Вчера был Максим, я написала кота-философа, он тоже.
Вчера я купила за 60 рублей крапивку бордовую, хочу автопортрет на ее фоне. Срединка в каждом цветке светлее, чем края, чудо, как сияет! Слава сразу спросил: а мы доживем до пенсии? Я уверяла, что доживем. Но ведь сама-то не уверена. А как было не купить, если хочется автопортрет на ее фоне? Боже мой, стыдно врать, Нина! Ты бы по памяти могла на автопортрете намазать крапивку... тебе ее иметь дома хочется, так и пиши!
Вчера звонила Н.П. Мы часа 3 или более говорили. Слава был на уроке в синагоге. Я так рада, что хотя бы разговором могу ее поддержать! Она сказала: так любила нашу группу (когда была куратором), что к Новому году написала письмо, где КАЖДОМУ было поздравление отдельное. А я и не помню. То есть что-то смутно-смутно... А мне что? — спросила я. Она тоже не помнит. Наверняка помнит, что было Юзефовичу и Королеву, но я уж не стала спрашивать.
Сегодня закончили “Гауди из Умывакино”, но еще пройдусь по нему.
Написала картину с крапивкой.
16 сентября 2006 г.
Господи, благослови. Псалом+гл. Посл. к Тим.+мол. о пут.
Вчера был Ц. Как всегда, не говоря худого слова, достал и прочитал свою большущую статью о строителях. “Рост цен на квадратный метр обусловлен...”. Но на то мы и друзья, чтобы выслушивать такое. Слава в это время давал урок иврита Агнии и спасся.
Я показала гостю новые картины, и он кое-что похвалил.
А еще он принес необыкновенную душистую колбасу, я отдарилась альманахом ДиН с нашими рассказами.
Пессимист часто чувствует себя правым. А оптимист чувствует себя самозванцем: какое он право имеет быть в хорошем настроении, если так вокруг плохо.
...Прервалась: приходил Сережа за ангелом. Он помог мне в свое время 6 досочек принести, и я пообещала.
17 сентября 2006 г.
Во сне, что я молода в это время, в 2006 году. Я еще и юноша. И мы — молодые — боремся за свободные выборы, честные. Но власти всех превращают в... черные шахматные фигурки, тут же садятся и играют ими. А я сбежала.
Вчера были Агния, Соня с Мишей и внуками нашими Сашей и Ванечкой. С Сашей я написала маслом букетик на белом. Для 5 лет он пишет неплохо.
Я пишу Наташе Горбаневской: от Славы приветище! А она: всем приветы огромного размера — расприветища! (Всегда поэт победит прозаика в игре слов.)
Окончание следует
* * *
Журнальный зал | Новый Мир, 2008 N3 | НИНА ГОРЛАНОВА, ВЯЧЕСЛАВ БУКУР
Горланова Нина Викторовна и Букур Вячеслав Иванович родились в Пермской области. Закончили Пермский университет. Прозаики, эссеисты, печатались в журналах “Новый мир”, “Знамя”, “Октябрь”, “Звезда” и др. Живут в Перми.
Действующие лица:
Горячкина, тележурналистка, 30 лет.
Ёжиков, тележурналист, 25 лет.
Петр, 40 лет, бывший золотой гобой Перми.
Лариса, 50 лет, бывшая лесничая.
Пенсионерка с аккордеоном (она же Судьба).
Дама-аниматор.
“Кикимора”, племянница Дамы-аниматора, работает медсестрой.
Фокусник (он же охранник).
Милиционер.
Северин Петрович, главред телеканала.
Прохожая, Прохожий.
Над Ларисой, Петром и Северином Петровичем все время парят шарики,
потому что они в опасности.
Сквер. Цветет куст сирени. За сценой слышно: на аккордеоне исполняют мелодию (на выбор режиссера — нечто среднее между Эдит Пиаф и Большим стилем). Входит Пенсионерка с аккордеоном и с гроздью шаров, надутых гелием, продолжает играть. Она — как Пьеро — с плиссированным воротником, шляпа с искусственными перьями. Входит Лариса, у нее все еще интеллигентное лицо, хотя и припухшее, закопченное солнцем. Над ней парит шарик, прицепленный за воротник. Лариса кашляет, шарик лопается. Женщина с аккордеоном тут же цепляет ей другой, продолжает играть. Лариса начинает ломать сирень. Появляются Горячкина и Ёжиков. У него в прозрачном пакете
овощи.
Ёжиков. Эй, мадам! Отставить ломать!
Горячкина. Пойдем, дай людям опохмелиться.
Ёжиков. Это общая сирень! Это наш город…
Горячкина. Так дай ей денег — она и не будет сирень мочалить.
Ёжиков. Да я все потратил (трясет пакетом с овощами). У тебя есть?
Горячкина (ищет в сумочке). Только сыну положить на телефон.
Ёжиков (Ларисе). Это же красота! Она спасает мир!
Лариса. Да, спасет мир. А мир — это все, и я тоже. Она меня спасет.
Ёжиков. Вот так мы сами себе делаем гадости.
Лариса. Помолчи! Я сама — лесничая. Ломаю немножко — чтоб кустилась сирень.
Ёжиков. Где ты лес тут видишь, лесничая? Это же город, очнись!
Лариса. Нет, это ты с луны свалился. Лес теперь не наш, его скупили, меня уволили…
Пенсионерка с аккордеоном. Продаст сирень, купит в аптеке перцовую растирку на опохмел.
Ёжиков (обращается к прохожей женщине). Не проходите мимо! Это же наш город!
Прохожая. Тебе что — жалко? (Протягивает Пенсионерке с аккордеоном деньги.) Мне сыграйте “Владимирский централ”.
