МЕМФИССКАЯ МОНАРХИЯСАМОДЕРЖАВНЫЙ ЦАРЬ, СЫН РА
III и IV династии Манефон называет Мемфисскими. Политический центр смещается из Тиниса в Мемфис и Гелиополь, начинается новая эпоха – Мемфисское Древнее царство. Оно охватывает период с III по VIII династию, длившийся более пятисот лет (приблизительно с 2895 по 2360 до н. э.). Этот период характеризуется двумя процессами: во-первых, результатом непрерывной эволюции института царской власти становится существующая по божественному праву зрелая абсолютная монархия. Ситуация сохраняется с III по V династию (2895–2540 до н. э.), что описано в данной главе. Затем царь постепенно утрачивает авторитет, начинаются резкие выступления жрецов и знати, упрочивших свое положение на руинах абсолютной монархии (с VI по VIII династию, 2540–2360 до н. э.). Наступает смутное время, страна погрязает в раздорах, подпадает под власть чужеземцев, переворот ставит под угрозу само существование Египта. Наконец, через два столетия (ок. 2360–2160 до н. э.) в стране устанавливается новый политический и социальный строй.
I. Гелиополь и царская власть по божественному праву
Процесс перемещения тинитского двора и администрации на север начался рано и проходил постепенно. Белые Стены (Мемфис), город коронации, всегда привлекал царей, начиная с Менеса. Это становится очевидным при II династии и объясняет реакцию последователей Сета при Перибсене, о которой упоминалось выше.
Большинство монархов II династии не покоятся в Абидосе. Руины их гробниц обнаружены между Файюмом и Белыми Стенами. Теперь мы знаем, что резиденция каждого царя строилась близ его последнего пристанища. Даже погребальный культ Сета Перибсена, вернувшегося в Абидос, чтобы возвести себе там гробницу, отправлялся в некрополе Мемфиса, впрочем, как и его преемника Сенда.
Процесс переселения в Мемфис и Гелиополь достиг своей высшей точки при III династии. Основатель династии, Джосер, использовал для своей гробницы новые архитектурные формы. Близ Абидоса он построил из кирпича огромное сооружение с наклонными стенами, похожее на усеченную пирамиду и служившее своего рода гигантским пьедесталом, который должен был возвысить царя над землей. Эта попытка повлекла за собой еще один эксперимент: к югу от Белых Стен царь воздвиг квадратную башню, окруженную контрфорсами из известняковых блоков. В башне было пять ярусов, постепенно сужавшихся кверху, так что по завершении строительства башня выглядела как колоссальная, обращенная на четыре стороны света лестница. Это известная Ступенчатая пирамида Саккары, гробница, построенная по отличному от существовавших до сих пор сооружений такого рода плану, стимулом для которого послужил новый идеал загробной жизни.
Цари III, IV и V династий
Преемники Джосера соперничали с ним в дерзновенности замыслов. Дальше на север, в Завиет-эль-Ариане, Неферка вырубил основание пирамиды в скале. Это сооружение так и не было закончено, но в Медуме и Дахшуре Снофру успешно завершил начатое им гигантское строительство. Пришедшие ему на смену фараоны IV династии – Хеопс, Хефрен и Микерин – воздвигли великие пирамиды Гизы. Так, резиденция царя от правления к правлению все ближе продвигалась к Белым Стенам. Наконец, местоположение столицы окончательно утвердилось. Это случилось при Пепи I (VI династия, ок. 2500 до н. э.), который построил в Белых Стенах новый квартал для своего двора – Хорошая Гавань, Mennefer, Μέμφιζ, Мемфис.
С этого времени царский город сливается с религиозным городом, Гелиополем, бывший царский дворец Пе располагался близ Депа, города Уаджет, а Нехен – близ Нехеба.
Очевидно, двигаться на север фараонов побуждал престиж Гелиополя. Об этом говорит изменение имен царей – отражений их духовной сущности. В списках царей (Турин, Саккара) мы видим правителей II династии с именами, подобными «Справедлив Ка Ра» (Неферкара) или «Справедлив Ка Сокара» (Неферкасокар). Так боги Гелиополя и Мемфиса завоевали поддержку тинитских царей. Вскоре бог солнца Ра стал соперником Гора как покровителя династии.
Рис. 42. Титулы Гора мемфисских царей: 1) Нетерхет, именуемый Ра-Нубти. Печать картуша в конце строки; 2) Хаба, Гор-Нубти; 3) другие формы титула Гора-Нубти с Двумя Богами (Гором и Сетом), иногда были представлены тремя соколами
Дверь погребальной камеры в Ступенчатой пирамиде Саккары облицована глазурованным кирпичом, на котором высечен титул царя, построившего пирамиду, Гор Джосер. После фразы «Царь Верхнего и Нижнего Египта, Владыка Двух Корон, Нетерхет» следует Солнце Ра над символом Сета из Омбоса, Нубти. Что означает этот новый титул? То, что бог солнца Ра подчинил себе Сета[146]. Примечательно, что бог Гелиополя воспринял борьбу Гора и Сета[147] и даже занял место Гора, чтобы одержать победу над врагом. Однако из уважения к древним традициям Ра не предъявлял никаких притязаний, и Гор вновь обретал свою привычную роль победителя Сета. Следующий царь, Хаба, заменяет солнце Соколом Гором, стоящим над Нубти. С этого времени ГорНубти, с сопутствующим эпитетом или без него (рис. 42), появляется в титулах всех фараонов. Тем не менее Ра жрецов Гелиополя неохотно расстался с тем, что некогда завоевал. Новый титул Гор-Нубти сохранял определенный «солнечный» характер. По прошествии некоторого времени первоначальное значение было искажено. Нубти (Тот, кто из Омбоса) подразумевало нуб – «золото». Однако золото – «жидкость Ра», поскольку солнце целиком состоит из золота, то Гор-Нубти становится Гором-Нуб, Гором – Ннуб, «Золотым Гором». Эта путаница еще более усилилась впоследствии, когда Сокол Гор, бог неба, уподобился Солнцу Ра.
Это отразилось в новом божественном персонаже – «Гор-Ра, великий бог, владыка неба». Начиная со Среднего царства фараоны именовали себя не Гором, а Гором-Ра или, точнее, Ра-Гором.
Примерно в то же время, в начале III династии, возникает практика написания имени царя или иногда всех его ритуальных титулов в овальной рамке на плоском основании (рис. 43), которую мы называем картушем. Для египтян этот овал олицетворял эллиптический ход Солнца вокруг мира и очерчивал границы царства, освещаемого солнцем, – «все, что освещает диск (shenen) Атона». Картуш входит в употребление при Снефру (начало IV династии), сначала он используется в необязательном порядке, затем становится непременным атрибутом. Хефрен прибавляет к вписанному в картуш имени царя два эпитета, которым суждено было большое будущее: «Великий Бог» (neter âa), то есть Ра, и «Сын Ра» (sa Râ) (рис. 44). Так был сделан решительный шаг: фараон, по-прежнему оставаясь воплощением Гора, сына Исиды, становился, кроме того, Сыном Ра и одновременно Воплощением Ра.
Рис. 43. Древнейший картуш (Снефру)
Рис. 44. Один из первых титулов «Сын Ра»
Третий царь V династии, Какаи, в день своей коронации принял второе имя – Нефериркара, которое должно было выразить особую приверженность царя богу Ра. Этот обычай сохранился и после. Начиная с VI династии фараон имел два имени – данное ему при рождении и коронационное имя, которое он получал непосредственно от Ра, бога, даровавшего короны. Это новое имя становилось исключительно царским именем. Оно носило подлинно солнечный характер, поскольку знак Солнца ставился в начале каждого слова, включавшего его, – «Ра силен», «Ра, чье Ка достойно почитания», «Возлюбленный Ра» и тому подобное.
Таким образом, за некоторым исключением перед именем, данным царю при его коронации, сиял солнечный диск.
Царь IX династии Хети (Ахтой) определил весь титул фараона в том виде, который впоследствии и был принят.
Царское коронационное имя было начертано в первом картуше, затем следовал эпитет Сын Солнца, а за ним – второй картуш с именем, данным царю при рождении. Таким образом, полный титул включал в себя пять имен. Рассмотрим, например, титул Рамсеса II:
1) Гор-Ра. Могучий Бык, Любимец Справедливости
2) Владыка Двух Корон (Небти). Защитник Египта, Покоритель Чужих Земель
3) Золотой Гор (Гор-Нубти). Богатый Годами, Великий Победами
4) Царь Верхнего и Нижнего Египта (Нсут Бити). Ревнитель Истины, Избранный Ра
5) Сын Ра. Возлюбленный Амона, Рамсес
1-й картуш (царское коронационное имя)
2-й картуш (имя, данное при рождении)
Влияние Ра на духовную сущность царя деспотично. Ра отбирает половину титула Гора, видоизменяет смысл титула Гор-Нубти, навязывает новое коронационное имя, заявляет о себе как об отце фараона и заключает два имени в печать своего небесного царства. Таким образом, с V династии Солнце Гелиополя, властвующее над материальным миром, в Египте более, чем в любой другой стране, становится повелителем духовного мира и покровителем фараонов.
Как же Ра приобрел это духовное господство, которое одновременно принесло ему политическую власть, сначала как соперник, а затем как преемник влияния Гора и Осириса? Это произошло благодаря возросшему влиянию жрецов Гелиополя. Истоки этого жречества неизвестны. В период Shemsu-Hor Гелиополь уже являлся интеллектуальным центром Долины, отсюда по всему Египту был распространен календарь со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но в дотинитский период Гелиополь не обладал политическим авторитетом, а цари Тиниса стали называть себя Ра, а не Гором, начиная с Менеса. В действительности до II династии Ра в Гелиополе не занимал доминирующее положение.
