– Да. Да, я тебе верю. Но… давай отложим до тех пор, пока не вернется твой отец. Когда он придет, мы вместе сможем решить, что делать дальше.
Потом мама помогла мне вымыться. Мое колено распухло и посинело. Я сидела в своей комнате, прижимая к нему два пакета с замороженными бобами, завернутыми в полотенце, и гадала, как мне танцевать с такой травмой. И постукивала пальцами по дневнику Мандей, прослеживая мизинцем завитки на обложке. У меня в руках как будто была бомба с часовым механизмом – казалось, весь мир взорвется, когда я открою этот дневник, извлеку на свет свидетельства той жизни, которую она не хотела мне показывать, выпущу из-под замка́ ее прошлое…
Черт, замо́к!
Металл звякал, пока я крутила замочек и дергала его изо всех сил, пытаясь отжать крошечный засов. Я не могла попросить папу открыть его. Он будет задавать слишком много вопросов, а может быть, даже заберет дневник!
– Ой! – вскрикнула я, сломав ноготь, и только тогда заметила знакомую форму замочной скважины. Вскинув голову, посмотрела на ключ, сделанный в виде сердечка – он свисал на фиолетовом шнурке с моего зеркальца. Если наши дневники были одинаковыми, может быть, и замочки на них тоже?
Знала ли Мандей, что когда-нибудь я воспользуюсь своим ключом, чтобы открыть ее дневник?
Ключик щелкнул в замке, и я открыла первую страницу, где под напечатанной надписью «Этот дневник принадлежит» было выведено фиолетовой ручкой ее имя. Мой палец скользнул по зубцам буквы «М» и забавной петельке, которой Мандей всегда завершала букву «Й». Страницы толстого, слегка потрепанного дневника были заполнены почти до конца. Мы с Мандей говорили почти обо всем. Что она могла держать в себе, раз написала от руки целый роман?
У меня было ужасно много вопросов. Самый трудный – с чего начать? Мне казалось, что этот дневник нужно читать сначала, как книгу. Я медленно перевернула первую страницу.
УХ – Х-Х – Х! Клодия совсем не умеет читать и правильно писать слова. Не знаю, как мне прикрыть ее… Я не хочу, чтобы она попала в класс для умственно отсталых, но, может быть, там ей будет лучше.
Я закрыла дневник и сунула его под свою кровать.
После
Школа, танцы, домашнее задание, дела по дому, церковь. Повторить.
Во всей этой рутине – уроки в школе, службы в церкви, танцевальные занятия, репетитор, подготовка к старшей школе, помощь маме с заказами, репетиции папиной группы – недели проскальзывали между пальцами прежде, чем я успевала уловить и рассмотреть их. Что не так в этой картине? Чего не хватает? Но потом по радио звучала песня или я замечала розовый сполох, и тогда вспоминала о своей потере.
Я смирилась с тем, что вся моя жизнь состоит из нескольких простых действий, и ничего больше нет. Папа был прав: Мандей просто устала от меня до тошноты. Я считала ее своей подругой, думала, что она заботится обо мне. Но я ошиблась. Еще один урок взросления: выкинь из головы глупые фантазии. И кроме того, как говорила Эйприл, Мандей все равно считала меня слишком душной. Поэтому я отказалась от нее так же, как она отказалась от меня: превратила свою жизнь в скучную последовательность событий.
Школа, танцы, домашнее задание, дела по дому, церковь. Повторить.
– Ты стала ужасно тихой, – прошептал Майкл, сидя напротив меня за столом в библиотеке; перед ним лежала тетрадь с заданиями по математике.
– А разве я была шумной? – отрезала я, тщательно переписывая свое эссе – в очередной раз. В конце недели уже нужно было подавать заявление, а мисс Мэнис в преддверии выступления добавила нам репетиций. Нельзя было тратить ни минуты впустую.
– Эй, не надо откусывать мне голову!
Строки из дневника Мандей грызли меня изнутри, ежедневно отравляя настроение. Мне хотелось сделать вид, будто я никогда не читала их. Что никогда не переступала порог ее дома и не вытаскивала на свет всю ту ложь, которую она изрыгала годами. Я хотела забыть. Но из-за жужжания это было невозможно. Когда я была одна, это жужжание возвращало меня в «Эд Боро», в ее дом, в ее комнату… напоминало мне обо всем.
– Извини, – пробормотала я и стала рыться в рюкзаке в поисках новой ручки. «Цветы на чердаке», которые я забрала из комнаты Мандей, выскользнули и шлепнулись на стол.
– Фу, зачем тебе эта книга?
Покраснев, я отодвинула томик в сторону.
– Мандей брала ее в библиотеке. Я все время забываю вернуть книгу мисс Пол.
– Что, правда? – Майкл схватил книгу и стал листать, как будто никогда раньше ее не видел. – Почему она читает такие вещи?
– Не знаю, но она читала ее и раньше. Я узнала обложку.
– Она читала ее несколько раз? – изумился он. – Зачем?
– Какая разница? И вообще, что ты знаешь про эту книгу? Она старая, как черт.