Пенсионерка с аккордеоном (играет и поет):
Владимирский централ,
Ветер северный,
Этапом из Твери
Зла немерено…
Лариса. И что: цветы для вас дороже людей? (Ёжикову.) Вы же не такой.
Прохожая (Ёжикову). Ты вообще какой национальности?
Ёжиков. А вы какой национальности?!
Прохожая (с вызовом). Я-то коренная.
Ёжиков. Какая же вы коренная? Если вам все по фигу?! (Встает между Ларисой и сиренью.)
Лариса. Петя! Петенька!
Из-за другого куста сирени показывается Петр. В руках у него сложенный зонт. Он вы-
бивает им пакет из рук журналиста. Из пакета сыплются огурцы, помидоры, зеленый лук.
Ёжиков. Ты! Потише! Я тележурналист.
Прохожая быстро удаляется. Лариса и Петр прячутся в кустах.
Пенсионерка с аккордеоном (играет и поет):
Журналист, журналист,
Положи меня на низ,
А я встану, погляжу:
Хорошо ли я лежу.
Ёжиков. Вы на фестиваль кикимор приехали?
Пенсионерка с аккордеоном. Я тут так, просто.
Горячкина. Пойдем.
Пенсионерка с аккордеоном. А почему вы показываете только про артистов и ничего про врачей, учителей?
Ёжиков. Все будет. Как раз на совещании вчера говорили…
Появляется Дама-аниматор, достает на ходу мобильник.
Дама (Ёжикову). И мобил с мобилой говорит. (В мобильник.) Скоморохи? Вы где? Почему опаздываем? Мы начинаем в двенадцать ноль-ноль! (Обращаясь к сирени.) Спасибо тебе, сирень, что расцвела сегодня бесплатно! (В мобильник.) Слушай, ты фокусник или нет? Что значит — времени не хватает? Из шляпы достань. Ты меня знаешь: я тебя не обижу.
Девушка в костюме кикиморы выходит с шариками и свернутым плакатом. Она и Дама-аниматор разворачивают плакат и устанавливают его на растяжках. На нем написано:
“С днем рождения, родная кикимора!”
Пенсионерка с аккордеоном. Это же язычество какое-то — кикиморы! Столько лет веры на Руси — и вот все опять повылезало на белый свет.
Кикимора. Я вам тоже не мешаю.
Дама (Пенсионерке). А что тут за талант у нас вызрел? Вот вам немножко денег, чтобы было интереснее. Но критики никакой не надо! Играйте для праздника что-нибудь веселое.
Пенсионерка принимает деньги и возвращается к Эдит Пиаф.
Горячкина (звонит). Алло, шеф! Тут очередной праздник кикиморы… Но в прошлом году без сирени, а сейчас это так эффектно. (Ёжикову.) Полторы минуты дает.
Ёжиков. Оставят секунд тридцать.
Горячкина. Беги за камерой. И захвати рублей триста!
Ёжиков уходит, из-за кустов выходит Лариса с букетом сирени.
Лариса. Жизнь такая трудная! (Кикиморе.) Купите букет сирени!
Кикимора. Подожду, когда подарят.
Лариса. Не ждите, купите! Недорого…
Из-за кустов выходит с огромным букетом Петр. Вдруг видит что-то на тротуаре. Оше-
ломленный, делает несколько шагов, рассыпая сирень. Подбирает зеленую купюру.
Лариса. Что? Десять рублей? Это же на аптеку! Петя! Петечка! (Закашлялась. Шарик лопается,Пенсионерка с аккордеоном прикрепляет ей другой. Лариса вглядывается в купюру.) Надо же! Сто долларов.
Петр. Понял — не глиняный. (Быстро прячет купюру в карман.) Я нашел!
Лариса. Но мы вместе…
Петр. Тихо! А то у нас отберут.
Лариса. Сейчас пойдем, гриль купим, водочку…
Петр пятится, пятится и стремительно убегает. Лариса делает за ним несколько быстрых шагов и останавливается, тяжело дыша. Медленно возвращается и собирает рассыпанную Петром сирень. Журналистка начинает снимать Ларису мобильником. Появляется запыхав-
шийся Ёжиков с камерой, подносит к глазам.
Горячкина. Возьми крупно!
Ёжиков. Сюжеты сами идут к нам! Успевай только брать.
Прохожий (на ходу вскидывает руку). Котировки идут вверх! Ура!
Лариса, тяжело дыша, выпрямляется.
Лариса (Горячкиной). Купите сирень.
Горячкина подходит к Ёжикову, сует руку ему в карман. Достав деньги, протягивает их Ларисе. Лариса толкает букет куда-то под мышку Горячкиной, прячет деньги в ботинок. Горячкина рассеянно сует букет в сумку. Ёжиков продолжает снимать с руки. Лариса дела-
ет несколько быстрых шагов, потом оборачивается.
Лариса. А ведь мы нашли сто долларов сегодня. Но Петя мой с ними слинял.
Кикимора. Я знаю, у них такое удивительное свойство: они все часто линяют.
Лариса. Мы были вместе… Ужасно… Не зря нагадала книжка. Там целый портфель кто-то выставил. Я загадала верхнюю строчку справа. Открываю, а там иллюстрация: Фауст с Мефистофелем по полю скачут. Вот и сбылось: было сто долларов — нет ста долларов, был Петя — ускакал Петя!
Горячкина. Нам нужно снять фильм. На конкурс — срочно, за лето. Вот бы вас с Петей взять.
Появляется Фокусник, показывает сценку с петлей. Как будто влюбленный хочет повеситься, накидывает петлю, затягивает, высовывает язык, хрипит. И вдруг — петля проходит сквозь шею. В это время появляется Милиционер — внимательно смотрит на фо-