Местным богом Гелиополя был Атум, представленный в облике человека. Он входил в триаду вместе со львом и львицей – богом Шу и богиней Тефнут, покровительствовавшими соседнему городу Леонтополю (расположенному на правом берегу Дамиеттского рукава, к северу от Атрибиса). Эта гелиопольская триада уже включала солярные элементы, поскольку лев олицетворял солнце в небе, но широкого распространения влияния за пределами Центральной Дельты она не получила. Однако теологи Гелиополя, склонные к метафизике, желали объяснить происхождение Вселенной. Согласно их учению, мир был сотворен Атумом, который породил Шу и Тефнут, своих первых детей, давших рождение другим богам.
Творец и владыка мира Атум из Гелиополя по стечению обстоятельств превратился в соперника бога, олицетворявшего самую могучую из сил природы – Солнце. Нам мало что известно о древних формах культа Солнца. Однако мы можем предположить, что Солнцу, как и Нилу, поклонялись везде, оно не являлось местным богом какого-либо города. Среди доисторических символов мы видим солнце в виде диска на шесте. Неизвестно, назывался ли этот диск уже тогда Атоном или Ра, как это было позже. Точно так же мы не можем проследить эволюцию от солнечного символа к богу Солнца. Однако в Текстах пирамид, написанных жрецами Гелиополя, есть предания о Солнце, противоречащие учениям, существовавшим в их городе. Можно предположить, что эти предания были почерпнуты из внешних источников.
В соответствии с этими историями, вдохновленными наблюдениями за природой, Солнце было сыном богини неба Нут, каждодневно производившей его на свет на восточном горизонте (Тексты пирамид, § 1688, 1835). Не утрачивая своей универсальности, Солнце незамедлительно стало существом в некоем облике, рождаясь на рассвете, взрослея к полудню, а к вечеру слабея и умирая. Воображение египтян облекало его в различные формы и иногда уподобляло местным богам. Солнце изображалось в виде парящего в небе сокола, жука скарабея, катящего перед собой свой шар, ребенка или «молочного тельца с чистыми устами», поскольку его мать Нут египтяне представляли себе в облике божественной женщины или коровы (там же, § 27). Египтяне окружили Солнце историями, полными мифических эпизодов, таких как сражения с тучами и бурями, олицетворяемыми змеем Апофисом (начиная с XII династии), приписывали Солнцу триумфальные победы и завоевания, в которых прослеживается связь с преданиями о Горе и Сете.
Целью этих войн было господство над миром, и Солнце выходило из всех сражений бесспорным победителем. Владыке мира требовалось имя. Слово Ra определяет связь между солнечным диском в самых разных его аспектах с концепцией блистательной и благотворной силы.
Рис. 45. Шу (воздух) разделяет Нут (небо) и Геба (землю)
Со стороны гелиопольских теологов было чрезвычайно мудрым шагом признать в качестве покровителя города Солнце, бога Ра, культ которого был распространен повсеместно. Жрецы Гелиополя не стали отвергать ни один из многообразных аспектов, которыми народ наделил Солнце. Поначалу Солнце слилось с Атумом, богом Гелиополя, образовав составное божество – Атум-Ра. От Атума этот бог позаимствовал честь сотворения мира, поскольку был сотворен метафизиками Гелиополя, а от Солнца ему досталась популярность, престиж и блеск золотого небесного светила и его авторитет владыки Вселенной. Самой ранней датой смешения Ра и Атума можно считать середину II династии, когда тинитский царь Неферкара впервые включил Ра в имя царя.
Ра не мог бы утвердиться в Гелиополе без своей семьи. Согласно народным представлениям, его мать, Нут, была супругой Геба, бога Земли. Как мы уже видели, Земля и Небо породили Осириса и Исиду, Сета и Нефтиду. В эту же группу был включен и дневной соперник Сета, небесный Гор. Так божества земли и неба образовали нерушимое сообщество. Соответственно, когда Ра превратился в покровителя Гелиополя и его стали ассоциировать с Атумом, жрецы посчитали нужным поселить у себя всех великих богов природы в полном составе, сделав их гелиопольцами. Так сформировалось «великое сообщество богов Гелиополя, рожденных у истоков мира» (там же, § 1041, 1250, 1689), в котором причудливым образом объединились гелиопольская триада и осирисовская группа, причем первая занимала в этом союзе более высокое положение, поскольку состояла из богов – покровителей города.
1. Атум-Ра.
2—3. Шу и Тефнут.
3—4. Геб и Нут.
5—6. Осирис и Исида; Сет и Нефтида (там же, § 1655).
Какое же положение в этой группе, состоявшей из девяти божеств, политико-религиозной системе гелиопольской эннеады, занимали великие боги тинитских царей – Осирис и Гор?
Осирис занимает в ней хорошее место – в третьем поколении от Ра, но ниже Солнца, главной движущей силы Вселенной. Будучи богом Нила и воскресающей природы, Осирис по природе своей играл роль, которая никогда не приводила к конфликту между ним и богом Гелиополя. Вместе с тем Осирис еще и божество земли, а следовательно, ниже по положению и даже чем-то враждебен по отношению к великому сияющему богу неба – одному из нижних существ (khert), ниже верхних богов (heru). Кроме того, Осирис, являясь династическим богом земных царей, даже уступив место своему сыну Гору, по-прежнему оставался богом, возвращающим царю молодость и спасающим его от смерти. Теологи Гелиополя с радостью приветствовали Осириса со всеми его прерогативами. Осирис вошел в эннеаду со своей историей, особыми обрядами и статусом умершего и воскресшего царя. Насколько это было возможно, его роль была приведена в соответствие с ролью Ра. Считалось, что именно по велению Ра убитый Осирис был возвращен к жизни Анубисом, Тотом и Исидой, а суд Гелиополя вернул Осирису его права, очистив его от обвинений Сета. Вслед за этим Осирис «был взят из числа богов земли и причислен к богам небесным» (там же, § 1523). Далее мы увидим, что Осирис и после своего вознесения на небо остался покровителем и защитником умерших царей, благодаря изобретательности, с какой обряды, приличествующие богам земли, были объединены с обрядами, закрепленными за богами неба.
С Гором дело обстояло сложнее. В качестве небесного Гора он был естественным соперником Солнца и, подобно Солнцу, являлся верховным владыкой неба и природы. В гелиопольских текстах иногда упоминается о равенстве статуса Ра и Гора Восточного Горизонта, Харахти. Оба носили исключительный титул «Великого Бога» (там же, § 1690). Но во главе эннеады должен был стоять лишь один владыка, и им стал Ра. Даже будучи весьма могущественным небесным богом, Гор первоначально не был включен в состав «Великого» Сообщества богов Гелиополя, что представляется весьма примечательным фактом. Здесь прослеживается аналогия между сообществом богов и человеческим обществом, где Ра постепенно узурпировал место Гора, заменив его в царском титуле. Гор был включен лишь во вторую эннеаду, «Малую», и занял там невысокое положение Гора Дитя, сына Исиды, чье царство по преимуществу находилось на земле. С древним повелителем неба у него осталось лишь общее имя. Гор был принят в группу Ра лишь как посмертный сын Осириса (там же, § 176).
Так, в сфере религии теологи Гелиополя, к выгоде Ра, проводили в жизнь параллель той политике, которой придерживались тинитские цари, к выгоде Гора и самим себе. В Египте, где общество было по существу религиозным, боги повелевали царями, как те повелевали людьми. Таким образом, победа теологов означала их политический триумф[148]. Как видно из истории, подобные ситуации приводили к аналогичным результатам. Боги Гелиополя, вернее, их жрецы в итоге должны были возвыситься к власти над монархией. Судя по всему, они добились этого к началу V династии.
По словам Манефона, V династия пришла из Элефантины[149]. Согласно более древней легенде, истоки династии следует искать в Сахебу, городе 2-го нома, расположенном близ Мемфиса. В любом случае между фараонами IV династии и фараонами V династии существует разрыв. В соответствии с Туринским папирусом, раскол произошел в период царствования Какаи, фараона, который первым принял солярное коронационное имя, вписанное во второй картуш.
Здесь нам может помочь народное предание, которое мы знаем в изложении времен XIII династии. Предание гласит, что первые цари V династии, Усеркаф, Сахура и Нефериркара-Какаи, были узурпаторами, сыновьями супруги жреца Ра, Повелителя Сахебу, а их истинным отцом был не кто иной, как сам Ра. Бог объявил, что эти три мальчика «будут править в этой стране». Ра лично наблюдал за рождением троицы. Дети родились «здоровыми, с золотыми конечностями», то есть уже отмеченными цветом солнца. Такие легенды часто являются искаженными реминисценциями исторических преданий. Возможно, что в данном случае воображение народа трансформировало факт завоевания монархии сыном верховного жреца Ра в легенду, основание для которой было заложено гелиопольским синтезом эннеады и изменениями внесенными жрецами в титулатуру царя.
II. Царь как сын Ра и самодержавный властелин
Мемфисские цари V и VI династий не стали жрецами Солнца, монархия не эволюционировала в теократию. Однако сыновья Ра были автократами, бравшими пример со своего отца, Демиурга, Царя Неба и творца Вселенной. Гелиопольские тексты описывают занятия Ра, и эта картина полностью применима к земному царю, поскольку в Египте, как и везде, боги представали в образе людей[150].