– На «Лайфтайм» по ней сняли фильм. – Он усмехнулся. – Я один раз смотрел его вместе с бабушкой. Но это совершенно дикая история! Про детей – двух подростков и двух маленьких близнецов, которые были заперты на чердаке в доме их бабушки. Они сидели там типа как много лет, потому что мать не хотела, чтобы их дедушка узнал об их существовании. Но бабушка была зла на них, поэтому постоянно мучила, била, морила голодом. И они настолько сжились вместе, что старшие брат и сестра стали спать друг с другом. А потом мать пыталась отравить детей, чтобы избавиться от них и выйти замуж за другого мужчину ради денег… Дичь полная!
Я отложила ручку и забрала у него книгу.
– Ты прав, это действительно звучит дико… Я имею в виду – зачем Мандей брать такие книги? Брат и сестра занимаются сексом? Отвратительно. Что бы подумали люди, если б узнали, что она читает…
Мысль, пришедшая мне в голову, заставила задохнуться. Я вскочила так резко, что мой стул опрокинулся назад. Майкл поднял голову.
– Клодия, что случилось?
Я не могла говорить, не могла достаточно быстро выговаривать слова – они путались и выстраивались не в том порядке. Вместо этого я кинулась в зал выдачи.
– Мисс Пол! – крикнула я, врезавшись в ее стол.
– Здравствуй, солнышко, – произнесла она успокаивающе-приглушенным тоном, глядя на стопку возвращенных книг.
– Мисс Пол, я принесла книгу, которую брала Мандей. – Я положила томик на стол; сердце мое неистово колотилось.
Глаза мисс Пол расширились.
– О! О боже… что ж… спасибо, Клодия!
– Не за что.
Она смотрела на книгу так, будто я положила к ее ногам дохлую крысу, и явно не знала, что с ней делать.
– Вот… э-э… мисс Пол, я хочу у вас спросить, – начала я. – Можно ли как-нибудь… посмотреть, какие книги человек брал в библиотеке за все время?
Мисс Пол сглотнула и с нервной улыбкой посмотрела на книгу.
– Нет, солнышко. Это просто городская легенда.
– А, ясно, – пробормотала я.
– Забавно, но Мандей как-то раз спросила у меня то же самое… – Она вздохнула и положила книгу в корзину. – Единственное место, где ведутся такие записи, – это каталог потерянных книг или твой личный кабинет, если ты бронируешь книги через интернет.
Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.
– А я как-нибудь могу посмотреть… можно ли проверить, заказывала ли Мандей книги… по Сети?
– Для чего?
Я застенчиво улыбнулась и пожала плечами.
– Я просто… хотела прочитать те же книги, что и она. Она так много читает летом, когда я уезжаю! Мне хочется догнать ее. Вы же знаете, мы всегда делаем одно и то же.
Она неловко засмеялась.
– Ну… это частные сведения, Клодия.
– Пожалуйста, мисс Пол, – произнес позади меня Майкл. – Она просто хочет по-быстрому взглянуть. Мне кажется, это должно сильно помочь Клодии, ведь она ужасно скучает по своей подруге. Мы никому не скажем.
Мисс Пол поджала губы, потом фыркнула и зацокала ногтями по клавиатуре.
– Прошу прощения, это против наших правил… – Она встала и пригладила волосы. – Я сейчас пойду выпить чашку кофе. Майкл, кажется, у меня с компьютером какие-то проблемы. Ты не мог бы взглянуть? Я вернусь через пять минут.
Коротко кивнув, она направилась в комнату отдыха для персонала.
Я развернулась к Майклу, мой рот приоткрылся сам собой. Майкл хмыкнул.
– Черт, я думал, так бывает только в кино…
– Быстрее!
Майкл прыгнул за стол и уселся в кресло мисс Пол. Через его плечо я уставилась на экран.
– Черт, она брала «Цветы на чердаке» пять раз с февраля, – пробормотал он, листая длинный список книг. Книг, которые я никогда не читала. Книг, о которых я ничего не знала. Книг, на чтение которых мне понадобилась бы целая вечность.
– Тебе какие-нибудь из них знакомы?
– Некоторые – да, – ответил он, сосредоточившись на списке. – Многие из них об одном и том же. Про… плохое обращение с детьми.
Мой желудок сжался, превратившись в тугой узел. Я смотрела на список и вела по нему указательным пальцем, медленно читая заглавия.
«Цветы на чердаке», «Хорошо быть тихоней», «Острые предметы»…
– Может, это прозвучит странно, – начал Майкл неуверенным тоном, – но мне кажется, она говорила о том, что с ней творилось, только не напрямую. Как будто пыталась оставить намек, улики…
– Хлебные крошки! – воскликнула я, ткнув в монитор. – Это хлебные крошки! Она верила, что правительство следит за ней через те книги, которые она берет!
Майкл потер подбородок.
– Не может быть. Просто не может быть. Если это хлебные крошки… тогда они должны были привести к ней. – Он повернулся ко мне, лицо его было серьезным. – Клодия…
Жужжание возникло ниоткуда, как будто морозильник отрастил ноги, вышел из дома и устроился прямо позади меня.
– В доме Мандей нет чердака, – прохрипела я.
– Да… но это не значит, что ее не держат где-нибудь еще. Клодия, ты помнишь… что-нибудь?
Ее сестра Тьюздей. Она упоминала, что Мандей прячется в шкафу. А прямо рядом с санузлом на втором этаже был шкаф. Она была там, все это время!
Я обежала стол, схватила свое пальто и направилась к дверям.
– Ты куда? – рявкнул Майкл, хватая меня за локоть.