Там, на берегу, Айрис растерялась, но сейчас у нее найдется, что сказать этому мерзавцу. Пусть временное помутнение Дномлона продлится еще немного. Она почти поверила, что надежда есть.
— Это не проблема, — тем временем ответил саадулец у нее в голове. — Капитан Эмергод скоро сам придет за тобой. Сразу было понятно, что он решил тебя нам не отдавать. Он должен напасть через пару часов, его морионы уже на берегу, притворяются камнями, идиоты. Мы собирались разгромить Эмергода и забрать у него свитки, но, похоже, планы поменялись. Я согласен отпустить других девушек. Тебя сейчас отведут в храм. Эмергод не всегда такой умный, каким кажется. Думал, что мы держим невест там, и планировал искать вас в храме. А в результате попал бы в нашу ловушку.
Айрис только и смогла, что открыть и закрыть рот. Эмергод? За ней? Хотел вернуться?
Не верилось ни в это, ни в то, что саадулец собирался ее отпускать. А может, ее опоили каким-нибудь дурманом, и она бредит наяву? Видит и слышит то, что желает сердце?
Саадулец твердо взял ее за плечи и встряхнул:
— Соберись, девушка. Видения никогда не приходили ко мне так четко, как сейчас. Поклянись, что ты выполнишь мое условие. Помнишь его? Убедить Эмергода захватить корабль с драконом. Он питает слабость к этим тварям, должен легко согласиться.
Айрис опомнилась:
— Он сказал, что равнодушен к драконам, а освобождал их просто так — для отвода глаз от операции. От этих чертовых свитков. Что, кстати, в них такого?
— В них чертежи кораблей, которые могут летать над сушей, — коротко ответил саадулец. — Нам они не нужны, мировое господство в наши планы не входит. А вот Эмергод мечтал о нем всю жизнь. Он лгал тебе постоянно, а ты даже ничего не заподозрила. И в том, что не вернется, обманул, и насчет драконов тоже. Ксандер обожает этих тварей. Есть собачники, есть кошатники, а есть, — островитянин на миг запнулся, — драконятники, что ли? В общем, неважно. Скажи ему, что ты услышала, будто домниканцы собираются подрезать дракону крылья, и Ксандер на всех парусах помчится выручить Мараоха. А теперь я хочу услышать от тебя клятву.
— Что мне надо сказать?
— Повторяй. Я, Айрис Этвелл, клянусь спасти Эймараоха.
У Айрис даже язык от такого поворота на миг отнялся.
— Я собиралась просто спеть дракону, — пролепетала она. — Можно я как-нибудь по-другому выражусь?
— Нет! — голос саадульца буквально рявкнул у нее в голове. — Повторяй! Я рискую всем, ты — только своим словом. Хотя, пожалуй, я наложу на тебя заклятие. Так будет вернее.
— И что случится, если я не спасу Эймараоха?
— Умрешь в муках, — хмыкнул Дномлон. — Шучу. Не знаю, что будет. Я это заклятие раньше на людей не накладывал, только на своих. И хватит тянуть. Либо ты клянешься, либо я бросаю свою затею и иду готовить наше брачное ложе.
После таких слов Айрис была готова поклясться в чем угодно.
— Клянусь спасти Эймараоха! — с чувством произнесла она, надеясь, что Дномлон в ее ложь поверит. Потому что иначе как ложью эти слова быть не могли. Если даже Эмергод за ней и вернется, и если даже он захватит корабль с драконом, то на этом вера и надежда Айрис заканчивались.
Однако все произошло именно так, как сказал Дномлон.
Ее отвели в храм, где она встретилась с перепуганными «невестами». Храм находился в подножие башни, и ее уходящий ввысь купол терялся в темноте. Утоптанный сотнями ног камень на полу был истерт там, где топтались больше всего — у статуи огромной змеи в два или три человеческих роста, возведенной в центре. Странно, Айрис полагала, что саадульцы молились драконам или морским чудовищам, змея же была самой обыкновенной, мирной, свернувшейся кольцами, без агрессивно разинутой пасти, как обычно изображают змеюк. Чадящие масляные лампы на треногах и факелы света не добавляли. В помещении было тускло, воздух задымлен. Если здесь и была когда-то вентиляция, то ее точно давно не чистили.
Девушки кинулись друг к другу. Оказывается, их всех держали поодиночке, и у каждой состоялось «свидание» с будущим мужем. Айрис хотела было сказать, что, на ее взгляд, саадульцы не такие уж отвратительные, но послушав других «невест», решила промолчать. Похоже, ее Дномлон выделялся благоразумием, потому что судя по рассказам Марины, Селены и губернаторских дочек их «женихи» на свидании в красках описывали, что будут творить с женами на брачном ложе. И вопросы спасения собственной расы их не волновали. На какой-то миг Айрис забеспокоилось. Удастся ли Дномлону провернуть задуманное при таком настрое его собратьев? А может, он отличался от других саадульцев особым чувством юмора и просто пошутил над ней? И все закончится тем самым брачным ложем?
Однако долго терзаться не пришлось. Пол у подножия статуи вдруг заискрился, подернулся дымкой, которая, рассеявшись, явила круг из тонких языков пламени, лизавших прогорклый воздух. Даже огонь в храме горел с трудом. В центре круга каменный пол потрескался и упал вниз, а из отверстия выглянула довольная голова Эмергода.