Царь жил во дворцах (het) (Тексты пирамид, § 14), которые имели различную архитектуру и название, в зависимости от того, был ли это Дворец Верхнего Египта (per-ur) или Дворец Нижнего Египта (per-neser) (там же, § 852). Вместе два этих дворца представляли две области (iterti) (там же, § 731, 757, 1882) неба или земли. Они символизировали Два Египта, которыми правил царь. Перед дворцом возвышались шесты (senut) (там же, § 645), а иногда обелиски (там же, § 1178). Дорога вела к дверям дворца, возле которой стояли сфинксы с бараньими или львиными головами, стерегшие вход и «не подпускавшие людей» (там же, § 1726). Крепкие двери с массивными засовами преграждали вход во дворец и точно так же «не подпускали» чернь (там же, § 655). Иногда двери украшались протомами быков, изображениями бога Хонсу (там же, § 416). Внушительное число караульных, привратников и сторожей охраняли дворец, который также называли «домом, где охраняют царя» (step-sa).
Считалось, что царь должен подниматься с постели на рассвете, подобно солнцу. Стоило царю открыть глаза, как женщины из гарема приветствовали его песней хорошего предзнаменования под аккомпанемент музыкальных инструментов: «Пробудись с миром, как Богиня Корон пробуждается с миром! Да будет твое пробуждение спокойным!» В храмах точно так же будили богов. Фактически слово «утро», dua, означало утреннее приветствие или поклонение и с соответствующим детерминативом означало «поклонение».
Проснувшись, царь совершал омовение в купальне (qebehut), где слуги купали, делали массаж, а затем вытирали его. Царя сравнивали с богом Ра, который, проснувшись, видит богиню свежести (Кебехут), дочь Анубиса. С помощью четырех кувшинов воды она «освежает сердце бога после его пробуждения» (там же, § 1180). После омовения «Гор осушает тело Ра, а Тот осушает его ноги». Очистившись, царь облачался в свои божественные одеяния (там же, § 533) и завтракал (там же, § 404).
Затем наступало время исполнять свои «царские обязанности» и царь отправлялся во дворец, где его ждал особый писец (писцом Ра был бог Унег) (там же, § 952) и другие писцы. Они уже сидели перед своими письменными табличками с двумя чашами чернил – красных и черных – и свитками папируса (там же, § 954). Царь выслушивал доклады и письма, отчеты о доходах и расходах, вскрывал запечатанные папирусы, диктовал или сам писал ответы или «царские указы», запечатывал их своей большой печатью и отсылал гонцов (на небе это «Неутомимые» планеты) (там же, § 491).
Писец, заведовавший Книгой Бога (царя), надзирал за поставками продовольствия (kau) (там же, § 267), оборотом товаров и скота. В число приближенных царя входили его советники, то есть сыновья, братья и внуки, Царские Знакомые (rekh), его Друзья (smeru) и «ученые мужи» Дома Жизни, которые стояли по правую руку царя[151]. Из числа этих приближенных избирались начальники таинств (секретов) различных служб (позднее они стали секретарями в обычном смысле этого слова), которые становились доверенными людьми царя. Он снисходил до разговора с ними, был к ним милостив и оказывал им доверие, поскольку почти все они были членами царской семьи и воспитывались при дворе.
Когда царь давал аудиенцию, он восседал на троне перед дворцовой дверью. Именно здесь он публично осуществлял свои обязанности царя. Главными составляющими его власти были «изречение» и «суд».
Изречение состояло в «произнесении слов» (uzu medu) (там же, § 272), которые превращались в «царские распоряжения» (uzu nsut), то есть указы, записанные на табличках или папирусе, а впоследствии выгравированные на стелах, получивших название uzu. Устами царя «говорила справедливость» (maât). Подобно тому как Демиург по слову своему сотворил мир и все сущее, так и царь изрекает слова, обретающие реальность. Изреченное им слово порождало действия, которые незамедлительно осуществлялись слепо повиновавшимися ему подданными. Царю говорили: «Все, что ты сказал, исполнено». То есть царь «говорит: и то, что доселе не существовало, обретает плоть» (там же, § 1146).
Если, произнося речь, он желал сохранить status quo, то «говорил то, что есть, и не говорил то, чего нет» (там же, § 1159–1160).
Согласно египетскому обычаю, творящая сила царского слова персонифицировалась в боге Ху. «Что Ху изрекает» и «божественное изречение Его Величества» – выражения, которые использовал сам царь.
Суд состоял в «разделении слов» (uza medu), то есть в принятии решения. Когда умерший царь попадает на небо, о нем говорят: «Узрите все! Царь изрекает слова для людей и делит слова для живущих [богов]» (там же, § 272). Для вынесения решений царь давал аудиенцию у ворот дворца или «перед дворцом». Он надевал свой царский головной убор, брал в руки скипетр и хлыст и оглашал свои решения.
Даже на небе царь продолжал выполнять свои обязанности судьи и «сообщал свои решения людям» (там же, § 1124, 1160, 1166).
Эти решения и указы царя составляли Справедливость, Истину (maât), то есть публичное право. В то время кодексов законов еще не существовало. Закон создавался экспромтом, посредством царских декретов, когда того требовали обстоятельства. Закон был «тем, что любит царь», в противоположность тому, «что царь ненавидит», а больше всего он ненавидел, когда «нарушалось его слово» (там же, § 1161). Подданные не обсуждали законы, устанавливаемые царем: «Я творил закон, который любит Бог, каждый день»,
«Я – послушный исполнитель воли царя, я, послушный исполнитель воли Великого Бога; я люблю добро и ненавижу зло; то, что Бог возлюбил, справедливо».
Царь «говорил» со своими подданными лично, изрекая августейшие откровения, но он также держал при дворе ораторов, глашатаев, которые говорили от имени царя и отвечали от имени народа. Отсюда возникли выразительные титулы большинства древних придворных чиновников – Уста (ra), Язык (imra), Повторитель (то есть тот, кто повторяет слова царя, посланник, uhemu), Глаза и Уши царя и т. д. Геб выполнял при Демиурге Атуме-Ра ту же роль посланника, говорящего от имени Ра с человечеством и другими богами. Геба называли Устами Земли (там же, § 2169) и Мудрыми Устами (ra pânt) (там же, § 1618).
Фараон отнюдь не посвящал большую часть своего времени военным делам. Разумеется, он создавал арсеналы, пополнял армию и заботился о подготовке новобранцев. Однако воином он становился лишь в военное время, на поле брани. В книге «От племени к империи» я рассказывал о военных действиях некоторых завоевателей в Нубии и Азии. Судя по памятникам, в мирное время мемфисские цари не инспектировали свои войска и не занимались их муштрой. Помимо сцен сражений в храмах мы видим изображения царей, поглощенных мирными занятиями. Вот царь натягивает тетиву своего лука, целясь в зверей, обитавших в пустыне. Охота была не только излюбленным времяпрепровождением, но также и священной обязанностью фараона. В убежищах пустынных тварей иногда скрывались сторонники Сета, традиционные враги Shemsu-Hor. Убивая газелей, львов или гиппопотамов, царь действовал подобно Гору и «защищал людей от зла, которое Сет мог причинить им» (там же, § 1594).
Хотя одной из ролей царя была роль главнокомандующего, его подчинение Ра (поскольку царь считался сыном бога) включало определенные условия. Царь все так же сражался в первых рядах своей армии и нес на себе основную тяжесть сражения, но он признавал, что ему помогает Ра и другие боги. Победа приписывалась не только доблести фараона, отдавалось должное и божественной помощи. В эпоху V династии, в период Сахура, мы видим Гора Сепду, крылатого грифона, во имя царя разрывающего своими когтями восточных варваров. Точно так же Гор из Дельты и Сет из Верхнего Египта приводили царю азиатских и ливийских пленных в оковах. Вспомним типичный диалог между Рамсесом II и Амоном-Ра, состоявшийся в разгар битвы у Кадеша. Этот призыв к богам и своевременное божественное вмешательство заставляют нас вспомнить I династию, когда царь сам сражался со своими врагами, в облике сокола, льва или быка разрывая или топча их. К Мемфисскому периоду сына Ра больше волновала справедливость, чем война, его заботили больше религиозные обязанности, чем военная слава.
Религия занимала доминирующее положение в повседневных занятиях фараона. В Египте, как и во многих древних обществах, царь по определению являлся верховным жрецом в любом храме и по отношению к любому богу. Далее мы познакомимся с ежедневными ритуальными обязанностями, которые выполнял фараон в этом качестве. Итак, поскольку фараон назывался сыном Ра (а также и других богов), на него, в дополнение к обязанностям царя, налагались обязанности сына. Поклонение богам становилось для него семейным культом, поклонением своим предкам.
Несомненно, даже в Тинитский период строительство святилищ и отправление культа являлось заботой царя. В текстах Палермского камня перечисляются главные события каждого правления, которыми были строительство зданий, создание изваяний и проведение празднеств. После триумфа Гелиополя эта благочестивая деятельность – возведение храмов богам, и в особенности Ра, – стала основной обязанностью фараона. Одно из преданий, процитированное выше, определенно говорит, что жрецы считали, что вправе ожидать милостей от царя, которому они помогали удержаться на троне. Объявляя богам о предстоящем рождении своих сыновей, будущих царей, Ра говорит: «Они наполнят благом эту землю, построят вам храмы, наполнят ваши алтари приношениями, наполнят ваши столы возлияниями и увеличат ваши домены».
