— Я так поняла, что родных у нее никого нет.
— Уже одно это странно, — произнесла Кира. — Куда же они все делись? Тоже с крыш попадали? Как Олег Сафронович, ее муж?
Но оказалось, ничего странного. Виолетта Викторовна все объяснила!
— Мой сын пригрел у себя на груди сиротку, — промокнув совершенно сухие глаза кружевным носовым платочком, произнесла она. — У Машеньки нет никого.
— Но вы же пытались их найти?
Виолетта Викторовна заверила подруг, что пыталась, и еще как!
— Надо же было пригласить их на похороны, — вздохнула она. — Звонила воспитательнице того детского дома, где выросла Маша. Но увы! Ничего!
— А друзья? Подруги? Знакомые, наконец?
Но Виолетта Викторовна выразилась в том духе, что вряд ли друзья захотят поучаствовать в устройстве похорон. А потому и тревожить людей нечего. Только лишние рты на поминках кормить. Бесспорно, жадность Виолетты Викторовны била все мыслимые и немыслимые рекорды.
Разговор с этой дамой вконец расстроил Киру. И не только потому, что ей показалось ужасным, что бедная Маша после смерти мужа угодила в лапы его родни. Разговоры о похоронах напомнили Кире о том, что она еще не выполнила долг перед своей собственной сестрой Фёклой.
У той тоже не было мужа, не было родителей — только сестра.
«Прости меня, сестренка, — мысленно обратилась Кира к Фёкле. — Уж и не знаю, смогу ли достойно проводить тебя в последний путь…»
— Закончим тут все дела и поедем, — сказала Леся, стараясь утешить подругу. — К похоронам надо относиться с уважением.
Все формальности с получением свидетельства о смерти Кира утрясла еще до отъезда. Сложность заключалась в отсутствии у Фёклы паспорта и документов. Но это как раз удалось обойти, при помощи следователя. Однако прежде Кира хотела добиться ясности, что же случилось в этом мрачном доме, где очернили имя ее сестры.
Утром следующего дня подруги выпросили у хозяев машину и поехали в поселок, якобы за продуктами. Ведь привезенные вчера Глебом горы еды уже снова изрядно подтаяли.
— Удивительно, сколько умудряются лопать люди, находящиеся в постоянном стрессе, — сказала Кира.
Машину вела она. Дорогу до поселка она дотошно выяснила у Тимофея, который сначала рвался поехать вместе с подругами. Но потом вдруг резко передумал.
Подруги ехали сейчас не в Горелиху, а в другой поселок. До Горелихи, особенно после того, как был смыт автомобильный мост через реку, добираться и кружным путем было слишком далеко. А вот до Паневки всего-то пятнадцать километров.
— Не так уж и далеко, — заметила Леся. — Фёкла вполне могла дойти.
— Ага, ночью и с младенцем на руках.
Хотя черт ее знает! Фёкла выглядела женщиной достаточно крепкой и привычной к тяжелой работе и вообще разным физическим нагрузкам. Могла и дойти. Но, на взгляд Киры, это было сущее безумие. Только как знать, может быть, обещанная ей награда была так велика, что стоило рискнуть? Но кто же посулил Фёкле денег за то, что она унесет из дома младенца? В самом деле, кто?
Паневка оказалась маленьким поселком, тут даже железнодорожной станции не было. И вся жизнь теплилась возле крохотной фабрики, на которой приезжий армянин организовал производство добротной и недорогой женской обуви.
Местное население, встретившее чужака сначала в штыки, теперь буквально молилось на предпринимателя. Только его производство и давало местным жителям живые деньги. Работать у него считалось за счастье.
И когда среди местных жителей уже нельзя было навербовать достаточное количество работников для все расширяющегося и расширяющегося обувного цеха, Армен начал привозить людей из других регионов. Для приезжих была даже организована небольшая гостиница.
Вообще-то раньше это было общежитие какого-то военного завода, производящего электронику для нужд армии. Затем в перестройку, и после нее, завод, как и многие ему подобные, благополучно сгинул без государственного финансирования. Что не растащили местные, то просто сгнило или заржавело. Проваленную кровлю можно было видеть еще и сейчас. Даже издалека. Впечатление она производила самое тягостное.
А вот общежитие устояло. Армен взял его в аренду, заплатив за разваливающееся здание сущие копейки. Потом привел первый этаж в порядок и поселил там своих рабочих.
Всю эту информацию подруги узнали у местной сплетницы тетки Агафьи. Девушки познакомились с ней в магазинчике, куда заглянули в поисках подобной особы. Кроме любопытного нрава и живой натуры тетка Агафья оказалась большой любительницей сладких наливок.
— Самогон пусть мужики употребляют, — заявила она подругам. — А я женщина нежная. Мне чего послаще хочется.
Вообще-то тетка Агафья скорей уж производила впечатление миниатюрного трактора. Что она подразумевала под своей женской нежностью, подруги так и не поняли. Да и не стремились особо. Зато тетка Агафья выяснила у них буквально все и за какие-то считаные минуты.
Подруги и глазом не успели моргнуть, как эта ловкая особа вытянула у них информацию и про кражу младенца Илюши, и про убийство Маши, и про Фёклу, и про жадных родственников, слетевшихся словно стая ворон на запах падали.
