – сказал Аркадий и посмотрел на голое левое запястье. – Десять минут хватит? Пятнадцать? Двадцать? Хуядцать?
Ульяна заметила, что он уже с трудом стоит на ногах. Она могла бы избить его до полусмерти, этого лысого дрища, к тому же в стельку пьяного. После этого выйти на кухню, взять мясницкий нож и дать бомжу три секунды, чтобы убежать. Но зачем? Она даже немножко пожала плечами.
– Полчаса, – сказал Аркадий. – Забирай всё, гадина, всё забирай, мне ничего не надо. Тащи!
Он вышел.
Ульяна стала рассеянно собирать одежду сына и складывать в аккуратные стопочки на кровати. Зашёл кот и сел у двери.
– Федя, – сказала она.
На кухне кричал Аркадий.
– Игорь Иванович! Алё! Игорь Иванович! Спасите меня, помогите!
Заорал Ефим:
– Каааатяяяя! Маааарииинаааа! Оооляяяя! Свееее-таааа! Гааааляяяяя! Ниноооооок!
– Вы слышите? Мама умерла. Умерла мама. Моя жена её убила.
– Лариииисааааа! Маааашаааа! Ааааняяяяя! Риииитааааа!
Ульяна разглядывала руки. Ногти страшные. Надо было срочно привести их в порядок. Она взяла маникюрные ножницы, пилку, бесцветный лак и села на пол. Подошёл Федя и стал тереться о колено. Ульяна дала ему понюхать флакончик. Кот дёрнулся и убежал. Она срезала отросшие ногти, быстро обточила пилкой и стала покрывать лаком.
Крики стихли. В дверном проеме появилась лохматая голова.
– Это… Батя говорит, пора тебе!
Ульяна швырнула флакончик и попала точно в лоб. – Ой, бляха! – заскулил Ефим. – Подстрелила, падла.
Голова исчезла. Пришёл Аркадий. В руке он держал смартфон с треснутым экраном.
– Игорь Иванович сказал, что надо успокоиться, – пробормотал он. – Гениально, блядь!
Ульяна молча посмотрела на него, вышла жую и стала одеваться. Аркадий её окликнул на пороге. – Ключи.
Она поискала в карманах, залезла в сумку сила связку на пол.
Мысли напоминали скоростной поезд. Они неслись в голове, и Ульяна не могла ни за одну зацепиться. В прострации она зашла в магазин, купила пачку каких-то сигарет, закурила и пошла по улице, толком не понимая, куда идёт, и не чувствуя вкус табачного дыма. Дождь прекратился, стало подмораживать. Улица была пуста. Ульяна посмотрела на часы, ровно одиннадцать. Нужно было срочно придумать какой-то план. Вызвать полицию и штурмом вернуться в квартиру? Нет уж! Будь она проклята, эта квартира, вместе с её жильцами. Ну, кроме кота. Он ни в чём не виноват. Кстати, когда будет развод, надо потребовать, чтобы Федя остался с ней. Вопрос – где они будут жить? И куда пойти сейчас? Она проверила банковское приложение в телефоне, денег осталось мало. После того как она забросила домашнее хозяйство, Аркадий перестал пополнять её счёт. Зато на бомжа своего не скупился, тварь. Переночевать ком-нибудь засранном хостеле, а утром поехать к Свете и попроситься к ней пожить на какое-то время? Ульяна вспомнила, что к Свете, кажется, вернулся один из бывших мужей или любовников. Ей не хотелось быть там третьей лишней. Пусть даже на короткий срок.