— Вы удачно прибыли прямо к завтраку, — сказала Элен.
— Спасибо, но я уже поела, — заявила Молли.
Элен на секунду замешкалась.
— Я имела в виду завтрак наших подопечных. Можете помочь кормить их.
Мы последовали за ней по мрачному коридору в убогую столовую. Атмосфера в зале оказалась гнетущая, несмотря на музыку Вивальди, которая лилась из старенького CD-плеера. Потертый ковер с цветочным узором, выцветшие занавески с изображениями фруктов. Обитатели устроились за пластиковыми столами на таких же креслах. Те, кому было трудно сохранять прямую осанку, расположились в глубоких кожаных креслах. Несмотря на освежители воздуха, характерный запах аммиака и вареных овощей бил в нос. Портативный телевизор в углу демонстрировал документальный фильм из жизни природы. Сиделки, в основном женщины, занимались обычной рутиной — складывали салфетки, убирали тарелки, повязывали нагрудники тем, кто не мог сделать этого сам. При виде нас на некоторых старческих лицах возникло выражение ожидания, другие, наоборот, не шевелились.
Подносы с завтраком, каждый в упаковке из фольги, выстроились на тележке. По соседству стояли ряды кружек.
Полчаса я провела рядом с женщиной по имени Дора: она сидела в инвалидной коляске, с вязаным шерстяным платком на коленях. Она обмякла, ее взор давно угас. Руки пестрели печеночными пятнами, сквозь пергаментную кожу проступала сеть лопнувших капилляров. Еда выглядела неаппетитно: кучка чего-то липкого, бледно-желтого. Я знала, что стариков часто пичкают супом-пюре, во избежание опасности подавиться и задохнуться.
— Что это? — осведомилась я у Элен.
— Омлет.
Какой-то престарелый джентльмен сражался с ложкой, но руки у него сильно дрожали, и в конце концов он рассыпал все перед собой. Габриель мгновенно оказался рядом.
— Я уберу.
И он собрал омлет бумажным полотенцем. Зрелище увлекло Молли, и она забыла о своей подопечной.
Покормив Дору, я перешла к Мейбл, имевшей репутацию самой агрессивной обитательницы «Чистого неба». Она оттолкнула протянутое блюдо и плотно сжала губы.
— Вы не голодны? — спросила я.
— Ох, не волнуйся из-за Мейбл, — пояснила Элен. — Она ждет Габриеля.
— Ладно. А где Алиса?
— В отдельной комнате: первая дверь направо. Алисе резко стало хуже. Она ослепла, и вдобавок началось воспаление легких.
Почему Айви и Габриель молчали? Может, решили, что меня никто, кроме Ксавье, не интересует? Однако чем ближе я подходила к комнате Алисы, тем сильнее мной овладевал страх.
Призрак уже нес вахту в коридоре. Мы оба тихо переступили порог, и я почти не узнала лежащую на постели женщину. Ничего общего с той Алисой, которую я помнила. Недуг полностью преобразил ее. Тело хрупкое, как у птички, тонкие волосы растрепаны. Никаких красочных кардиганов — только простое белое платье. Я окликнула ее по имени. Она молча протянула руку, однако пес опередил меня, ткнувшись в нее носом.
— Призрак? — шепнула Алиса.
— Это Призрак и Бетани, — ответила я.
— Бетани… Как славно, что ты здесь. Я скучала по тебе.
— Как вы себя чувствуете? — поинтересовалась я. — Вам что-нибудь нужно?
— Нет, дорогая, у меня все есть.
— Простите меня. Я… — начала я и оборвала себя на полуслове.
— Понимаю. Жизнь берет свое. Не извиняйся. Надеюсь, Призрак ведет себя хорошо.
Пес коротко тявкнул.
— Он замечательный товарищ.
— Молодец, мальчик.
— Вы болеете? Вам надо поправиться!
— Не уверена, что хочу этого.
— Алиса, вам следует отдохнуть…
Неожиданно она дернулась вперед, глаза распахнулись. Они не были сфокусированы на чем-то конкретном, просто глядели в пространство.
— Я знаю, кто ты, — прохрипела она.
Мое сердце сжала тревога.
— Я рада, что вы не забыли меня, — пробормотала я.
— Ты хочешь забрать меня.
— Куда, Алиса? — спросила я, не желая мириться с ее смертью.
— На Небеса. Я вижу твое сияние, Бетани.
Я была поражена.
— Ты укажешь мне дорогу? — произнесла она.
Я проверила ее пульс. Он был слабый — как трепещущий огонек догорающей свечи. Несмотря на боль за нее, я должна сделать свое дело. Сосредоточившись, я мысленно вернулась к той роли, для которой предназначалась в Царстве Божьем. Ведь я проводник, наставник новопреставленных душ.
— Когда настанет ваш час, вы будете не одна.
— Бетани, меня окутает тьма?
— Нет, Алиса, только свет.
— А мои грехи? Я не всегда вела себя образцово.
В ее тоне прозвучал оттенок прежней отваги.
— Наш Отец безгранично великодушен.
— И я встречусь с теми, кого любила?
— Да. И вы обретете единение со всеми созданиями этого и других миров.
Алиса успокоилась, и ее веки смежились.
— Постарайтесь уснуть, — сказала я.
Я обхватила ее хрупкую ладонь, Призрак положил голову на предплечье Алисы, и мы замерли.
