Она прошла два квартала и остановилась. Из арки, покачиваясь, вышел широкоплечий мужик в пуховике. Он пытался на ходу прикурить. Ульяна развернулась и зашагала назад. В сумке завибрировал телефон. За секунду до того как ответить, она успела подумать, что это, конечно, Аркадий. Сейчас он начнет бормотать пьяные извинения, станет уговаривать её вернуться. И она, само собой, вернётся. Заставит его выгнать Ефима. Может, даже уложит мужа в кровать и погладит по голове, скажет что-нибудь утешительное. Дальше они будут заниматься похоронами Раисы Львовны. Пройдёт какое-то время, Аркадий немного утешится. И вот тогда Ульяна отомстит ему за всё.
Но звонил не Аркадий.
– Ульяна, добрый вечер! – сказал Игорь Иванович. – Я волнуюсь. Что у вас происходит? Звоню Аркадию, он не берёт трубку.
– Он нажрался как свинья, – ответила Ульяна. – Его мама умерла сегодня.
– Да, я знаю. Он сказал.
– И Аркаша решил, что я её убила.
– Почему?
– Вот у него и спросите.
– Да, я спрошу, конечно, – вздохнул Сапиго. – Он спит?
– Понятия не имею.
– Он что, ушёл куда-то?
– Нет. Он никуда не ушёл. Это он меня выгнал! – закричала Ульяна.
– Успокойтесь, – пробормотал Игорь Иванович.
– Да? Как? Научите.
– Ох, ох. Вы сейчас где?
– По улице иду.
– А куда?
– Понятия не имею. Просто иду.
– Вам обязательно надо вернуться. Ваш муж в беде.
Он, конечно, сделал глупость, обидел вас. Но это просто эмоция, срыв. Если вы сейчас его оставите, он может сделать что-нибудь совсем непоправимое.
– Да что он сделает-то? Бомжа своего в жопу ебет?
– Ну что вы такое говорите?! Ульяна, умоляю, идите домой.
– Он ключи от квартиры отобрал.
– Звоните, стучите, грозите полицией. Вы же там прописаны. Он не имеет права вас гнать. Поверьте, он сам об этом пожалеет.
– Игорь Иванович, а вы сейчас заботу проявляете о нём или обо мне? – спросила Ульяна.
– О вас обоих, – сказал Сапиго.
– Ну-ну.
– А что, кому-то лучше будет, если вы ночь на улице проведете?
– Кое-кому точно.
– Вы про жильца вашего? – догадался Игорь Иванович. – Да забудьте вы о нём. Вообще, знаете, что я скажу? Пошёл он на хуй!
– Ого, Игорь Иванович! А не вы ли советовали Аркадию оставить его жить, раз он так хочет?
– Так ведь понятно, что это всё временно.
– С чего вдруг?
– Это долго объяснять. Всё дело в вашем сыне, понимаете? Аркадий пытается компенсировать потерю. – Так ведь сколько прошло, как Виталик пропал!
– По большому счёту не так много. Да и знаете, душевные раны лечатся долгие годы. А Аркадий к тому же горе своё в себе законсервировал. И вот так всё выплеснулось.
– Вы сейчас серьёзно? – спросила Ульяна.
– А что, я бредово звучу? – разозлился Сапиго.
– Сложно всё как-то и дико.
– Бывает и похуже. Один мой бывший пациент влюбился в пеликана в зоопарке. Жениться хотел. А вы говорите…
– И как? – спросила Ульяна. – Женился?
– Нет, он попал в психиатрическую больницу. Вы идёте домой?
– Да, наверное. На улице ночевать мне не хочется.
– Всё правильно, – сказал Сапиго. – Позвоните мне, когда придёте. Договорились?
– Ладно.
У двери парадной Ульяна привычно стала искать в сумке ключи. Потом вспомнила, что бросила их под ноги Аркадию. Жаль, не в харю. Немного помешкав, она решилась и нажала номер своей квартиры. А что сказать, когда он ответит? Ульяна понятия не имела. Но это было не важно. Никто не ответил. Она вызывала несколько раз, потом не выдержала трелей домофона и нажала отбой. В её комнате горел свет. Ульяна набрала номер квартиры соседей. Ответил мужской голос. – Слушаю.
– Здравствуйте, я ваша соседка, я забыла ключи, – сказала она. – Откройте мне, пожалуйста.
– Ну ага, конечно, – хмыкнул сосед.
Ульяна достала телефон и набрала Аркадия. Он не отвечал. Ей представилось, как он с ухмылкой смотрит на экран смартфона и думает: «Что, запрыгала, сучка?! То-то же». Трясущимися руками Ульяна написала эсэмэс: «Какая же ты тварь аркадий». Но отправить не успела. Открылась дверь, вышел мужчина с косматой собачонкой в руках.
– Сейчас пописаем и покакаем, – сказал он ласково.
«Надо было собаку завести, а не мужа», – подумала Ульяна, забегая в парадную. В голове сформировался план действий – звонить и стучать, пока дверь не откроют. Если дверь не откроют, вызвать полицию. Если и полиции не откроют… Ладно, до полиции ещё надо дожить. Может быть, откроют сразу, суки!
Она выскочила из лифта и накинулась на дверь квартиры, как раненая тигрица на охотника, рого перекосило патрон в винтовке. Ульяна кричала, рычала, колотила кулаками, пинала ногами и била по кнопке звонка. В какой-то момент она почувствовала, что все соседи уже собрались у дверных глазков. «Прекрасно», – подумала Ульяна.
– Аркадий, открой дверь немедленно! – закричала она. – Я вызову полицию! Они дверь спилят к хуям собачьим!
