«Наша», — Айрис очень любила это слово. Иногда его произносила мадам Донна, хвастаясь перед подругами в церкви, и Айрис каждый раз таяла от счастья. «Наша Айрис поет, как ангел», — говорила Донна. Или «У нашей Айрис пирожки выходят изумительные, приходите к нам на чай».
Айрис была счастлива, потому что выходило, что у нее есть настоящая семья, те, кому она была небезразлична, кто ее ценил — пусть только за голос и кулинарное мастерство. Но все слова Донны Этвелл оказались ложью, рассыпавшись крошками отравленного печенья.
Слово «наша» из уст водяных девушек звучало иначе. По-настоящему, без тени притворства. Они непрестанно звали ее, и в их голосах слышались тоска и грусть, так созвучные сердцу Айрис.
— Мы скучаем! — донеслось до нее, и она поняла, что сопротивляться больше не может.
Опустила ноги в гальюн, примерилась, убедилась, что помещается, и прыгнула, не думая, чем такой прыжок может закончиться. Уже в полете Айрис протрезвела и приготовилась к смерти, так как схватившая ее волна понесла прямо к кораблю, угрожая размазать по доскам без следа. Но нет, эта же волна, будто передумав ее убивать, вдруг потащила назад в море, дальше от стремительно уносящегося вперед фрегата. Голова девушки то выныривала на поверхность, то скрывалась под толщей воды, и когда в очередной раз она оказалась на воздухе, то смогла увидеть только низкое, тяжелое небо да бурливое море с высоко вздымающимися волнами. От «Мести Падшего» остались лишь воспоминания, и они были очень спутанными. Она страстно желала вновь оказаться на борту корабля Ксандера, и в тот же миг — как можно дальше от Эмергода, морионов и их миссии.
А потом Айрис поняла, что тонет.
— Сестры, сестры! — закричала она, но в волнах рядом никаких девушек не было. Только она, Айрис Этвелл, и суровое море, которое терзал «крепкий ветер», как выражались моряки с «Падшего». По мнению Айрис, начинался настоящий шторм, в котором и у плавающего человека выжить не было шансов, а у нее — тем более.
Она не сдавалась. Била воду руками и ногами, плевалась и сражалась за каждый глоток воздуха. Чудом оказываясь на поверхности, отчаянно крутила головой в надежде увидеть ставший знакомым силуэт фрегата с сине-черными парусами. Она даже цвет их вспомнила! А еще лучше услышать голос Эмергода, который кричит уже не на нее, а на команду, отдавая приказ вытащить утопающую немедленно. Но вокруг лишь стонало море, вздымались волны, а с неба сыпал колючий мелкий дождь. Или то были брызги — разобрать уже невозможно. Холод сковывал конечности, но она еще шевелилась, с отчаянием осознавая, что ее время пошло на секунды. Айрис неудержимо тянуло ко дну.
Когда ее схватили сильные руки и потащили наверх, всплеск счастья был таким мощным, что она не сразу поняла, кто именно стал ее спасителем. Увы, не капитан Ксандер Эмергод, и не водяные девы-предательницы. Впрочем, сама хороша. Надо было держать сознание трезвым и не поддаваться бредовым мыслям.
Когда Айрис втянули на лодку, мокрая мешковина прилипла к телу, терзая его колючими укусами, а холод норовил оставить ее без зубов — так сильно они лязгали. Но ей было не до неприятных ощущений. В лодке сидели скалящиеся незнакомые матросы, которые были не морионами, а людьми.
«Меня подобрало торговое судно!» — первая мысль была счастливой, радужной и, увы, такой же иллюзорной, как и морские девы, заманившие ее в воду. Все фантазии разбились о черный флаг с черепом, гордо реющий над огромным кораблем, качающимся в волнах неподалеку. На борту гордо значилось «Вразумитель», и Айрис поняла, что худшего сценария она бы не придумала. Ее выловили пираты, люди, и в их глазах светилась не цель идейной миссии, как у Ксандера, а жажда наживы и похоть при виде полуобнаженной девицы.
И все же ее не тронули, даже обращались вежливо — насколько могли. Подняли на борт и, взяв под руки, быстро поволокли по палубе, которую непрестанно омывали волны. Если бы не державшие ее матросы, Айрис бы давно смыло обратно в волны. В глаза сразу бросались многолюдность и суета, царившие на палубе. У мачт и на вантах работали человек сто — все были заняты своим делом, но той слаженности, что наблюдалась в движениях морионов у человеческих моряков, не было. Готовились к шторму. На реях еще висели матросы, убирающие паруса, но большая часть парусного вооружения уже зарифили. Айрис с перепугу даже правильное название вспомнила. Криков людей слышно не было, хотя она видела открытые рты и выпученные глаза. Люди не просто кричали, они орали, надрывая глотки и готовясь к удару стихии.
Куда же унесло корабль Ксандера? Этим вопросом она специально забивала себе голову, чтобы не думать о том, что ее ждало. Или кто.
Когда Айрис втолкнули в каюту, она почти безошибочно определила, что это каюта капитана. За штурвальным колесом в надстройке полуюта жили и Ксандер, и Данир. Значит, человек, который сурово глядел на нее из-за стола, был капитаном этого самого «Вразумителя». Рядом с ним навытяжку стоял молодой мужчина, с виду юнга, и внимательно выслушивал брюзжание сидящего человека:
— Я третий день питаюсь сыром, хлебом и пуншем, еще раз принесешь мне что-нибудь подобное, заставлю тебя жрать гнилую солонину, ты понял?
