Как ни странно, на этот раз ни Оксана, ни Виолетта Викторовна, ни Виктор не возразили. Все трое казались изрядно смущенными. И старательно отводили глаза, избегая смотреть даже друг на друга. Но внезапно позади Киры раздался мужской голос:
— Уверяю вас, вы ошибаетесь!
Голос звучал очень уверенно и спокойно. И тем не менее Кира вздрогнула, как от удара. Оглянувшись, она увидела позади себя мужа Оксаны — Глеба. Он уже успел принять душ и полностью отмылся от болотной жижи. И сейчас выглядел очень даже привлекательно.
Высокий. И совсем даже не такой тощий, как показалось девушкам вначале. Темные густые волосы были еще влажными и блестели. Глеб расчесывал их на прямой пробор, и они, разделяясь, падали у него до плеч. У него был слегка вздернутый, но при этом очень породистый нос и брови, которые разлетались к вискам. А вот глаза были светло-карими с каким-то зеленоватым оттенком.
Глеб накинул на себя свежую рубашку, но не застегнул ее. И можно было видеть, как на его гладкой смуглой груди сверкают капельки воды. У подруг даже дыхание перехватило от этого зрелища. Надо же, какой красавчик! И сексуальность из него буквально так и прет из всех пор!
И как это они не разглядели этакой красоты и мужественности, пусть даже и под толстым слоем болотной грязи?
— Глеб! — кинулась к нему Оксана, и чары развеялись.
Ну, и что с того, что Глеб потрясающе хорош собой? Все равно, он принадлежит вот этой женщине. А на чужой каравай рот подруги разевать не привыкли.
— Глеб! — продолжала рыдать Оксана. — Они говорят…
— Я слышал, — мягко привлек к себе жену Глеб. — Я все слышал, котенок. Не плачь!
И посмотрев на подруг, он снова повторил:
— Вы не правы, обвиняя родственников моей жены. Все мы просто очень растеряны от того, что произошло.
— Могли бы уж сообразить, что если ребенка украли, то надо прежде всего заявить об этом в милицию! — буркнула Леся. — Нельзя же растеряться настолько!
— Так в том-то и дело! — воскликнула Оксана. — Мы ведь не знали этого точно!
— Как не знали? — опешила Кира.
— Могу объяснить, — подтвердил Глеб. — Чтобы у вас не возникло на наш счет ненужных и к тому же совершенно необоснованных подозрений.
А дело, по словам Глеба, обстояло следующим образом. Позавчера вечером Маша проявляла несвойственную ей странную активность. Хотя после смерти мужа впала в полубезумное состояние, но она всегда была тихой, словно ушедшей в свои мысли.
Казалось, что она даже не осознавала до конца, кто она такая и что с ней случилось. Даже вид ее ребенка не будил в ней никаких чувств.
— Она была словно живой манекен!
— Говорили ей, что надо сесть, она садилась, — добавил Виктор. — Ставили перед ней еду и давали в руки вилку или ложку, она ела, не задумываясь, что делает.
— Но от нее самой не исходило никакой инициативы, — заключил Тимофей.
И тем не менее родственники не решились отдать женщину в психиатрическую клинику, как им советовали врачи.
— А что за диагноз ей поставили? — спросила Леся.
Диагноз показался подругам совсем не страшным. Но каким-то очень уж расплывчатым.
Тяжелое нервное расстройство, вызванное смертью мужа.
Однако более точно врачи диагностировать состояние пациентки в домашних условиях отказывались. И в общем, все их рекомендации сводились к тому, что Маше необходим покой. А время все лечит. В общем-то, Машины родственники и сами склонялись к той же мысли. И поэтому Маша физически оставалась в своем доме. Хотя, где витали ее мысли, сказать было сложно, если вообще возможно.
— Но позавчера вечером она словно взбесилась, — сказала Оксана. — В нее словно дьявол вселился. Носилась по дому. То есть не носилась, но хотя бы двигалась, и очень быстро.
— Обычно-то она сидела или лежала там, где ее оставили, — сказал Глеб. — Не предпринимая никаких попыток что-то сделать.
— Да, а тут она начала напоминать нам прежнюю Машу, — всхлипнула Виолетта Викторовна. — Мы даже обрадовались. Подумали, что Машенька приходит в себя.
— Кто же знал, что все так страшно закончится, — произнес Тимофей, который к этому времени уже тоже отмылся и присоединился ко всем остальным.
— Никто не знал, — согласилась с сыном Виолетта Викторовна. — Но спать мы легли в приподнятом настроении. Уверенные, что самое страшное позади. И утром Маша проснется почти здоровой.
— А утром оказалось, что ребенок, наш Илюша, и его нянька исчезли! — выкрикнула Оксана. — И никто не мог сказать, куда они делись!
Голос ее прозвучал почти истерично. Глеб поспешно привлек жену к себе. И принялся поглаживать ее затылок, бормоча какие-то слова утешения. Оксана прижалась к нему и жалобно всхлипывала.
Между делом подруги отметили, что хотя слезы текут из глаз Оксаны обильно и вполне натурально, но наложенный ею сложный грим они ничуть не портят. Не бывает у блондинок со светлой кожей таких густых черных ресниц!