«Полиция двери не спиливает. У полиции даже нет необходимых инструментов. Ты дура, что ли?» – ответил воображаемый Аркадий.
Минут через десять Ульяна выдохлась, села на корточки и достала телефон. Её колотило. Она пыталась придумать, что скажет дежурному. А если тот её просто пошлёт? «На семейные скандалы, женщина, мы не выезжаем. Муж вас даже не бил. А если и бил, сами наверняка жопой где-то крутили». Нет, глупости, такого ей точно не скажут. Может, соврать, что дом заминирован? Это точно сработает. Приедет целый батальон ментов, и всех выгонят на улицу. Пьяного Аркадия, бомжа, тупых, равнодушных соседей, которые сейчас на неё смотрят в свои дверные глазки. Ульяна выставила средний палец и показала во все стороны. Она набрала «112», но нажать «вызов» не успела. Из-за двери послышался тихий, хриплый смех. На секунду ей стало не по себе. Но Ульяна быстро взяла себя в руки.
– Скотина, быстро позови Аркадия, – сказала она в замочную скважину.
– А я здесь, – ответил Аркадий.
Теперь над ней смеялись двое. Ефим – зловеще, туберкулёзно. Аркадий – тонко, немного по-детски.
– Ты с ума сошёл? – спросила Ульяна, слыша себя со стороны.
– Сь ума сосой, – передразнил Аркадий.
– Аркаша…
– Айкася хахаха!
Её будто выпотрошили. Ульяна развернулась шла прочь. Между четвертым и третьим этажом она повалилась на грязный пол рядом с мусоропроводом и попросила Бога послать ей мгновенную смерть.
Но вместо смерти появился парень с пакетом мусора в руках. Поглядев на Ульяну, он сказал:
– Хювя илта.
– Ой, уйди ты! – ответила она и закрыла глаза.
Выбросив мусор, он ушёл. Но через несколько минут вернулся с клетчатым пледом и накрыл её.
– Рыцарь! – сказала Ульяна.
– Коко, – ответил парень, принюхиваясь.
«А, решил, я нажралась, как мило!»
Он немного потоптался, сел на ступеньку, достал пачку сигарет и мотнул головой: садись рядом. Ульяна выбралась из-под пледа. Они закурили.
– Ты по-русски говоришь? Понимаешь? – спросила она.
– Медленно, плохо, – ответил Коко. – Пухутко суомеа?
– Что?
– Спик инглиш?
– Да. Но не ахти как.
– Ахтикак, – повторил он. – Ахтикак. Сегодня плохая погода. Да?
– Жизнь тоже не бог весть, – сказала Ульяна.
– Бог есть, – согласился Коко. – Я люблю Бога.
– А он тебя?
– Бог любит меня.
– Повезло.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Ульяна.
– Меня зовут Коко.
– Да я уж поняла.
– Пойдём? – сказал он.
– Зачем?
– Я приглашал вас в гости, пожалуйста, – сообщил Коко, затушил хабарик и выбросил в мусоропровод.
Квартира была однокомнатная, с маленькой прихожей и коридорчиком в три шага длиной. Ульяна сразу зашла в ванную и долго мыла лицо и руки. Коко постучал, приоткрыл дверь и спросил:
– Кушать?
– Найн, – ответила Ульяна. – Нет в смысле.
– Я готовиль вкусный кала.
– Что ты готовил?!
Он достал смартфон, заглянул в переводчик.
– Риба. Жарьеный риба. И вароный картоська.
– Я не хочу рыбу, да и картошку тоже. Спасибо.
– Ой, блят, – сказал Коко испуганно и убежал.
Вернулся он с чистым полотенцем.
– Пожалюсто.
– Спасибо. Как это на финском? – спросила Ульяна, вытирая лицо.
– Киитос.
– Киитос, – сказала она.
– Оле килтти.
– Пожалуйста? – догадалась Ульяна.
Она вышла следом за Коко на кухню и устало опустилась на стул.
– Меня как будто изнасиловали.
Он достал из холодильника бутылку водки.
– Не знаю даже, – сказала Ульяна. – Но, наверно, ты прав.
– Прав, прав, прав, – повторил Коко и поставил на стол две стопки.
Выпили не чокаясь, молча. Ульяна прикрыла ладошкой обожжённый рот, потом вытерла накатившие слёзы.
Коко спохватился, достал сырную нарезку, маринованные огурчики, сервелат. Ульяна взяла ломтик сыра.
– Плохо, – вздохнул Коко. – Надо сказать полиции.
– Ой, да была я там. Им насрать.
Коко покосился в смартфон, видимо уточняя, что означает слово «насрать».
– Мне этот майор говорит, что муж прав. Представляешь?
– Муж? – удивился Коко.
– Да. Теперь, видимо, уже бывший. Скотина, тварь, пидор, гнида, членосос, гад, гад, сволочь.
– Изнасилвованивае – это очень плохое, очень тяжелое престулпление, – тщательно выговорил Коко. – Какое ещё изнасилование? А, да я не в прямом смысле. Не бери в голову.
– Брать в голову? – удивился он.
– Наоборот, не брать.
– Почему? Что?
Ульяна сама наполнила стопки.
– Ты ничего же не знаешь всё равно. Это долго рассказывать.
– Изнасилование, – сказал Коко. – Чьорт возьми, блят.
– Не было изнасилования. Это фигура речи. штейн?
– Шпрейхен зи дойч?
– Нет. Это от дедушки осталось. Дедушка три года в лагере провёл.
– ГУЛАГ? – спросил Коко.
– Ну какой ГУЛАГ в Австрии? Он в плену был, понимаешь? У немцев.
– А потом в ГУЛАГ?
– А потом он на Дальнем Востоке служил. И на Украине. Ой, всё, давай выпьем.