— Капитан Кемран, печь и топка прострелены, ремонт начали, но при такой качке мастер быстро не справится, — оправдывался парень. — Приготовить мясо нет никакой возможности.
— Ступай и изыщи такую возможность любыми способами, — фыркнул тот, кого назвали Кемраном.
Айрис была готова поклясться, что где-то уже слышала это имя.
— А, выловили рыбку, — пробормотал капитан, окинув Айрис быстрым взглядом. — Остальные где?
Спрашивал он, разумеется, не ее, а коренастого моряка с рыжими вихрами, стоящего за спиной девушки. Ранг у него был явно выше, чем у юнги, но человек также вытягивался, прижимая руки к бокам, словно хотел достать макушкой до потолка. Похоже, команда поголовно боялась своего капитана. И тут Айрис поняла, что за странность бросалась в глаза. Капитан держал в руке кружку, и пальцев, которые обхватывали ее запотелый бок, было пять. Шестой, большой палец, Кемран оттопырил в сторону, и девушка поняла, что тот не сгибался.
Кемран Шестипалый, вспомнила она. Пират с Джампагуа, ставший заклятым врагом Эмергода после того, как Ксандер украл у него дракона. И почему ее не могли выловить простые пираты, без личной неприятности к людям, с которыми ее свела судьба?
— Прыгнула только эта, остальных сирены не видели, но за кораблем продолжают следить, — отчеканил офицер. Айрис предположила, что докладывать капитану должен был кто-то из старших.
Сирены? Почему-то она больше не могла удивляться. Наверное, после дракона и всех баек Эмергода про спящих богов и возлюбленных нимф.
— Передай этим лягушкам, что, если будут плохо работать, я скормлю их детей Типодису. Мне нужны были все пять, ради одной Эмергод даже слушать нас не станет.
— Понял, капитан, передам, капитан, — затараторил моряк. — Кстати, про «Падшего». Фрегат появился с подветренной стороны и двигается в нашу сторону. При такой волне будет на расстоянии выстрела меньше, чем через полчаса. Мы не можем сейчас сражаться. Грот-марс разбит вдребезги, флагшток за бортом, реи восстановить не успели, такелаж изодран, остался лишь один не поврежденный вант, остальные мы вяжем, и только Ваал знает, когда закончим. Рыжего Гуннера мы, конечно, тоже потрепали изрядно, но вступать в новую битву рискованно. Простите за мнение, капитан.
Айрис и не заметила, что на судне столько повреждений. Надо же, как их потрепали. Интересно, кто этот Рыжий Гуннер? И хотя ее собственная участь висела на волоске, ей вдруг захотелось узнать, и как вяжут ванты, и что такое флагшток, и как Кемран Шестипалый собирался противостоять морионам Ксандера Эмергода. Насколько она помнила, корабль Данира морионы взяли меньше, чем за двадцать минут.
Сердце глухо стучало, все обиды забылись. Ксандер возвращался за ней, не бросил, нашел.
— Не тарахти, Коптер, — прервал офицера капитан. — Море никогда не успокоится, надо уметь плавать и при сильном ветре. Одна у нас есть, будем играть теми картами, что достались. Подайте капитану Эмергоду сигнал о переговорах. И предупредите, что, если он выпустит морионов, девице отрубят голову.
Сил удивляться не было, но все же интриговало, как давно пираты знали то, что на ее родине считалось небылицами да мифами. Драконы, морионы, сирены, древние боги — о них пираты говорили уверенно и спокойно, будто эти существа давно были частью их жизней. Да ведь Айрис и сама поверила, что где-то томится заключенный в дракона Бог хаоса Эймараох, а где-то возродилась та, что должна его пробудить.
Офицер откланялся и удалился, за ним исчез расстроенный юнга, который не знал, как накормить капитана при сломанной печи, Айрис же осталась с Кемраном Шестипалым одна. Данира она хоть немного знала, Ксандер Эмергод оказался чудаковатым, но вроде как неопасным, что ждать от капитана «Вразумителя» оставалось неясным. Он был каким-то совершенно нехарактерным. Такой человек встретится на улице и пойдет мимо своей дорогой, оставшись незамеченным.
Водянистые глаза, мягкие черты лица, безвольный подбородок и полные, почти чувственные губы совсем не соответствовали грозному имени Кемрана Шестипалого. Капитан казался старше Ксандера Эмергода, но он также мог просто плохо выглядеть. Да и что Айрис знала о людях, которые всю жизнь проводили на качающейся палубе под соленым ветром. Максимиллиан Этвелл был не в счет. Она знала приемного отца исключительно с плохой стороны.
— Садись, — капитан кивнул ей на стул, и Айрис благодарна кивнула. После того как Коптер ушел, она была предоставлена самой себе. А самостоятельно удерживаться на ногах девушка была не в силах. Плавание в бушующих волнах все еще отдавалось дрожью в ногах, да и палуба то и дело ходила ходуном.
— Как звать?
— Айрис Этвелл, — не стала скрывать она. Да и вообще любое сопротивление казалось бесполезным.
— А, та, что из борделя, — с явным сожалением протянул Кемран. — Были бы хоть губернаторские дочки… Эх, ладно, попробуем посмотреть, что он за тебя даст. Кстати, Данир Арбел передавал привет. Знаешь такого?