— Не ждали, спакш-нарасшах? — спросил он и глянул на Айрис с таким торжественным выражением, будто только что изобрел нечто гениальное. — Наверное, думали, что мы вас бросили? А надо было мне верить. Раз Эмергод сказал, что спасет, значит, спасет.
— Давай уж быстрее, спаситель, — фыркнула Айрис и первой шагнула в круг, чувствуя спиной обомлевшие взгляды других девушек.
Ксандер, рассчитывающий как минимум на слова благодарности, тоже замер.
— Да ты наглая, Этвелл! — присвистнул он, однако возмущения в его голосе не было. Айрис, конечно, могло показаться, но, похоже, Эмергод был в восхищении. Ну, и прекрасно. Ее негодования сейчас хватало на двоих.
Но где-то там, далеко, за злостью, пережитым страхом и отчаянием, расцветал бутон самого прекрасного чувства на свете. Айрис ни за что бы себе не призналась, но, увидев Ксандера Эмергода, поняла, что, избежав плена одного, попала в другой — сладкий, манящий, долгожданный.
Круг, оказавшийся порталом, выбросил их на уже знакомое каменистое побережье Саадула. У причала ждала лодка с суровой Вельмой, вдали виднелись мачты «Первого». Морионы, которые, действительно, притворялись камнями, по одному, прикрывая друг друга, уходили в воду, погружаясь с головой. Видимо, так и шли по дну до самого корабля.
Уже в шлюпке Айрис оглянулась на торчащие из тумана башни-пальцы. Ей показалось, что на берегу кто-то стоит. Ксандер и Вельма глядели вперед, на корабль, девушки скукожились, завернувшись в плащи, и фигуру больше никто не видел. Как не заметил никто и то, что Айрис подняла руку и помахала Дномлону. Она ошибалась часто, но сейчас почему-то была уверена, что провожал их именно ее несостоявшийся «муж». Девушка ничего не знала об этом не человеке, но сердце почему-то забилось радостно. Их освобождение не принесло проблем саадульцу, а значит, возможно, они еще увидятся, ведь найти друга там, где ждешь только врагов — большая редкость.
— Я сдержу слово, — прошептала она. — Спасу Эймараоха.
Глава 15
Неловкость ощущалась почти физически. Морионы уже выбрали якоря, паруса наполнял ветер, «Первый» рвался в путь, словно цепной пес, порвавший оковы — вперед, к свободе, к могуществу. Но капитан Эмергод медлил и курс не задавал, хотя Кристор приходил спрашивать уже второй раз. Корабль быстро приближался к Гаргейским рифам, за которыми открывалось много дорог. И одна из них должна была принадлежать им обоим, ей и Ксандеру — Айрис верила в это так глубоко, что, затаив мечту в сердце, почти похоронила ее. Настало самое время воплотить в жизнь чаяния души.
Они сидели в капитанской рубке, но к красным фарфоровым чашкам с чаем, которые принесла Вельма, никто не притрагивался. Лэндон был глубоко опечален, что ему не удалось поймать ни одного громлика. Доктор требовал пересмотра условий сделки и возвращения на Саадул. Его, разумеется, не слушали. Бывшие «невесты» — Марина, Селена, Скарлет и Ливия, домой возвращаться не желали. Требовали, чтобы Ксандер доставил всех на Джампагуа, дал денег и больше в их жизни не появлялся. Даже Ливия, которой Эмергод, вроде как, нравился, не хотела иметь с ним больше ничего общего. Сам же капитан, который до путешествия на Саадул, был готов высадить девиц хоть на необитаемом острове, вдруг стал сомневаться — а безопасно ли будет их одних оставлять в пиратском городе. Тут, правда, вмешался Кемран Шестипалый, который заявил, что передумал работать на Ксандера и хочет себе корабль в качестве компенсации за пережитое. А еще он готов взять девушек под свою опеку — мол, никому не даст их в обиду и присмотрит, чтобы они получили то, чего желают.
А так как предложение было расплывчатым, то каждый подумал о своем. Марина Торуоли, которой и малейшей искры хватало, чтобы взорваться, раскричалась первой, требуя свободы, денег и тоже корабль. Свой фрегат захотела и Селена Марон, объяснившая, что всегда хотела выйти замуж за капитана, но сейчас решила, что неплохо было бы и самой стать капитаншей. Мол, она в свое время всего за год математику изучила и с морским делом справится. Губернаторские дочки скромно молчали, но смотрели на Селену и согласно кивали. То ли тоже хотели корабль, то ли просто решили быть заодно с женщинами.
Когда Айрис встала и заявила, что им нужно догнать «Улыбку луны», чтобы спасти дракона — раз, и отомстить женихам — два, гвалт за столом притих, и в глазах спорящих появилось внимание. Капитан Эмергод, до этого равнодушно разглядывающий чаинки в кружке, тоже приободрился и посмотрел на нее с интересом. Он вообще теперь часто на нее смотрел. Айрис ловила его взгляды с тех пор, как их подняли по трапу на борт корабля. Капитан будто чего-то ждал — может, обвинений или разговора по душам, но Айрис не торопилась.
Дномлон хорошо знал душу Ксандера Эмергода. Стоило ей упомянуть о жестоком обращении с драконом, а также о том, что Раймунд и Вилл — мерзавцы и предатели, как собравшиеся единогласно загорелись преследовать «Улыбку луны». А может, всем просто нужна была передышка, пауза, и преследование домниканского барка эту возможность давало.