Одинокий теперь Ахмад. И меланхолические звуки тромбона волнуются над мерцающими огнями великого беспокойного города.
И Джо конечно понимает, что совершенно неважно, может ли Ахмад действительно разглядеть это маленькое кафе или он только воображает, что видит их живьём. Их, живых, смеющихся, среди музыки и поэзии, и нет дна у бокала вина и дружбы, и ждут чудеса любви, мягкий воздух…
Большой город перекликается сквозь время с теми давними вечерами, когда Ахмад ещё молод и силён, и всё у него впереди. Когда целый мир простёрся перед ним чистой скатертью.
— 12 —Нищий
Джо закурил, и прислонился спиной к стене здания напротив ресторанчика, о котором рассказал ему Лиффи. Обычного для Каира ресторана, но Джо был неожиданно очарован спокойствием этого места и, можно сказать, уютом. День убывал, время шло к вечеру.
Вокруг тихо шевелился жилой квартал, спрятавшийся за оживлёнными торговыми улицами. Ещё несколько минут назад Джо проталкивался сквозь орущие толпы, уворачиваясь от сигналящих такси и блеющих овец и способных плюнуть верблюдов и плюющих газолином грузовиков, отбирал рукав френча у коптского торговца, огибал солидного греческого купца, наступал на ноги ругающимся на своём, албанском, пастухам, гнавшим ошарашенных коз подальше от пьяных австралийских и бухих в говно новозеландских солдат[50], блюющих рядом с индийскими вояками, обжирающимися сладостями. Итальянские банкиры и армяне и турки и евреи предлагали Джо свои услуги; когда рядом разъезжались тележки продавцов орехов и фруктов, продавец свежевыжатого сока нечаянно облил Джо рекламным продуктом, а босой кули толкнул тяжёлым пыльным мешком…
И нищие бродили там в надежде насобирать к закату монеток на ужин, и добавляли к гвалту торгующих громкие имена богов и пророков.
Тихий квартал. Женщина несёт корзинку овощей. На пороге родного дома уселась старая карга, качает головой и бормочет о своём, о девичьем, а рядом стоят три товарки и сетуют, что вот: бедолажка осталась одна, а в Египте не заведены пока заведения для престарелых маразматиков.
Мужчины здесь, как полагается, сидят за столиками кафе и читают газеты. Пятна тени перемежают пятна живых цветов на маленьких балконах и за полуоткрытыми ставнями. Мощёный тротуар забрызган — дети наполняют бутылки водой из общественного водопровода, а сверху — с высоты второго, третьего этажей — на них капает с развешанного на просушку белья. И сидит в сторонке одинокий нищий.
Джо направился к ресторану, месту, где большинство клиентов, несомненно, знали по имени.
Джо заглянул внутрь. Потрёпанные жизнью кайрены ужинали там с достоинством, подолгу задерживаясь с каждым блюдом, оттягивая ежевечерние прятки за газетами. Маленький человечек в сером костюме ритуально приветствовал официанта, снимая красную феску и делая вид что выбирает столик, по которому елозил локтями последние двадцать лет.
Джо отступил в тень. В таком именно месте он и представлял Мод и Стерна встретившимися поужинать и распить графин вина, а после — перейти через площадь в кафе, потому что на десерт Мод любила сладкое. Джо хотел бы быть с ними, сидеть за одним из этих крошечных столиков, пить кофе и разговаривать, да просто побыть вместе под звёздами.
Благословенная, столь редкая в Каире тишина маленькой площади. Джо понимал, как это должно нравиться Мод и Стерну.
Люди входят и выходят, и заняты обычным, далёким от войны, делом. Чечевичная похлёбка с ячменной лепёшкой, сигарета, бокал вина, маленькая чашка сладкого кофе.
Смеются дети. Женщины, сбивая дневную пыль, пригоршнями расплёскивают воду по площади. От далёких криков с больших улиц сюда доносится только гул. Одинокий нищий отводит вгляд…
Да, ничего особенного, выбор Стерном места для встреч не удивил Джо. Естественный для Стерна выбор, ведь самым странным в этом человеке было то, что он во многих отношениях казался совершенно обыденным. Яркая фигура, жившая в воображении Ахмада, в реальности поблёкла с годами. И Джо подумал, что если Стерн сейчас вдруг появится, то, вероятно, смаху его будет и не узнать. Ведь Стерн давно похож на любого другого здесь. Например: вон на того человека, который снял поношенный пиджак, чтобы уберечь от случайных соусных пятен. Или на того, что сейчас берёт сдачу у официанта. Или на клерка, нырнувшего в переулок. Стерн такой же, как все эти люди, которые просто скребутся по жизни и не более того.
«Созидание жизни»[51].
Джо вспомнились слова Стерна. Слова, давным-давно прозвучавшие в Иерусалиме в ответ на вопрос Джо о главной цели Стерна. Слова, услышанные молодым Джо, когда он нащупывал свою новую дорогу, а Стерн имел за плечами многолетний тяжёлый жизненный опыт.