Рис. 46. Солярный храм V династии. Перед обелиском – жертвенник. Вечерняя ладья Солнца справа от храма
Цари V династии проявили свою сыновнюю почтительность к Ра, построив к западу от Мемфиса первые из известных нам в Египте величественные храмы. Это были грандиозные сооружения, открытые небу и с очень простой планировкой. В центральном дворе возвышалась «мастаба», увенчанная высоким массивным обелиском из белого камня. Перед ней располагался алтарь для приношений. Обелиск олицетворял собой запечатленный в камне луч солнца – символ самого Ра. Названия шести таких храмов и имена построивших их шести царей обнаружены на памятниках и на Палермском камне – «Время Ра» (Усеркаф), «Страна Ра» (Сахура), «Место Сердца Ра» (Какаи), «Покой Ра» (Неферра)[152], «Слава Сердца Ра» (Неусерра)[153] и «Горизонт Ра» (Менкаухор). Эти храмы подобны литании в камне в честь Солнца. В каждом из них благодаря царской щедрости были жрецы, земли и приношения. Предполагалось, что царь ежедневно будет выполнять обязанности верховного жреца лично или уполномочив на то другого жреца. Рельефы, сохранившиеся в храме Неусерры, рассказывают о закладке храма царем и празднестве Сед, на котором главное место занимал Ра, поскольку царское торжество проходило в его святилище. Материалы, скульптуры – все в этом сооружении свидетельствует о тщательности выбора и стремлении царя выказать сыновнюю благодарность Ра, своему отцу.
В исполнении обязанностей жреца, воина и судьи царь стремился следовать примеру Ра. Будучи живым воплощением бога на земле и стремясь во всем походить на богов, царь приобретал их влияние и престиж, и подданные выражали свое почтение самыми разными способами.
Если царь путешествовал в паланкине или на царской лодке, о его продвижении возвещали глашатаи, бежавшие перед кортежем (Тексты пирамид, § 1539). Придворные стояли вдоль дороги, солдаты эскорта склонялись перед царем, все поднимали руки в знак почтения, восклицая: «Поклон тебе, Бог живущих, узревших твою красоту!» Когда царь появлялся во дворце или храме для участия, например, в «коронационном торжестве», он занимал место «на своем троне из черного дерева, подобно Ра, главенствующему в эннеаде» (там же, § 1906) или «на железном троне, украшенном головами свирепых львов и ногами Великого Жертвенного Быка» (там же, § 1124)[154]. Царь вставал, держа скипетр, поднимал руку, и боги сходили к нему со склоненной головой… «ибо этот Сар есть Сар всего мира», как они говорили о нем (там же, § 1127). «Касание носом земли» перед царем – этот обряд должен был проделать каждый, кто представал перед владыкой. Иногда, в знак особого благоволения, царь позволял приблизившемуся к нему поцеловать не землю, а ноги повелителя. Облаченный в золотые одеяния, сияя подобно самому Ра, с искусственной бородой на подбородке и двумя живыми Коронами – символами богинь Нехебт и Уаджет – на голове, находящийся под покровительством Урея, сверкающего на лбу фараона, царь внушал своим подданным благоговейный трепет, отраженный в некоторых гимнах. Один из таких гимнов обращен к Короне Севера: «О Красная Корона! Великая! Великая кудесница! О Пламя [Урей]! Да будет царь внушать такой же страх, какой внушаешь ты. Да будет царь почитаем так, как почитаем ты. Да будут люди поклоняться царю так, как они поклоняются тебе.
Да будет царь любим так, как любим ты. Да будет Душа его главенствовать среди живущих. Да прострется Власть его над Духами. Да укрепится меч его против врагов его»! (там же, § 196).
Фараону, этому земному воплощению бога, тем не менее были не чужды потребности, свойственные и самым бедным из его подданных. Время от времени он нуждался в отдохновении от своих августейших обязанностей и придворные стремились развлечь владыку. Он «веселил свое сердце», слушая певцов, исполнявших песни под аккомпанемент флейт и арф, наблюдал за танцующими девушками или дивился на пигмеев, которых царские слуги доставляли из Судана и о которых ходили слухи в городе (там же, § 1189). Иногда перед фараоном представал фокусник, выполнявший удивительные трюки, заставляя, например, льва «следовать за собой без привязи» или «приживляя отрубленную голову на место». Когда фараон скучал или ему хотелось развлечься, он призывал своих чародеев и повелевал им развеселить его сердце. Тогда один из чародеев предлагал: «Пусть ваше величество прикажет спустить на воду лодку, и пусть гребцами на ней будут самые прекрасные девушки царского гарема. Сердце вашего величества возрадуется, когда вы увидите прекрасные тростниковые заросли вашего озера, когда ваш взор упадет на прекрасную землю, что окружает озеро. Пусть приведут также двадцать женщин из числа тех, у кого прекрасное тело, прекрасная грудь и красивые волосы и у которых еще нет детей. Пусть возьмут двадцать сеток для волос и эти женщины пусть облачатся в них». Его величество сделал все, как было сказано. Пришли женщины, и сердце царя возрадовалось при виде красавиц, взмахивающих веслами».
Еще одним важным моментом в жизни фараона был прием пищи, когда изобилие и высокие достоинства блюд делали владыку предметом восхищения и зависти со стороны его подданных.
В церемониях царская трапеза предварялась обрядом очищения – полосканием рта, омовением рук, окуриванием благовониями, помазанием маслом, подрумяниванием лица и облачением в чистые одежды – все это свидетельствовало не только о его чистоплотности, соблюдения подобных обрядов требовала религия. Принятие пищи было ритуальным действом, жертвоприношением, для которого земледельческие боги даровали свою плоть и кровь.
Очистившись душой и телом, царь садился за стол. Первоначально столом служила простая циновка, на которую ставился хлеб конической формы или кувшин с пивом. Хлеб и пиво были основными продуктами питания, составляли типичный рацион египтянина. В иероглифическом письме символом, обозначающим слово «приношение» (hetep), служит хлеб или кувшин на циновке, а детерминативом для пищи является конический хлеб, кувшин пива и круглая лепешка. «Царское приношение» (hetep nsut) показывает, насколько развилось земледелие и скотоводство и насколько увеличилось производство продуктов питания. Пища была изобильной и разнообразной. Хлеб и лепешки разложены в четырнадцати отсеках, затем шел лук, десять кусков мяса (говядина, мясо коз и антилоп), пять сортов мяса птицы (гуси, утки), между блюдами подавались ячменные лепешки. Напитки включали два вида молока, четыре сорта пива, напиток из забродившего инжира, четыре сорта белого и красного вина. Затем подавались пироги с овощами и свежие или сушеные фрукты.
Разнообразие и изобилие, не знавшее ограничений, – вот что отличало царский стол. Подобно богу Ра, в распоряжении царя были «тысячи хлебов, тысячи кувшинов пива, тысячи кусков мяса зверей и птиц и все, что требуется богу» (там же, § 2006). Как все божественные существа, фараон был «владыкой пяти трапез» в день. Для него и «простая вода была вином», то есть даже самые обычные напитки были наилучшего качества (там же, § 128–130). Подобно богам, фараон «никогда не знал голода или жажды» (там же, § 382).
Для поддержания жизни в его распоряжении были «все наилучшие и чистые вещи, что дает небо, творит земля или Нил приносит из сокровенного убежища»[155] (рис. 47).
Рис. 47. Сети I перед жертвенником. За царем – его Ка, он защищает царя и несет его имя Гора-Ра. Абидос
Список блюд, дающий нам представление о царском меню, в то же время является чем-то вроде каталога продуктов питания и запасов (zefau), которые царь хранил на своих «складах», число которых было достаточно велико уже в Тинитский период.
Пища и ее запасы олицетворялись божествами, обособленными от обожествленной сущности Ка, чье имя во множественном числе – кау – собственно и означает продукты питания. Царь носил титул, представлявший огромную важность для содержания подданных, – он «главенствовал над пищей всех живущих» (khenti kau ankhu neb), он приносил пищу в дар богам, которым поклонялся, и людям, живым и мертвым, которых он желал взять в услужение.
С этой точки зрения «приношение царя» (hetep rdu nsut) представляло собой социальный институт и в большой степени содействовало политике централизации. Боги и люди стали nourris, «накормленными», как называли в Средние века вассалов. Их физическое существование и питание зависели от щедрости владыки. Изобильная царская трапеза, список блюд которой выбивался в храмах и гробницах, возвещала о превосходстве фараона, усиливая его авторитет и поднимая его престиж. Тут уместно вспомнить состязания в щедрости, торжественную раздачу пищи и даров, при помощи которых претенденты на власть в древности демонстрировали свое благосостояние. Кроме всего прочего, принятие богами и людьми этого «приношения царя» служит признанием его авторитета, покорности подданных его власти. Боги и люди словно договором связываются с тем, кто кормит их.
III. Умерший царь. Осирис и Ра
Царь и бог при жизни, после своей смерти фараон начинал новую жизнь, в которой он по-прежнему оставался царем и богом. Касательно Тинитского периода мы выдвигали предположения, стараясь представить себе это продолжение деятельности царя, но в Мемфисский период, благодаря текстам, начертанным в пирамидах, мы знаем, какое будущее ждало царя в загробном мире. Здесь мы наглядно видим характерную для мышления египтян, имеющую далекоидущие последствия идею.
В древнейших текстах мы замечаем, что погребальный культ царей находился на той же ступени развития, какой достигли к тому времени политические институты. В начале III династии погребальные ритуалы сконцентрировались вокруг личности царя. Поскольку страной правил один владыка, представляется, что только один мертвый человек был поистине значим для Египта – фараон. Тело царя следовало защитить, вдохнуть в него новую жизнь и обеспечить вечное существование, поскольку с судьбой царя, сражающегося против смерти, была связана судьба целого народа.
Поначалу, как гласят древние тексты, фараона отождествляли с Осирисом, богом-царем, убитым и возвращенным к жизни. Затем, при III и IV династиях, вмешались жрецы Гелиополя. Они уже сделали живого царя, Гора, сыном Ра. Мертвого царя, Осириса, они превратили в бога, самого Ра (Тексты пирамид, § 135, 698, 703). В загробном мире царю были уготованы осирисовская и солярная участи, они смешались, не уничтожив друг друга. Наконец, в эпоху VI династии (когда в камерах пирамид Саккары были высечены гелиопольские тексты) был найден компромисс: мертвый царь становится Ра, оставаясь при этом Осирисом. В облике царя Осирис возносится на небо и там делит власть с Ра.