— Все точно! — кивнула Агафья с видом знатока. — Они Машу всегда ненавидели. Да оно и понятно! Сирота, без гроша за душой. А все ей должно было достаться! Ясное дело, родственники по этой причине бесились.
— Погодите! — удивилась Леся. — А откуда вы так хорошо знаете про Машу?
— Так, чай, не чужая она мне, — произнесла Агафья. — Каждую неделю ко мне приезжала.
— К вам? Куда?
Агафья кивнула и выразительно покосилась на бутылку клюквенной настойки, которая стояла на прилавке в магазине. Подруги верно оценили ее намек. И тут же купили и настойку, и сухой вафельный тортик, и еще несколько порядком подтаявших на жарком солнце шоколадок в качестве закуски.
Удовлетворенно сопя и топая, Агафья потащила подруг к себе домой. Оказалось, что сегодня у нее выходной день. А вообще-то она устроилась работать вахтером в то самое общежитие, которое открыл Армен.
— Вот туда-то Маша аккуратно раз в неделю и наведывалась, — устроив подруг за столом и налив всем по рюмке наливки, доложила Агафья. — Мужу говорила, что за покупками, а сама…
На этом месте Агафья опрокинула в себя рюмку с наливкой. И некоторое время сидела молча, блаженно прикрыв глаза и прислушиваясь к ощущениям внутри себя. Подруги чуть не скончались от нетерпения. Но наконец Агафья открыла глаза и произнесла:
— А сама с полюбовником своим встречалась! Вот какая история!
Бац! И прямо в яблочко!
Подруги удовлетворенно переглянулись. Нет, верно они поняли психологию Маши. Не могла молодая женщина просто так жить в такой глуши с мужем, который был настолько ее старше, что легко годился в отцы. Без любовной истории тут никак не обошлось. Оставалось только выяснить имя этого таинственного Машиного «полюбовника».
— А кто он такой? Вы его знаете? — спросила у Агафьи Кира.
Та с явным сожалением покачала головой.
— Нет, он не из местных будет, — сказала она. — На машине каждый раз приезжал. Приедет, денег мне сунет, я ему номер свободный открою. И он там сидит. Машу свою ждет.
— А ее вы откуда знали?
— Так Светка — девка, что у них в доме в услужении была, она же со мной оставалась. Хозяйку оберегать. Ну, а чем заняться в таком случае? Вот мы с ней сидим да болтаем.
Насчет того, что Агафья способна была разговорить любого, сомнений у подруг не было. Ей бы в разведке работать. Никакие пытки не нужны. Подселить к подозреваемому в камеру тетку Агафью, и через полчаса общения несчастный выложил бы все свои тайны.
Услышав это, Агафья польщенно хмыкнула:
— Бабка моя знахаркой слыла, — пояснила она. — Должно быть, мне от ее дара тоже кой-чего досталось. Лечить не могу, но разболтать и впрямь любого смогу.
Она опрокинула в себя еще одну рюмку и удовлетворенно причмокнула губами, смакуя. Кира, которая была за рулем, отговорилась этим. А вот Лесе пришлось тоже пригубить. Она содрогнулась от приторного вкуса напитка, в котором не было даже запаха клюквы. Но, кажется, тетка Агафья в любимой настойке не находила никаких недостатков.
— А вот имени этого Машиного ухажера я так и не выведала, — неожиданно призналась она подругам. — И кто он такой, мне Светка тоже не рассказала.
— Утаила?
— Сама не знала, — ответила Агафья.
— И как же нам теперь быть? — вздохнула Кира. — Где нам искать этого мужчину, с которым встречалась Маша?
Агафья положила себе в рот огромный кусок шоколада и принялась его сосредоточенно жевать.
— А че-оо е-о и-а-ть, — произнесла она, пожав плечами.
Зубы у нее основательно завязли в шоколаде. Поэтому подруги ничего не поняли.
— Что?
Агафья прожевала кусок и повторила более внятно:
— А чего его искать, говорю? Они с Машей всегда в один и тот же день встречались. В полдень. Так сегодня как раз этот день и есть. Сам явится. Коли он вам так нужен, подождите.
Глава тринадцатая
В полдень подруги уже сидели в засаде. Она располагалась очень удобно. В каптерке вахтерши общежития. Сегодня тут дежурила другая женщина. Но Агафья, пошептавшись с ней, сунула той бутылку неразменной местной валюты, и женщина пустила к себе подруг без лишних пререканий.
Собственно говоря, Агафья тоже устроилась вместе с ними. Выпустить из поля зрения наливку было выше ее сил. К тому же она чувствовала нутром прирожденной сплетницы, что находится в очаге весьма драматических событий. И остаться в стороне? Да ни за что в жизни!
Время от времени Агафья вскакивала с жесткого диванчика и подходила к окну с целью обозрения окрестностей. Наконец она воскликнула:
— Вот его машина! Катит, наш голубок!
Подруги тоже подскочили к окну. Марку машины за поднимаемыми ею клубами пыли было не разглядеть. Но когда она подъехала ближе, подруги с удовлетворением отметили, что машинка так себе, «восьмерочка». Да еще к тому же изрядно погрызенная ржавчиной и покрытая облупившейся голубовато-бирюзовой краской.