И где эта особа берет такую отличную водостойкую тушь, совсем не к месту с завистью подумала Леся. Сама она потратила бог знает сколько денег на покупку разрекламированной косметики. Но всегда ее ждало горькое разочарование. Приличного потока слез не выдерживала ни одна дорогущая тушь.
А вот эта Оксана могла рыдать в три ручья.
— А что Маша? — спросила Леся, с трудом заставив себя не завидовать Оксане. — Как она отреагировала на исчезновение ребенка?
— Знаете, нам показалось, что она ничего не поняла, — произнес Виктор. — На следующее утро, когда обнаружилась пропажа Илюши и Фёклы, несчастная снова была в своем обычном отрешенном состоянии.
— Мы даже порадовались, что она ничего не понимает, — добавила Виолетта Викторовна. — Иначе бы несчастная точно сошла с ума.
— Да уж, — вздохнула Кира. — Сначала погиб муж. А потом пропал и единственный ребенок!
— Но что-то же вы сделали? — спросила у родственников Леся. — Что предприняли? Что подумали?
— Сначала-то мы подумали, что Фёкла просто ушла с малышом гулять, — сказал Тимофей. — Они часто уходили на час, на два или даже на три. Фёкла утверждала, что малышу нравится, когда она его катает на коляске. А просека первые пятьсот метров от дома вымощена камнем и вполне хороша для таких прогулок.
— И что было дальше?
— Но когда они не появились и к полудню, мы, разумеется, встревожились. И пошли их искать.
Брошенная коляска обнаружилась уже в десяти метрах за оградой. Она была вдвинута в кусты. Ни маленького Илюши, ни его няни возле коляски не обнаружилось.
— А когда мы после всех поисков вернулись в дом и принялись обсуждать, что же нам делать дальше, то вскоре выяснилось, что исчезла и сама Маша.
— Она исчезла во время этого разговора или раньше?
Тимофей посмотрел на своих родственников. Те растерянно молчали.
— После, — наконец произнес Виктор. — Я, помню, еще подумал, что надо увести Машу в другую комнату. Вдруг она смекнет, что произошло. И ей станет хуже?..
— Но это значит, что она была со всеми в одной комнате? — спросила Леся. — И все слышала о пропаже Илюши?
— Она была в комнате, но не думаю, что она что-то слышала, — вздохнул Виктор. — Лицо у нее было совершенно отсутствующее. И глаза пустые.
— Но самое главное не это! — воскликнул Тимофей. — Когда мы уже собрались ехать в город, чтобы сообщить в милицию о том, что Илюша пропал, мы нашли эту записку.
— Записку? — оживилась Кира. — От кого?
— И где? — добавила Леся.
— В комнате Фёклы, — сказал Глеб. — Даже не записку, а письмо. Похоже, она оставила его для нас.
— Ну да, — кивнула Оксана. — Перед тем как ехать в милицию, мы решили обыскать комнату Фёклы.
— Вдруг бы там нашлись какие-нибудь дополнительные улики, — пояснила Виолетта Викторовна.
Прозвучало это так, словно родственники оправдывались. А ведь в их действиях вроде бы не было ничего дурного. Конечно, они должны были осмотреть комнату и вещи Фёклы, если подозревали ее в краже ребенка.
— Вы сделали все правильно, — подбодрила приунывшую родню Леся.
— Только благодаря этому вы нашли записку, — напомнила им Кира. — И что в ней было написано?
Ответил ей Тимофей:
— В общем, Фёкла написала, что Илюша находится у нее. И что с ним все будет в порядке, если мы соберем для нее некоторую сумму денег. Тогда она вернет нам мальчика. Мол, сам по себе он ей не нужен, а нужны только деньги. И если мы не согласны, то она найдет на ребенка других покупателей.
— Ужас! — содрогнулась Кира, не в силах поверить в услышанное о своей сестре. — Не может быть!
— Может! — хмуро кивнула Виолетта Викторовна. — Мы все видели это письмо! Мой сын передал содержание записки точно. Слово в слово!
— А мы тоже можем посмотреть это письмо? — спросила Леся.
— Можете, — пожал плечами Тимофей и в ответ на недоуменный взгляд своей матери развел руками: — Раз уж они все равно в курсе, почему бы и нет?
— Хорошо, — сдалась Виолетта Викторовна. — Пусть смотрят! Может быть, им хоть тогда станет стыдно. Покажи им, Витя!
— А при чем тут я? — спросил он удивленно из своего угла. — Письма у меня нет!
— Но я же помню, как отдавала его тебе!
— Не мне, а Тимофею!
Поднялась суматоха.
— Никто мне письмо не отдавал! — энергично протестовал Тимофей. — Я вообще думал, что оно до сих пор находится у мамы!
— Говорят же вам, нету его у меня! — сердилась Виолетта Викторовна. — Зачем оно мне?
— Но ты его читала! — возмутился Тимофей.
— Его все читали! — парировала Виолетта Викторовна. — И нечего делать из меня безумную старуху. Склероза у меня нет!
И словно в доказательство правоты своих слов она воскликнула:
— А! Вспомнила! Его же последним читал Глеб!
— И вовсе не он! — теперь возмутилась уже Оксана. — После Глеба я взяла это мерзкое послание.
— И куда дела потом?
— Потом? Потом я положила его на стол. Все ведь уже прочитали его. Зачем оно мне?
И Оксана пожала плечами.
— Такую пакость даже лишнюю минуту в руках противно держать! — заявила она.