Об осирисовской участи царя часто говорится в Текстах пирамид, которые сохранили предания о различных датах и источниках, не всегда составляющие логически выверенный свод. Анализ этих текстов приводит нас к мысли, что в глубокой древности египтяне разделяли две составляющих личности царя: 1) человеческое, тленное тело (khet) и 2) дух, главными элементами которого являлись Ка, Ба и Ах.
Что происходило с телом человека после смерти, мы можем судить на основании обнаруженного в тинитских некрополях. Усопших захоранивали в песке или в каменных гробницах, телам придавали положение эмбриона во чреве матери или отсекали конечности умерших, складывали все вместе, а сверху помещали голову. Плоть уничтожалась либо путем естественного разложения, либо посредством ритуального разрывания и последующего удаления с костей, что имело целью облегчить процесс разложения тела.
Миф об Осирисе появился, чтобы объяснить эти ритуалы и усовершенствовать их. Расчленение тела становилось исходной точкой воскрешения. Мертвый царь, чье тело было разрублено на куски, олицетворял собой Осириса, убитого и расчлененного Сетом. А поскольку Исида нашла «средство против смерти», для того, чтобы вдохнуть в царя новую жизнь, достаточно было совершить над ним осирисовские обряды, подобные тем, что совершила Исида над телом супруга.
Это объяснение целиком и полностью отвечало логике первых цивилизованных людей. «Тело царя отдано земле»[156],
оно обречено на «смерть». Тело представляет собой бренную плоть, которая, будучи захороненной в земле, подвергнется разложению. Однако, поскольку царь являлся преемником Осириса, смерть его толковалась так же, как и смерть Осириса: он утонул в реке и тело его было разрублено на куски Сетом. Таким образом, расчлененное тело царя отождествлялось с телом Осириса. В Текстах пирамид царя называют «Осирисом N». Затем разыгрывалась священная драма. Эпизоды мистерии, в которых участвовали члены семьи Осириса, исполнялись семьей царя. Царица играла роль Исиды и Нефтиды, старший сын становился Гором, а «любимый сын» (sa mer-f), внуки, братья и прочие родственники и друзья превращались в детей Гора, Анубиса и Тота. Несомненно, первоначально царская семья лично принимала участие в совершении осирисовских обрядов. Впоследствии, когда ритуал был записан во всех деталях, помощь профессиональных жрецов, прекрасно знакомых с погребальным культом, стала совершенно необходима. Затем появился священник (kheri-heb), жрец («чистый», uвb), жрец, приносивший жертвы (?) (sem), бальзамировщик (uti), скульптор (mesenti), спутник или супруга (smat), две плакальщицы (zerti), слуга Ка (hem-ka) и т. д. Все эти люди были весьма сведущи в ритуале и исполняли эпизоды мистерии перед семьей царя. Впрочем, есть вероятность, что царица и непосредственный наследник лично принимали участие в обряде. В любом случае жрецы и жрицы объявляли о себе словами: «Я – Исида», «Я – Гор, твой любимый сын», «Я – Анубис» и т. д., таким образом, актеры воплощали членов царской семьи, перевоплощавшихся в членов семьи Осириса.
Погребальные обряды, совершаемые над телом царя, состояли из следующих эпизодов, которые я опишу очень кратко:
1. «Поиски» тела, которое было утоплено и разрублено, подобно телу Осириса. В действительности его должны были искать, найти и опознать отец Осириса Геб, супруга Исида и сын Гор.
2. Следовало сложить все куски тела и превратить его в мумию, новое тело (zet), не подверженное тлению (там же, § 1257), а также в изваяние (там же, § 1329), «живой образ» тела, облик которого должен был отражать физическую силу и молодость, которые не могла отразить мумия.
3. Возвращение мумии и изваянию физической жизни с помощью обрядов подражательной магии. Для обряда Отверзания Уст и Глаз использовались те же инструменты, что и в случае с Осирисом. Имитировать телодвижения означало вдохнуть жизнь в мертвые тела, мумию и изваяние, вернуть им физические ощущения, дыхание, зрение, слух, вкус, осязание, мышление, движение, а также способность питаться и противостоять тлену. В изваяние и мумию помещали подобным же образом воскрешенное сердце (там же, § 835), чтобы они смогли ожить, подобно Осирису.
4. После смерти фараон должен был обрести новое царство – владения бога, «повелевающего Западом» (Khenti-Amenti)[157] в «божественной Нижней Земле» (Khert neter), что находится под землей, далеко от людей и небесных богов.
Там фараону не угрожал ни голод, ни жажда. Детали жизни в Khert neter нам неизвестны, но мы знаем, что фараон обретал там своих предков и защищал своих преемников в присутствии Осириса.
Мы также мало что знаем о духовной стороне этой новой жизни. Определенно умерший царь пребывал во владении своих Ка, Ах (духа) и Ба (души), поскольку эти слова мы встречаем еще в Тинитский период. Мы видели, что Ка держал в своих руках имя сокола-царя (рис. 32, 47), а значит, защищал духовную личность фараона. Слово «Ба» появляется в таких царских именах, как Биунетер, «Души Бога». На тинитских стелах слуги царя именуются skhenu akh, «Обнимающими Дух», этот титул является квинтэссенцией погребального ритуала, осуществляемого Гором, Исидой и Нефтидой для Осириса и осирисовского царя (там же, § 11, 1280, 1797, 1799). Таким образом, Ка, Ах и Ба являются духовными составляющими, обитающими в воскрешенном теле, Джет. Об их природе и роли, которую они играли в Тинитский период, в случае, когда умерший царь допускался в царство Осириса, мы пока ничего не знаем. Все, что нам известно о них и о чем я расскажу ниже, принадлежит гелиопольской системе мифов и относится к небесным владениям Ра.
После этого краткого пояснения легче будет понять несколько процитированных ниже текстов.
«О Осирис Тети! Гор приходит… Он узнает тебя, ибо Гор любит тебя… Гор искал тебя… Гор оживил тебя в твоем имени Анцти… Нефтида отыскала все твои члены… Она отдала их твоей матери Нут. Она взяла их в руки… Гор приложил конечности к телу твоему и не дал ему распасться на куски. Он сложил твое тело и сделал его целым, как прежде… О, Осирис Тети! Сердце твое возвращено, сердце твое сильно, уста твои открыты, ибо Гор отомстил за тебя… Гор воскресил тебя в имени твоем Сокар[158]. Ты живешь, ты двигаешься каждый день. Ты Дух (Akh), в имени Горизонта (Akhet), из которого восходит Ра. Ты силен, ты крепок, ты – Душа (Ba), ты – Мощь, на вечные времена»[159].
В других фрагментах деталей больше. Так, мы читаем о воскрешении расчлененного тела: «Твоя мать пришла к тебе, чтобы ты не исчез. Великий творец, она пришла, чтобы ты не исчез. Она приставляет к твоему телу голову, она приставляет к твоему телу конечности. Она возвращает в тело твое сердце.
Ты становишься тем, кто повелевает предшественниками, ты отдаешь приказы (uzu medu) предкам своим, ты заботишься о том, чтобы дом твой процветал после тебя, ты защищаешь детей своих от бедствий. Ты чист, как Боги» (там же, § 834).
Этот фрагмент текста хорошо рисует двоякое положение усопшего царя, правящего в некрополе, среди своих предков, и оттуда защищающего царский дом и своих детей, оставшихся на земле. В нижнем мире его главная забота – хорошо питаться.
«Голод, не приближайся к Тети! Тети насытился!.. Тети не голоден, благодаря съеденному им хлебу Гора, что испекла для него сестра, Великая [Исида]. Он сыт и [через хлеб этот] владеет этой страной. Тети не испытывает жажду, подобно богу Шу. Тети не голоден, подобно богине Тефнут[160].
Хапи, Дуамутеф, Кебенсуф и Имсет [четверо детей Гора] прогоняют прочь голод из чрева Тети, жажду от губ Тети» (там же, § 551–552).
Чтобы царя не постигла незавидная участь всеми забытых мертвых, вынужденных питаться своими экскрементами и пить свою мочу, он должен был еще при жизни принять все необходимые меры предосторожности, создав домены, с той целью, чтобы его царская трапеза подавалась ему и в загробном мире под названием «царских приношений» (hetep nsut). Отсюда размышления, приписываемые умершему царю: «Дух (Аkh) воспаряет в небо, но тело (khet) уготовано земле. Когда люди сходят в свои гробницы и их тысячи хлебов и тысячи кувшинов пива на жертвеннике Хент-Аменти, у наследника [тот, кто совершает заупокойные обряды] нет [пищи для предков его], если он не держит пред собою свиток [документ о создании домена]. И вот Унас написал истину своим большим пальцем»[161].
Такова была жизнь царя в загробном мире в соответствии с осирисовской концепцией. Здесь мы находим объяснение огромным размерам царских гробниц. И наоборот, колоссальность пирамид свидетельствует об огромной важности, которую придавали египтяне сохранению тел и душ своих умерших фараонов, которые и после смерти оставались покровителями своих детей и своего царства. В главе 3 я более подробно расскажу о царских пирамидах, здесь же лишь отмечу, что пирамида Хеопса представляет собой настоящую гору высотой 144,8 метра и шириной 231,7 метра. Внутри пирамиды располагаются камеры для мумий царя и царицы.
