Джо сжал руки под столом.
— Ты осмотрелся?
— Не внутри, побоялся. Я постоял и подумал, что вдруг он во дворике? обошёл вокруг и забрался на стену.
Руки Лиффи дрожали. Он опустил глаза.
— Ахмад, — прошептал Лиффи. — Он лежал там. Весь скомканный. Подзорная труба была у него в руке, а тромбон — рядом.
У Джо защемило в животе.
— Мёртв?
— Он лежал лицом не в мою сторону. Ноги и голова вывернуты; канотье я не увидел, кстати.
И я… я ушёл ждать тебя. Я ждал несколько часов, но к отелю больше не подходил.
— Во что он был одет, Лиффи?
— В свою выцветшую рубашку цвета лаванды.
Лиффи поник головой. Он убрал руки со стола и спрятал их, голос его дрожал.
— Я знаю, о чём ты думаешь. Ахмад никогда не подымался на крышу без парадного костюма. А его шляпа?
Лиффи схватил Джо за руку, умоляя.
— Может, он полез туда по внезапной прихоти, бзик? И просто потерял равновесие?
Джо накрыл своей рукой руку Лиффи.
— Несчастный случай? — в отчаянии взывал Лиффи.
— Нет, — сказал Джо, крепче сжимая руку друга.
— Нет? — Лиффи почти взвизгнул. — Нет?
Джо схватил его за плечо. Слезы катились по лицу Лиффи.
— Его столкнули? Такого безобидного человека? Но какой смысл, Джо? Какой в этом смысл?
Джо поднялся и бросил на стол несколько монет.
— Нет времени, мне нужно уходить.
— Куда?
— Мне нужно кое с кем встретиться.
— С кем? — В глазах Лиффи стоял ужас. — Назови имя. Я ведь всё равно узнаю.
— Дэвид, — прошептал Джо.
Лиффи вскочил на ноги.
— Тогда я пойду с тобой. Я…
— Ты не должен, Лиффи, не сейчас. Будет лучше, если я пойду один.
— Лучше? Дэвид? …Лучше?
— Чорт с тобой! тогда давай поторопимся.
Джо направился к потрепанной занавеске, отделяющей бар от переулка; внимание Джо привлекло отражение в зеркале за барной стойкой — видение призрачной фигуры, летящей в зазеркалье. Развеваются волосы, вздымается плащ… и измученное лицо светится в полумраке… Лиффи в полёте сквозь время. Вечный Жид в одной из своих масок… Или Адам.
Дверь в «Оптику Коэна» была приоткрыта. Джо толкнул её, звякнул колокольчик. В магазине никого не было.
Полуоткрытая дверь в дальней стене вела в мастерскую, где Джо недавно разговаривал с Коэном. Мастерская тоже оказалась пуста, а дверь в задней части мастерской закрыта. Джо постучал, подождал, потом повернул ручку.
За дверью была кладовка, место, где Анна подслушивала разговор Джо с братом. Кладовка была заставлена коробками, завалена изношенными шлифовальными кругами, на стене висели не тикающие часы.
Анна, уставившись в пол, сидела там на ящике. Она растерянно подняла глаза.
— Я только что узнала… Вы были там?
Она тупо посмотрела на Джо, и он отрицательно покачал головой. Тогда она взглянула на Лиффи.
— Тебя там тоже не было? Вижу… С ним никого из вас не было.
— Нет, — мягко сказал Джо. — Что случилось?
— О!.. Его сбил грузовик. Только что приходили полицейские, сказали. Он переходил улицу в неположенном месте. Они говорят, никто не виноват.
Анна опять тупо уставилась в пол. Джо услышал рядом приглушённый вскрик, и Лиффи вдруг опустился на колени рядом с Анной, обнял её, и они оба принялись раскачиваться вперёд-назад, и рыдать …и рыдать.
Джо посмотрел на неподвижные стрелки часов и почувствовал, что идёт ко дну.
Крошечная греческая церковь, в которую они пришли искать убежища, была пуста. Неф здесь, как принято, был свободен от мебели и лишь несколько деревянных стульев с высокой спинкой, как троны на собрании осторожных средневековых королей, стояли у стен. Прохладный полумрак пронзали крики играющих на улице ребятишек.
Лиффи сидел на троне, положив руки на колени, безжизненный с тех пор, как они покинули Анну. Джо беспокойно ёрзал на соседнем троне, думая о том, какой строгой кажется крошечная церковь без священника и молящихся, без песнопений и благовоний, но с призраками в тенях по углам. Лиффи зашевелился и прошептал:
— Джо? Что ты будешь делать теперь?
— Ну, я сегодня вечером попытаюсь увидеть Стерна. А пока мне нужно убежище. В другую эпоху эта церковь была бы подходящим местом, но, к сожалению, конвенция больше не соблюдается. Святые места со временем теряют святость; как могила Пана, например… Поэтому нужно искать другое.
Лиффи смотрел на низкий купол, на фреску, изображавшую Христа-Пантократора, Параклита или Заступника, смотрящего на пришедших огромными рыбьими глазами.
— Можно попробовать спрятаться в мавзолее старика Менелика, — прошептал Лиффи.
— Но Ахмад хранил там своё оборудование. Разве Блетчли не подумает об этом месте?
Лиффи пожал плечами.
— У него нет причин для этого. Я думаю, если монахи туда и сунутся, то просто подёргают дверь и забудут о мавзолее. Это место ничего не значит ни для кого из них. Ценного там нет ничего; стоит только небольшой ручной печатный станок, настолько старый и изношенный, что никто, кроме Ахмада, не мог бы на нём работать. Ну и тряпки там есть кой-какие, подберёшь себе штаны, с лампасами.