По дороге домой я думала об Алисе и ее словах. Видеть смерть с Небес грустно, но быть ее непосредственным свидетелем — душераздирающе. Меня пронзило острое чувство вины. Я увлеклась Ксавье и напрочь забыла об остальных. Небеса одобряли наши взаимоотношения, но мне нельзя было целиком растворяться в Ксавье, хотя я отчаянно стремилась не расставаться с ним никогда.
Утром нам сообщили, что Алиса скончалась. Для меня это не стало сюрпризом. Проснувшись ночью от стука дождя в окно, я хотела задернуть занавески и увидела парящую снаружи Алису. Она безмятежно улыбалась. Алиса прожила полную, насыщенную событиями жизнь. Ее родные могли быть рядом в ее последние дни. Они многого не понимают, но однажды им даруют второй шанс.
Ее душа покинула тело. Страха в ней не было, только предвкушение.
И я мысленно напутствовала ее напоследок.
Глава 24ВСЕГО ЛИШЬ ЧЕЛОВЕК
В день похорон Алисы небо затянули тяжелые облака, почва пропиталась влагой. Народу на кладбище собралось мало. Отец Мел отслужил заупокойную службу. Свежая могила выглядела как скромный холмик под дубом.
Уход Алисы что-то пробудил во мне, напомнил о нашей миссии, и я решила уделять время общественным делам. Конечно, это мелочь по сравнению с нашей общей целью: спасти Землю от Тьмы. Но, по крайней мере, я тоже вносила свой скромный вклад. Ксавье часто присоединялся ко мне.
— Тебе вовсе необязательно сопровождать меня, — заявила я ему, когда мы ждали вечернего поезда в Порт-Цирцею.
Мы хотели проверить бесплатную столовую для бедняков.
— Бет, это мой выбор.
— Я все усложняю!
— Перестань. Я умею распределять время.
— Но у тебя завтра экзамен по французскому?
— Нет, Бет, у нас обоих. — И он достал из рюкзака учебник. — Почитаем по дороге.
Постепенно я освоилась с поездами, а общество Ксавье действовало на меня благотворно. Кроме нас в вагоне сидел одинокий старик, который клевал носом и пускал слюни на рубашку. У его ног притулился бумажный пакет с бутылкой.
Мы открыли учебник, но вдруг Ксавье поднял голову и прошептал:
— Рай, наверное, громадный. Сколько места нужно, чтобы вместить души? От концепции бесконечности меня бросает в дрожь.
— На Небесах семь уровней реальности, — вырвалось у меня.
— Семь? — переспросил он.
— На Первом обитают ангелы, восхваляющие Бога. Отец, Сын и Дух Святой пребывают на Седьмом.
— Почему?
— Каждый исполняет свои функции. Как в любой компании, от низшего звена до исполнительного директора.
Ксавье помассировал виски.
— Трудновато…
— Есть свод правил. Второй уровень — на том же расстоянии от Первого, как Первый от Земли. Ангелы справа — всегда более выдающиеся, чем те, что слева. Оказаться на Шестом — очень сложно, надо сначала проникнуть в пространство за пределами Небес. Но ты всегда различишь, какой уровень где находится, потому что нижние — потемнее, чем ослепительно-яркий Седьмой…
— Стоп! — прервал меня Ксавье. — У меня мозги взорвутся.
— Извини.
Он улыбнулся.
— Главное, постарайся не забывать, что я всего лишь человек.
Ксавье пригласил меня посмотреть на игру его команды регби: намечался последний матч в сезоне. Я договорилась пойти с Молли и ее подругами-чирлидерами. Вообще-то болтовней о поднятии школьного духа они оправдывали свое желание посмотреть, как парни в шортах носятся по полю. Девушки прихватили с собой изрядный запас прохладительных напитков, чтобы в перерывах раздавать их в надежде на вознаграждение в виде комплимента или, еще лучше, свидания.
Мы все вместе направлялись к полю. Команда «Брюс Гамильтон» в форме с черно-красными полосками уже разогревалась. Их противники из подготовительной школы Миддлтона, в зеленом и желтом, стояли на другом конце и напряженно вслушивались в речь своего тренера с побагровевшим лицом. Перед самым началом игры наши мальчишки сгрудились и прокричали стимулирующую мантру о «мощи армии красно-черных». Подпрыгнули и обхватили друг друга руками в ожидании свистка судьи.
— Типично, — пробормотала Молли. — Похоже, только спорт способен вытянуть из них хоть какие-то эмоции.
А я поняла, что никогда не стану фанатом регби. Чересчур агрессивно и жестоко. На моих глазах один из игроков Ксавье помчался по полю, зажав мяч под мышкой. Ловко увернулся от двух противников, безжалостно преследовавших его. Очутившись в нескольких ярдах от ворот, он прогарцевал и рухнул на землю, вытянув над головой мяч. Игрок Миддлтона, который блокировал ворота, упал прямо на него. Парни «Брюс Гамильтон» засвистели, разразились одобрительными воплями и помогли товарищу подняться. Пошатываясь, он вернулся в центр поля.
Я на секунду зажмурилась, чтобы не видеть очередного столкновения. Молли подтолкнула меня локтем.
— Кто там? — спросила она, кивнув на юношу, который застыл на противоположной трибуне.
Молодой человек был в кожаной куртке, лицо скрывала мягкая фетровая шляпа и длинный шарф.
— Чей-то родственник? — предположила я.
— Для папаши он странноват и держится особняком.