У восточного фасада возвышается массивный храм длиной 115,8 метра и шириной 29,9 метра, в котором стояли изваяния царя, заключенные в великолепные раки, вырубленные из огромных каменных блоков. От храма к долине вела крытая дорога длиною около 457 метров. Вход в эту галерею был выполнен в виде другого храма, меньшего, чем первый, но столь же массивного. Храм Сфинкса, построенный Хефреном в конце дороги, ведущей к его пирамиде, является великолепным образцом заупокойного храма. Сами Великие пирамиды представляют собой крупнейшие памятники, когда-либо воздвигнутые человеком. Как же выглядел весь комплекс[162] с пирамидой, храмом и изваяниями, крытой дорогой и входом в долину? (илл. 8) Только вообразите себе транспортировку этой массы строительного материала – известняковых и гранитных блоков, вес которых доходил до 350–400 тонн. Длинные караваны тянулись по суше и по воде. Представьте тяжелую поступь людей и животных, утопающих в песке, ревущих ослов, покрикивающих на них рабочих, перевозку блоков от пристани, гул, стоящий на строительной площадке, дружно ворчащих или поющих строителей. Представьте тяжелый труд грузчиков, каменотесов, шлифовальщиков, временно заселивших край пустыни насколько хватает глаз. С ними их жены и дети, тут же чиновники, надзиратели, землемеры, счетоводы, ревизоры и поставщики провизии[163]. Прикиньте, сколько лет было отдано выполнению этой почти непосильной задачи, притом что почти единственными механизмами были человеческие руки. На строительстве работали частично рабы-чужеземцы и военнопленные. Представьте себе, сколько средств было истрачено на содержание чиновников, пищу и все необходимое для людей и животных.
Рис. 48. Жест Ка
Почти невозможно вообразить воплощение столь грандиозного замысла, а ведь для каждого царя должна была быть построена своя пирамида. Сам этот факт дает некоторое представление о могуществе и моральном авторитете фараона, что может помочь нам лучше понять менталитет народа, трудившегося во имя спасения одного человека, владыки, чье правление было, вероятно, деспотическим, но вместе с тем претендовавшим на справедливость, прозорливость и благоволение богов. Теперь мы лучше понимаем религиозное благоговение, с которым люди склонялись перед мертвым телом царя, по примеру Осириса бросавшего вызов смерти и защищавшего свое царство после своей кончины. Царские пирамиды представляли собой не что иное, как акт веры.
Несмотря на то что пирамида была цитаделью, защищавшей тело, чей рай находился на земле, с Осирисом, гелиопольские тексты утверждают, что она находилась под покровительством богов неба и гелиопольской эннеады: «О Атум, Скарабей, взошедший на вершину Лестницы, воскресший, как Феникс Обелиска, в Великом Чертоге, в Гелиополе… ты обнимаешь богов в образе Ка… (рис. 48 – жест покровительства) да будет твое Ка в них! О Атум, простри свои руки к царю N, к этому дому, к этой пирамиде, в облике Ка, чтобы Ка царя N пребывало в этом вечно. О Атум, возьми под свое покровительство царя N, его пирамиду, этот дом. Пусть зло не коснется тела [zet] вовеки. О Великая Эннеада Гелиополя, Атум, Шу и Тефнут, Геб и Нут, Осирис и Исида, Сет и Нефтида, дети Атума!.. [Пусть каждый из вас] защитит эту пирамиду царя N, защитит этот дом от любого бога, от смерти. Пусть зло никогда не войдет сюда. О Гор! Этот царь N есть Осирис. Этот дом есть Осирис. Эта пирамида есть Осирис. Так приди к нему, не оставайся вдали от него, в его имени Пирамиды… Гор, вот твой отец Осирис, в его имени Крепости Принца[164]. О Великая Девятка Гелиополя! Пусть царь N процветает. Пусть пирамида его процветает для царя N. Как процветает имя Атума, главы Великой Эннеады, так пусть процветает пирамида на вечные времена».
Таким образом, каждый из богов эннеады становился гарантом. Если имя его процветает, будет процветать и пирамида на вечные времена (там же, § 1659–1671). В формулировке этого текста мы отмечаем два влияния. Во-первых, пирамида принадлежит Осирису, она есть суть Осирис. Это древняя часть текста. Далее идет фрагмент, включенный в гелиопольскую версию. Пирамида передается под покровительство Атума и эннеады, к которой принадлежит и Осирис, но он занимает в ней второстепенное положение, являя собой третье поколение, порожденное Демиургом. Можно сделать вывод, что в период правления VI династии осирисовская пирамида стала «солнечным» сооружением, в котором на умершего царя оказывал влияние не только Осирис, но и Ра.
Кроме того, на архитекторов повлияли теологи, они придали мистическое значение облику погребальных сооружений. Большие треугольники – стороны пирамиды – словно спускаются с неба, подобно лучам солнца, чей лик сияет сквозь тучи, посылая на землю лестницу света. Египтяне поклонялись этому треугольнику света во многих аспектах. Они считали его символом богини Сотис (Сириус) и зодиакального света. Пирамидальная вершина обелиска напоминала им тот же треугольник, посвященный Солнцу.
Согласно преданию, записанному Плинием Старшим, название обелисков означало, что они были посвящены Солнцу и олицетворяли собой его лучи (…obeliscos vocantes, Solis numini sacratos. Radiorum eius argumentum in effigie est, et ita significatur nominee Aegyptio). Мы уже видели, что в храмах Солнца V династии обелиск являлся воплощением солнца, его застывшим в камне лучом. Следует помнить, что установка обелиска во время празднества Сед означала восход Ра. Переводя взгляд с пирамидальных вершин обелисков на сами пирамиды, мы отмечаем то же устремление. Египтяне украшали небольшие вотивные пирамиды и вершины больших пирамид эмблемой солнечного диска, встающего над горизонтом, или эмблемой крылатого диска, парящего в небе. К счастью, археологам в Дашуре удалось найти пирамидион – вершину пирамиды царя XII династии Аменемхета III. Верхушка эта представляет собой прекрасный гранитный блок высотой 1,4 метра и шириной 1,8 метра, отполированный как зеркало. На восточной его стороне помещено изображение крылатого диска и урея, а под ними изображены два глаза на божественном лице, из которых исходят лучи солнца. Здесь же имеется надпись, гласящая: «Лик царя N открыт, и он может видеть Владыку Восточного Горизонта [Ра-Харахти], когда тот пересекает небо в своей лодке», и еще одна надпись: «Душа царя N поднимается выше, чем Орион [Саху] и он встретит Утро. Ра-Гор поместил сына своего, царя N, среди звезд».
Все это свидетельствует, что умерший царь пребывал в пирамиде под покровительством солнечного символа и что пирамида возносила его на небо. Действительно, наклонные грани пирамиды напоминали лестницу (uвrt), по которой Атум поднялся над Хаосом и боги взошли на небо. Далее мы увидим, что царь, в свою очередь, достигал небесного свода тем же путем. «Ты поднимаешься, – говорили египтяне, – ты восходишь, словно луч [iakhu]. Ты – Луч на Лестнице Неба» (там же, § 751). Каждый, кто видел пирамиды, облитые солнечным светом и отражающие солнечные лучи в четыре стороны света, поймет, что имели в виду гелиопольцы.
Названия, данные Великим пирамидам, соответствуют этому толкованию – «Горизонт (akhet) Хеопса», «Велик Хефрен» и «Божественен Микерин» или «Один в небе». Эти названия связаны с небом. Они уводят нас с земли и от Осириса, царящего в подземном загробном мире. Они показывают, как жрецы Гелиополя посягнули на умершего царя и в конце концов завладели им.
Великие пирамиды IV династии хотя и являются колоссальными памятниками мастерству зодчих, однако не служат доказательством того, что поклонение Солнцу достигло своей кульминации. При V и VI династиях ревностное служение светилу становилось все сильнее и глубже, оно больше не желало воплощения в столь губительной расточительности. Цари V династии направляли бoльшую часть своих ресурсов на строительство храмов Солнца, в то время как гробницы их становились меньше. Размеры пирамиды Сахура в Абусире довольно скромны – высота ее составляет почти 50 метров, а ширина – 77,7 метра. Пирамиды царей VI династии в Саккаре еще меньше. Так, высота пирамиды Унаса 21 метр, а ширина – 40 метров. Более поздняя пирамида царя Пепи II, прожившего девяносто лет и много лет строившего свою гробницу, возвышается на 31,1 метра, а ширина ее составляет 79,9 метра. Однако, несмотря на то что строительная лихорадка и угасла, вера в загробную жизнь отнюдь не ослабела. Материальный оплот, защищающий тело царя, утратил свою массивность, лестница, ведущая на небо, уже не была столь грандиозной, как раньше. Но взамен фараонам Унасу, Тети, Пепи I, Метимсафу и Пепи II был предложен куда более могучий духовный оплот – тексты, начертанные на стенах гранитных камер гробниц. В Великих пирамидах Гизы таких надписей нет, а вот камеры небольших пирамид Саккары покрыты ими (илл. 17). Под влиянием жрецов Гелиополя место камня заняла молитва, действенная защита от смерти. Царские гробницы Саккары, проигрывая в размерах массивным громадам Гизы, затмевают их своим духовным великолепием. Для нас они являются свидетельством убедительной победы духа над материей в Древнем Египте.
Солярную судьбу умершего царя, которую тексты из пирамид Саккары описывают в деталях, можно свести к одной фразе – царю обеспечена жизнь на небесах, рядом с Ра.
Осирисовские обряды даровали умершему фараону на вечные времена «нетленное тело» (zet) (там же, § 616, 1299), но тело это было пленником земли и Осириса. Согласно жрецам Гелиополя, умерший царь «страшится земли (там же, § 312) и вечного сна». Перед пирамидами произносились слова: «Восстаньте, те, что в могилах! Сбросьте саваны! Стряхните песок с головы!» Идет бог Ра, «он освобождает царя N от подземного бога, не отдает его Осирису, чтобы N не мог умереть» (там же, § 349).