Конечно, человек, который под разными именами фигурировал в досье Блетчли и во многих других документах, на деле сильно отличался от жителей этого квартала. Горние тропы Стерна не просматривались из тихого омута, в котором попёрдывали эти мужчины и женщины. И всё же Стерна угнетали те же, что и у них, страхи, и поддерживали те же надежды. Он хотел изменений к лучшему, а для этого старался повлиять на людей так, чтобы они сами захотели стать лучше.
У него случались маленькие успехи и большие неудачи. И когда он уйдёт навсегда, заметно здесь ничего не изменится.
А пока Стерн приходил в этот маленький ресторанчик, чтобы в конце дня скрыться от шума толпы, встретиться с Мод и поговорить обо всём и ни о чём, и молча разделить минуты тишины.
А Мод?
Джо тоже легко представлял её здесь. Мод живёт скромно, соответствуя кварталу. Её достаточно помотало по свету, да и возраст мог уже склонять к покою. Джо считал, что она никогда не хотела ничего кроме как быть собой, заботиться о себе одной и жить полной жизнью, а что уж там это значило — о том знают только женщины.
Наверняка, — думал наивный Джо, — она пытается разобраться в совершённых ею ужасных ошибках. В скольжении своей жизни, в противоречивых путешествиях надежды и нужды, встречах и расставаниях. Пытаясь противостоять раненым демонам прошлого. Не сбежать от них, потому что от себя не убежишь, но стараясь познать себя. Странная женщина, жаждущая одновременно независимости и любви — в конце концов, это объяснение всех её странствий. От Блэкмаунта, маленького городка угольщиков в Пенсильвании, до и через горы Албании в Афины и Иерусалим и Смирну и Стамбул и на Крит; и вот теперь — Каир. Всю жизнь она пыталась найти своё место.
Джо глядел на узкую улочку. Он видел угасающий свет, и всё вокруг казалось ему правильным. Правильное место, чтобы Мод и Стерн приходили провести здесь вечер. После всех этих лет борьбы, боли и любви, проигрышей и новых попыток, это было подходящее место для того, чтобы в разгар ужасной войны два человека встречались праздновать жизнь. Говорить и посидеть молча, улыбаться и смеяться, делиться сохранившимися мечтами и строить планы на будущее. Когда за углом бушует и, возможно, умирает привычный мир. Только повернуть за угол…
…мимо неподвижно сидящего на брусчатке нищего.
Кто этот нищий? да просто человек из неведомой эпохи, без дома, без паспорта и никому на свете не нужный. Любой человек есть нищий из ниоткуда, и однажды вернётся в небытие. И всё же, как ни странно, за него всегда ведутся войны, за приз для великих армий — человека, который всем чертям назло переживёт их страшные победы. И из брошеного оружия построит храм, а из панцирей, шлемов и касок изобразит вазоны для цветов.
Безымянный нищий в пыльных лохмотьях видит в сумерках своё безграничное владение. Привычно сетуя, что и накормить не накормили, и, как ни старались, не сумели научить ловить рыбу. А то ли его самого, то ли другого — он и не помнит…
Так думал Джо, шпионя по наводке Лиффи.
Джо отошёл подальше от ресторана, ожидая. И вдруг она показалась в конце улицы, маленькая энергично-шагающая женщина. Джо хорошо помнил эту её походку, она совсем не изменилась.
Мод остановилась поприветствовать официанта и её лицо осветилось улыбкой; привычное Джо выражение заинтересованности, беспокойства благополучием тоже остались прежними. Её слова вызвали у официанта ответную улыбку.
Джо тоже улыбнулся, ничего не мог с собой поделать: в прежние времена Мод старалась следить за модой, хотя чувство вкуса не было ей дано. А теперь она, очевидно, просто сдалась. И всё же она была прекрасна, Джо не мог поверить глазам, насколько красивой она стала с годами.
Такое сильное лицо и такой выразительный взгляд, прямой и добрый.
Она прошла в ресторан мимо Джо, и Джо отвернулся, смущённый. Словно и не было двадцати лет разлуки. Теперь она казалась ему незнакомкой, хотя и не чужой. У них были общие воспоминания и общий сын.
Два десятилетия назад и меньше года вместе… но всё же.
Ему хотелось подойти к ней сзади и прошептать её имя, увидеть её улыбку и заглянуть в глаза.
«Моди, это я… Моди».
Вместо этого ему пришлось отвернуться. Как он мог объяснить Мод своё появление здесь? Что он имел право сказать о Стерне? Что мог сказать с уверенностью? Нет, пока о Стерне он знал недостаточно.
Джо разволновался и быстро пошёл прочь. Мод только казалась незнакомкой, но не была ею. Он знал её, конечно, знал, и она знала его.
Нищий на углу протянул Джо руку с прочерченными грязью будто древняя карта таинственными линиями жизни и любви. Джо дал ему монету, лишь мельком глянув в тёмное лицо, и продолжил путь в раздумьях о себе и Мод. Так он прошагал несколько кварталов, прежде чем посреди бурлящей толпы встать столпом.
Нищий.
Это было несуразно. В пыльных лохмотьях был… Стерн.
Стерн?
Джо понятия не имел, как долго простоял посреди тротуара. Потом было повернулся…
Нет, уже нет смысла возвращаться, Стерн за это время конечно ушёл. Но что он там делал?