«Дай Бог, чтобы не сунулись. А штаны, куртку какую — это хорошо бы, для конспирации», — подумал Джо.
— Но как я попаду туда?
— У меня есть ключ. Однажды Ахмад давал мне свой, — надо было по-работе, — а я боялся его потерять и сделал сразу два дубликата.
— Ишь ты, и паранойя бывает полезна. Ты хочешь сказать, что ходил туда один?
— Иногда, чтобы убежать от всего. Ахмад сжалился надо мной и позволял мне пользоваться склепом. Я ходил туда почитать; не отца и мать — книги.
Джо удивленно посмотрел на него.
— Что же ты там читал, Камасутру?
— Бесчувственная ты скотина, Джо. Бу́бера[63] я там читал, в основном. Там тихо, и я чувствовал себя покойно.
Джо кивнул.
— Я вот думаю о жуках-плавунцах, — прошептал он, — задаюсь вопросом: а не могут ли они как-то помочь.
Лиффи поднялся на ноги, не отрывая глаз от фрески с Христом.
— Зачем им помогать тебе, нам?
— Потому что я сомневаюсь, что они замешаны в деле Стерна. И потому что между ними и монастырём наверняка есть соперничество — такова человеческая природа. И ещё потому, что в прошлом Стерн работал на них, не совсем чужой. И потому что Мод работает там. Я знаю, что она занимается только переводами, но это всё равно значит, что они ей доверяют. Есть ли там офицер, которого ты знаешь с хорошей стороны?
— Майор, — пробормотал Лиффи. — Он единственный, с кем я могу связаться. Мы ладим, и я думаю, что он подчиняется непосредственно полковнику, эквиваленту Блетчли. Я дам тебе номер его телефона, ты притворишься мной и попросишь о срочной встрече. У нас есть такая договоренность на крайний случай.
— Я не смогу подражать твоему голосу.
— Тебе и не надо. Всякий раз, когда я звоню ему, я пародирую разных политических ястребов и пичужек; да и качество телефонной связи пока далеко от идеала.
Джо кивнул. Лиффи по-прежнему таращился на фреску над головой.
— Джо? Что ты будешь делать, если вдруг со склепом Менелика не срастётся? Если тебе нужно будет найти другое место, чтобы спрятаться?
Куда ты отправишься?
— Я думал об этом и, полагаю, мне придется попробовать попроситься в плавучий дом. Сёстры бы меня приняли, надеюсь. Тут беда в том, что Блетчли подумает о такой возможности; засада.
— И что?
— Так что мне остаётся надеяться, что старина Менелик сможет спрятать меня там, в своей пяти тысячелетней истории.
Лиффи посмотрел скептически.
— Я знаю, — прошептал Джо, — эта надежда не имеет надёжного основания. Однако, куда мне деваться?
Лиффи не ответил.
— Ты вот что: когда они придут задавать вопросы, — добавил Джо, — просто скажи им правду. Скажешь, что я много говорил с Ахмадом, и что однажды я разговаривал с Дэвидом, и что я ходил к сёстрам. Но ты не знаешь никого другого, кого ещё я мог видеть, и не знаешь, что сёстры сказали мне. И это правда, ты не знаешь, Лиффи, вот и всё. Это не твоё дело. Это дело между мной и Стерном и Блетчли, и так было с самого начала. Так что просто скажи им правду, и Блетчли не доставит тебе неприятностей, когда поймёт, как обстоят дела. В Блетчли нет ничего плохого, просто у него такая работа, бизнес. Так что просто скажи правду, Лиффи, и всё будет хорошо.
Лиффи кивнул, развязал висевший на шее маленький кожаный мешочек и вложил в руку Джо ключ.
Он посмотрел на Джо долгим взглядом, а потом прошептал:
— Есть одна вещь, которую я всё-таки должен знать. Стерн… всё правильно? Правильно ли он сделал — то, что сделал? Ты должен сказать мне правду ради Ахмада, ради Дэвида… ради нас всех.
Джо улыбнулся.
— Мы никогда в этом не сомневались, Лиффи. Глубоко внутри, никто из нас никогда не сомневался в этом. Стерн на нужной стороне, правой стороне.
Жить. Надеяться. Это лицевая сторона.
И мы знали это, Лиффи, ведь мы знали его. Помнишь, что ты сказал мне о Стерне, когда мы впервые говорили с тобой о нём? Как вы встречались в баре и сидели там, разговаривая ни о чём. И никогда не говорили о войне? И ты сказал, что ему нравились твои имитации голосов, что они его смешили. И ты сказал, что это много для тебя значило, смех такого человека, как Стерн. Ты сказал, что это делает тебя счастливым. Ты помнишь?
— Да.
— А потом ты сказал кое-что ещё, Лиффи. Ты помнишь?
— Да. Я сказал, что смеялся Стерн необычно, кого бы я не пародировал — хоть Гитлера, хоть Муссолини: Стерн смеялся беззлобно, с нежностью в глазах.
— Правильно, — сказал Джо, — и так оно и есть. Так что теперь бояться нечего, потому что всё будет хорошо.
Джо улыбнулся. Лиффи посмотрел на него. Остался последний вопрос: когда они встретятся снова и где? Но они понимали друг друга слишком хорошо, чтобы беспокоиться об этом, и просто посидели несколько минут на-дорожку.