Демиург первичного Океана, Нун, «определил царя N к Атуму Гелиополя. Он открывает ворота неба для царя N. Он узнал царя N среди тех, у кого больше нет имени. Он взял царя за руку, вознес его на небо, чтобы царь не умер на земле, среди людей» (там же, § 604). Царь покинул владения Осириса, пребывание в которых удовлетворяло его сотни или даже тысячи лет, и с помощью жрецов Гелиополя научился пренебрегать им. Запад (Аменти), страна Осириса и мертвых, был довольно мрачным пристанищем. «Не вступай на водные пути Запада! Те, кто уходят туда, не возвращаются. Ступай водными путями Востока, среди Слуг Ра!» (там же, § 2175).
Между небом и землей царь видит перед собой, подобно своим владениям на Ниле, страну, омываемую широкой рекой, с озерами и болотами. Это чудесная страна, где все живет волшебной жизнью – почва, вода, растения и даже средства передвижения, такие как ладья, на которой боги достигают неба. Эта ладья, прообраз лодки Харона, – богиня. Ею правит молчаливый, сердитый перевозчик, чье имя означает «Тот, кто отворачивает голову» (там же, § 1201). Царь пытается развеселить его, рассказывая ему, что он – известный танцующий карлик (там же, § 1189), который доставил Пепи и его двору немало веселья, и что Ра, несомненно, радушно примет его. Или царь милостиво открывает, кто он, а именно – тот, о ком на земле говорят, что Ра призывает его и дарует ему место «привилегированного» (там же, § 1190–1191). После долгого молчания перевозчик отвечает. Он требует у царя доказательств его происхождения. «Откуда ты пришел сюда?» Царь принимается доказывать свое родство с Ра. Этого недостаточно. Затем царь молит Ра: «Вели этому перевозчику направить свою лодку туда, где обитают боги, пусть он доставит меня к Востоку неба». Если перевозчик упорствует, царь берет весло, что может привести лодку в движение даже против воли перевозчика. Магическое заклинание победит упрямца. Если же лодка противится действиям царя, тот прибегает к более простой хитрости – он может плыть, зажав под мышками две связки тростника, они поддержат его над водой (skhenui). Это древнее средство передвижения, которое и по сей день используется в Нубии, которым пользовались все, включая Ра, в те времена, когда был сотворен мир. В Текстах пирамид есть много фрагментов, где упоминается умерший царь, который использует две связки тростника, две связки Ра (там же, § 337–363, 464, 599, 1091, 1743).
Есть много других способов попасть на небо. Тексты предлагают их царю на выбор. Иногда ибис Тота, или сокол Гора, или скарабей Ра, или кузнечик одалживают царю крылья (там же, § 366, 387, 913, 1772). Читая заклинания, в костер бросают немного благовоний. Дым от благовоний распространяется по воздуху, достигает небесного свода и возносит с собой царя (там же, § 365). «Царь машет крыльями, словно птица. Он летит, он летит, о люди! Царь Унас улетает от вас!» (там же, § 463). Наконец, солнечные лучи, падающие на землю, превращаются в удобный склон, по которому царь поднимается на небо. «О Ра, царь N ступает по твоим лучам, которые словно лестница для его ступней» (там же, § 1108), и эта сияющая лестница была построена Душами Гелиополя (§ 1090). Лучи протягивают свои руки, и царь поднимается «словно пламя в воздухе» (там же, § 324). Менее великолепна, но более практична деревянная лестница, связанная кожей, которую сделали сами боги (там же, § 1474) и установили на горизонте, чтобы царь «ушел от [смерти] страха людского» (там же, § 2082). Благодаря многочисленным заклинаниям царю удается установить лестницу. Вся Вселенная наблюдает за этим зрелищем и ободряет царя. «Люди и боги говорят: «Руки ваши под царем N! Поднимайте его наверх, доставьте его на небо! На небо, на небо! К богам!» (там же, § 1101). С земли люди умоляют Ра помочь их царю: «Вот сын Ра. Он идет, возлюбленный бога Ра, он идет… О Ра, говорят люди, ты, что встаешь на Востоке неба, протяни руку царю N! Позволь ему подняться к тебе, на восточную сторону неба!» (там же, § 1495–1496).
Небесные ворота открыты, засовы сами отодвигаются, привратники не чинят препятствий, поскольку происхождение царя установлено. «О Ра! Гелиополь – это Унас. Твой Гелиополь – это Унас. Мать Унаса – Гелиополь. Отец Унас – Гелиополь. Унас сам из Гелиополя, он рожден в Гелиополе». Если кто-то из богов отталкивает царя или выказывает недобрые намерения, «ему больше не место среди богов. Двери Ладьи Вечера и Ладьи Утра больше не откроются для него. Он больше не будет править, как житель этого города» (там же, § 482). Наконец фараон прибывает во владения Гора и Сета (там же, § 487). Люди и боги следят за каждым его шагом, ведь это символизирует факт огромной важности – человек достигает неба.
«Как отрадно видеть это, – восклицают боги, – что за радость созерцать, как этот бог восходит на небо, этот Унас восходит на небо, и Души его вместе с ним, за поясом у него книга заклинаний, магия у его ног!» Вот к нему подходят боги неба, Духи Буто, и боги, Духи Нехена, боги неба и боги земли. Они поднимают Унаса на руки. И вот ты восходишь на небо, о Унас!» (там же, § 476–479).
Мы слышим радостные крики людей, поддерживавших своего царя. Сколько тысячелетий потребовалось людям, чтобы сменить чувство оцепенения в присутствии смерти на эту удивительную надежду восхождения на небо?
И вот умерший царь присоединяется к богам. Ему придется пройти обряды, посредством которых он превратится в обитателя небес, Духа (Аkh). Тексты Древнего царства называют эти обряды «созданием Аху» (sakh), то есть одухотворением умершего.
Вот текст, описывающий это одухотворение, он подробно излагает процесс трансформации царя, земного бога, в царя – бога неба (там же, § 370–375):
1. Очищение Тела (Zet). «Вот Унас очищается. О Ра, взойди! Воссияйте, боги Великой Эннеады! Восстань, Нубти[165], перед Дворцом Юга! Унас сбрасывает свою человеческую плоть. Унас принимает Великую Корону из рук Девяти Богов. Исида вскармливает его грудью, Нефтида кормит его, Гор поднимает его на руки. Он очищает Унаса в водоеме Шакала»[166].
2. Очищение Ка. «Гор омывает Ка Унаса в водоеме Утра[167]. Он очищает плоть Ка Унаса для его тела (Zet)…»
3. Воссоединение тела Zet и Ка. «Он подводит Ка Унаса к его Zet, к великому Чертогу [Ра]…»
4. Царь становится богом. «Затем этот Унас отплывает к Полям Блаженства[168]. Унас совершеннее совершенства, в нем нет изъянов. Он превосходит превосходство, ибо его Ка с ним».
Текст требует некоторых пояснений, поскольку это наиболее полное описание, оставленное нам египтянами Древнего царства, передающее их мысли относительно души и тела и их отношение друг к другу.
Сначала следует отметить, что мы имеем дело с царем, а не с человечеством в целом. В тот исторический период право на вечную жизнь среди небесных богов имел один лишь человек – фараон. Тексты пирамид описывают лишь физическое и духовное состояние царя-бога. Далее мы увидим, что эта царская монополия на бессмертие стала отправной точкой социальной революции.
Совершенное существо, бог, в которого превращался царь, состоял из тела и Ка. «Вечное» тело Zet, данное ему посредством осирисовских обрядов, нетленно, как железо. Это тело богов (там же, § 193, 530). И все же оно состоит из плоти и подобно человеческому телу, хотя иногда снабжено крыльями (там же, § 137, 1484), посредством которых царь улетает от людей. Осирисовский Zet все еще носит земной характер и пахнет как человек. Когда царь возносится на небо, на Востоке, «в той стороне неба, где рождены боги», он сам возрождается к новой жизни. Эти факты упоминаются во многих текстах. Рассмотрим лишь один момент: Исида и Нефтида вскармливают царя как новорожденного бога. Появление царя на небе уподобляется родам богинь-матерей. «Унас выходит из чрева Исиды и взбирается на колени Нефтиды. Отец Унаса берет его за руку и знакомит его с совершенными и бессмертными богами. О мать Унаса, богиня Ипи, приложи Унаса к своей груди. Пусть Унас возьмет ее в рот, пусть Унас сосет твое молоко, белое, сияющее и сладкое» (там же, § 379–381). Так царь становится Гором-ребенком, вскормленным своей матерью Исидой (там же, § 734). И Исида говорит с ним, как мать с ребенком. «Мой сын Пепи, мой принц! Возьми мою грудь, соси ее, мой принц, чтобы ты жил, мой принц, который еще очень мал» (там же, § 912). Ка, что появляется и объединяется с «вечным» телом Zet, считается существом божественным, живущим на небесах и появляющимся лишь после смерти. Я совершил ошибку, когда вместе с Масперо счел, что Ка – «двойник» человеческого тела, рожденный с человеком на земле, живущий с ним, оставляющий тело в момент смерти и возвращающийся в мумию после совершения осирисовских обрядов. Формула одухотворения царя все разъясняет: когда Гор очищает Джет в водоеме Шакала, он очищает Ка в другом бассейне, то есть водоеме Утра. Следовательно, Ка и Джет уже были разделены и никогда не жили бок о бок друг с другом на земле. Еще одним подтверждением может служить тот факт, что в текстах Древнего царства используется эвфемизм для слова «умирать» – египтяне говорили «идти к своему Ка» (seb n ka-f). Другие тексты определенно говорят, что на небе есть «главный» Ка. Слова «ты есть Ка» (там же, § 149) иногда говорят обожествленному царю. Это Ка является творцом (it), существом, что побуждает людей к жизни (там же, § 136, 1623). Это покровитель, защищающий царя от страха смерти (там же, § 63). Он правит пищей, поскольку пища (kau) есть не что иное, как преображенное Ка. Кроме того, Ка царствует над интеллектуальными и моральными силами.
Одновременно оно оздоравливает плоть, украшает имя, дарует физическую и духовную жизнь (там же, § 908). Следовательно, в момент одухотворения происходит следующее: из главного и совместного Ка, первичной субстанции, обитающей на небе, боги отделяют индивидуальное Ка для царя, и после очищения это Ка объединяется с Джет в Чертоге Ра.
Соединившись, Ка и Джет образуют целостное существо, которое достигает совершенства. С этого момента существо обладает новыми качествами, которые делают его одним из обитателей неба и которые именуются Ба (Душа) и Ах (Дух).
Душа, Ба, изображается в виде птицы ба с человеческой головой, она обитает на небе среди богов. Она не живет на земле с царем и не имеет ничего общего с нашим понятием души, тем, что оживляет тело в течение всего его земного существования. Для богов в их небесной жизни обязательно быть Ба. Как только царь воссоединяется со своим Ка, он автоматически становится Ба. «О царь N, Ра даровал тебе жизнь и вечную силу, что ты зовешь своим телом. Ты принял облик бога. Здесь, среди богов, что получили свое место от Ра, ты велик. О царь N, твое Ба обитает среди богов, среди Аху» (там же, § 762–763) – что означает: «он есть Душа, он есть Бог».
Рис. 49. Ба приносит покров и скипетр, символизирующие «дыхание жизни» и Власть
Ба, изливающееся из сферы божественного, иногда просто волшебная сила, усвоенная как пища, которой держится материальный объект, считая ее своим талисманом. Когда Унас ест свой хлеб и пьет свое пиво, ему говорят: «Возьми их, ты и твоя душа в них» (там же, § 139). Когда Унас поглощает богов, он ест их души (Bau) (там же, § 413). Когда он является во всем блеске, «его Ба с ним, его магия у него за поясом» (там же, § 992). Вместе с тем Ба – божественная сила, внешняя по отношению к царю, и, соединившись с Джет, подобно Ка, дает божественную жизнь. «Твоя Душа с тобой, ты живешь, ты не умираешь» (там же, § 2201) или «Ты живешь твоей Душой» (там же, § 1943). Мы не можем сказать, что Ба – это человеческая душа, возрождающаяся в царе после его обожествления. Напротив, она проникает в царя, как только он попадает на небо, чтобы уподобиться богам.
В эпоху Античности считалось, что Ба приносит «дыхание жизни» в тело Джет (рис. 49). В данном контексте вернее будет перевести Ба как «душа» (animus = дыхание).
В то же время, когда царь становится Ба, он превращается в Дух, Ах. Таковы следствия союза Джет и Ка. Ах – это не новая форма души, это специфическое состояние совершенного существа. Царь возрождается в раю восточного горизонта (akhet), а тот, кто рожден на Востоке, становится ах (славный, сияющий). «Ты восходишь на восточном горизонте (akhet), в месте, где ты – ах… (там же, § 152). Ты становишься Ах, что в Утре» (там же, § 1172, 1986). Как же боги даруют царю этот триумф? Посредством обрядов одухотворения, о которых я уже рассказывал.
Совершенное существо занимает место в лодке Ра и плывет по миру вместе со звездами. С этого времени царь будет вести на небесах «восхитительную жизнь Владыки Восточного Горизонта (Ра)» (там же, § 1171–1172). Одним из основных элементов этого блаженного существования является пища, которой обеспечены божественные существа. Близ Поля Тростников (Sekhet ialu), где обитают боги, находится Поле Приношений (Sekhet hetepu), в котором не иссякает запас пищи и питья. Где-то в небесном царстве есть божественная кладовая (uhit), находящаяся под покровительством Аху. Сюда чиновники, называемые начальниками приношений (hequ heteput), «приносят пищу Тем, кто Повелевает Кау в небесах» (там же, § 1220). У царя, принятого в число Избранных (imakhu) Ра, есть свой дом (per) на небе, и он получает свою долю пищи (kau), происходящую из первичной субстанции, Ка (там же, § 1219). Все боги регулярно наведываются в Поле Приношений, чтобы получить там пищу. Они «идут к своим Кау» (там же, § 1145), и царь поступает так же. «Ты идешь к полю твоего Ка, к Полю Приношений» (там же, § 563). Пища здесь выше всяких похвал, «вода, что пьет царь N, есть вино, как у Ра» (там же, § 128). «О царь, изобилие твоих приношений превосходит Нил. О Ка царя N, приди! Царь N ест с тобой» (там же, § 564)[169] (рис. 47).
Обожествленный царь все еще обладает царской властью, но уже безгранично возросшей, поскольку теперь он правит вместе с Ра. Вот как оценивается новое положение царя: «Тебя омыли в водоеме Шакала; тебя очистили благовониями в бассейне Утра… Ты упрочился в Поле Приношений, среди богов, что идут к своим Кау. Ты восседаешь на своем троне из железа; ты держишь свой жезл и свой скипетр; ты повелеваешь богами. Ты стал Ах, по благоволению твоего Ах» (там же, § 1164).
В этом аспекте царь отождествляется с Ра (как некогда отождествлялся с Осирисом) и вместе с Ра он правит миром.
«Небеса радуются, земля радуется, когда слышат, как царь утверждает справедливость в беззаконии. Они радуются, что царь восседает в суде Ра и из уст его исходят справедливые суждения (там же, § 1175).
Тут встает вопрос большой моральной значимости. Принимают ли царя на небе лишь только благодаря более или менее формальным обрядам, которые позволяют ему имитировать Осириса и Ра, или же он должен заслужить место возле Ра?
Несомненно, одной лишь магии было недостаточно, чтобы спасти душу царя. Уже в начале VI династии вопрос о вознесении царя на небо решался на суде Ра, где рассматривались и оценивались прижизненные деяния царя.
У всех восточных народов Солнце – бог справедливости, занимающий главенствующее положение по отношению ко всем прочим богам. Солнце беспристрастно дарит свой свет всем, отгоняет прочь чудовищ, оно – враг несправедливости и зла. Тексты пирамид гласят: «В деяниях царя N не было найдено злого умысла» (§ 1238). Царь справедлив и оправдан (maвu), но не только потому, что он представился Осирисом. Несомненно, все, что было хорошо для Осириса, шло на пользу царю, и приговор, вынесенный судом Гелиополя Сету в защиту Осириса, был выгоден царю, который сам и являлся Осирисом. Но царю недостаточно этой «имитации» оправдания, полученной благодаря его отождествлению с Осирисом. Он должен лично получить оправдание, основанное на его собственных деяниях.
Важный фрагмент текста изображает Унаса на его пути к небу. Появившись у богов, он предстает перед судом:
Он желает получить оправдание своим деяниям.
Поскольку Тефен и Тефнут судили Унаса;
Поскольку Две Истины выслушали его;
Поскольку Шу выступал свидетелем;
Поскольку Две Истины вынесли решение;
Он вступил во владение тронами Геба и вознесся туда,
куда пожелал. Собрав воедино свою плоть, что была в гробнице, он присоединяется к тем, кто в Нун, и сбываются предсказания Гелиополя.
Так Унас выходит в этот день в справедливом облике живущего Ах (там же, § 316).
Суд начинается с заявления царя. Унас «желает… быть maa-kheru по делам своим». Выражение maa-kheru, породившее столь много комментариев и в действительности полное разных значений, в данном случае означает «имеющего голос справедливости», того, кто говорит правду, и говорит ее должным образом, следуя предписанному ритуалу и юридическим формулам, имеющим силу. Таким образом, умерший царь, который является maa-kheru, – «справедливый», «оправданный». Этой цели он добивается при помощи магии и в то же время благодаря оцененности своих религиозных заслуг. Произнося ритуальные формулы, «слова Гелиополя», царь совершает магическую процедуру, которая работает в той или иной степени формально. Но тут имеет значение и моральная чистота совершенных царем деяний, позволяющая ему стать maa-kheru.
Истина и Справедливость (Maвt) будет защищать царя в суде и спасет его от ярости чудовищ, пожирающих царей, признанных виновными.
«О боги Юга, Севера, Запада, Востока, защитите Унаса, ибо он страшится, занимая предназначенное ему место с Гиеной Двойного Зала. [Иначе] этот Урей Деннут пожрет тебя, размелет твои сердца!.. Вот Унас, являющийся в этот день. С собой он приводит Справедливость [Maвt]. Унас не отдан вашему пламени, о боги!»
В главе 3 я еще вернусь к важности этого долгое время неверно толкуемого текста, в котором нам предстает древнейшая версия знаменитого Суда Мертвых, за которым следовало наказание виновных. Я хотел бы особо отметить, что в то время лишь царь должен был оправдывать свои деяния перед богами, поскольку он один из всех людей после смерти возносился на небо. Уже в третьем тысячелетии до Рождества Христова египтяне сделали Божественную Справедливость суровым стражем бессмертия.
Дистанция от царя, Слуги Гора, до царя, отождествляемого с Ра на земле и на небе, поистине огромна. По-прежнему оставаясь Гором, фараон постепенно отделяет себя от Сокола и сливается с Солнцем, Царем Мира. Процессии Слуг Гора уходят в прошлое. Культ Ра поглощает все внимание царя. С Ра торжествует справедливость, обеспечивая порядок во Вселенной. Моральная чистота начинает цениться так же, как физическая сила или материальный достаток. Царь ответствен перед Ра за свое поведение на земле. Еще несколько столетий, и люди задумаются об ответственности фараона перед его подданными. На смену автократической монархии придет эпоха требований общества.