5 февраля
Видели “Защиту Лужина”. На этот раз сначала. Александр делает предложение: “С вами я могу дышать”. Я в волнении вскочила с дивана:
— Вот! Слава! Это то, что почувствовала я, когда ты сделал мне предложение. Что я при тебе могу дышать!
Агния пила чай — с удивлением посмотрела на меня: что за юношеские порывы. А Слава посмотрел с каменно-важным выражение лица и тут же засунул наручные часы за левое стекло своих очков. Я говорю: это будет конкурс на дне рождения, на удачное название композиции этой.
Юрий Рост сказал:
— Я плохих людей не фотографирую вообще. Зачем пачкать пленку. (Мы тоже давно к этому пришли. Эмпирика падения нас перестала интересовать.)
Галечка (читательница) написала мне: Ахматова правильно угадала в Бродском поэта, а Цветаева ошиблась во всех молодых знакомых — зря так возносила! Слава: “Так она в них искала другое”.
А я вчера вдруг за полтора часа написала рассказ “На Васильевский остров”. Не знаю теперь — вставить ли этот диалог в него? (Я не знаю, хороший ли это рассказ, но знаю, что новый. Я нахожу хорошее в человеке — герое — не самом лучшем, и рада этому — изумленно.) Ходила платить за телефон, но вернулась. Сердце.
— Пить стали меньше, но чаще. (Народное)
7 февраля
Сосед всю ночь не давал спать, пишу со слезами на глазах...
Рассказ М. (точнее — ее мамы):
— После педучилища меня распределили в глухую деревню, в село У. Вдруг в школу прибегает секретарь сельсовета и говорит: “Вас вызывает уполномоченный ГПУ” (? Был 28-й год). Нужно было выйти за околицу, и там он на коне ждал. Он сказал: организуются колхозы, ты должна будешь сообщать о настроениях людей; раз в месяц я буду приезжать и сюда тебя вызывать; твоя кличка будет Муха. Я очень испугалась: только что сюда приехала, если буду обо всех рассказывать, что со мной станет. Но через месяц он не приехал и больше не приехал никогда. (Когда началась перестройка, мама сказала: “Вот архивы откроют, и там будут моя фамилия и кличка Муха”.)
Если б можно было выбрать смерть, я бы выбрала — растаять облаком.
8 февраля
Вера прислала письмо: сегодня опубликовали в “Независимой” вашу сказку про Русико. Немного-то я утром доспала, слава Богу! Видела крохотный сон все же: якобы я в Москве, в гостинице — какой-то сбор писателей, я с сумками картин. И вот там выставка 7 молодых художников-писателей. Автопортреты. Меня один спросил: как? Я говорю:
— Все вы очень талантливы, но поцеловать не хочется ни одно лицо на портретах.
Почему такие слова? Видимо, я еще хочу любить жизнь, людей...
Очень уж тоскливо мне. Но я должна еще успокоиться и что-то придумать. Может, придется написать все же детективный роман, чтоб заработать на квартиру. Но точно не знаю (пойдет ли еще детективный)...
... Поспала еще у Агнии в комнате. От тоски зашла в Интернет на себя — как витамины — слова любви. Наш со Славой хвалят рассказ “Дама, мэр и др.” — назван очаровательно-ироничным... Скачала интервью Иры Савкиной со мной (я его забыла).
9 февраля
Вчера меня навестила Л. Принесла тыкву (калий моему сердцу) и новые книги. Говорит: где родственники — почему зятья и Антон не изобьют вашего подлого соседа!
Никто не понимает, как трудно потом будет выжить нам — на одной кухне! Он же просто отравит нас в ответ, и все.
Слышала по местным новостям, что прививок от гриппа в Перми поставили в 2 раза меньше, чем в Екатеринбурге! Власти пожалели денег! Как всегда! Пермь — тундра по сравнению с Екатом!
10 февраля
Уже в полном отчаянии!!! Всю ночь сосед бегал в киоск — из... и вот привел свою мадам. А у нас новый бачок в туалете! Она тот бачок снесла, еще и этот... А с таким трудом накопили денег на ремонт! И сил — ни капли. Уже один ее зазубренный голос, достигающий всех уголков квартиры, меня сводит с ума. Хотела написать: откуда такой ужасный голос, выедающий все внутри у других людей... но вспомнила, что те алкоголики, что летом целыми ночами орут под нашими окнами, тоже имеют такие голоса, проникающие далеко и прочно, так что нельзя отвлечься ни на секунду... Бесы.
А у меня никакого перерыва-то не было! Не успела прийти в себя, уже мадам пришла. И все это на фоне моего здоровья бумажного...
Господи, не оставляй нас! Я прошу Тебя!!! Ты видишь, что я в слезах с раннего утра! Неужели для этого меня Ты создал? Я думала: чтоб послужить людям, а получается что... Напишу самую сильную молитву, которую Ты дал в Евангелии: ОТЕЦ НАШ НЕБЕСНЫЙ — во имя Господа Нашего Иисуса Христа! — спаси нас от слома бачка в туалете! У нас нет более ни денег, ни сил, чтоб еще раз поставить новый! А Ты одним пальцем можешь отправить мадам эту домой. А пока я нарезала тряпок, чтоб вытирать за нею в туалете. Мадам и сосед уже в трусах ходят, это значит, что через час начнут голые бегать по коридору. Мадам с патрицианскими жестами (сигарету отводит далеко от себя) зашла в туалет, прожгла новое сиденье унитаза... ГОСПОДИ, МОИ СИЛЫ НА ИСХОДЕ, Ты же знаешь! Почему-то само — заглавными буквами напечаталось это. Ничего уже не понимаю. Наверное, компьютер и тот стал мне сочувствовать...
Брала я в руки Евангелие, почитала вслух, не могу уловить смысла символического... Просила ответа у Господа, но пока не получила. Не взяли девы масла для светильников и не попали на пир свадебный. Я чего-то не взяла, понимаю, но чего, не знаю. Наверное, для меня маслом было бы смирение, а у меня оно закончилось...
...Вдруг я подумала: а что, если смирение заглатывать в виде таблетки эгилока? Выпила одну, полежала — сердцу стало чуть легче. Слышала, как сосед врывался и материл Славу, а Слава ему отвечал:
— Я тоже тебя очень люблю.
Сосед отстал наконец. И вот я встала, белье загрузила в машину. Хотя бы включу ТВ. Жизнь уходит вся на депрессию. А ведь остатки моей драгоценной жизни! Как много чудесного я бы могла сделать: написать и нарисовать. Но нет, не дают, приходится лежать, рыдать, болеть и мечтать о смерти.
А вот и голуби: кажется, сосед уже бьет мадам! А там, глядишь, дня через два побоев она и сбежит. Правда, бывало, что месяцами ведь терпела она побои...
Наташа наша — приемная — была ведь еще хуже, чем эта Наташа (мадам зовут Наташа)... А я уже так изношена, что и эту не могу выносить...
Но делать нечего. Не-че-го. Сколько смогу выносить, столько и проживу.
...Сосед вдруг сейчас напал на Славу: ударил кулаком по лицу, я страшно закричала... Слава немного голову успел отвести вбок, поэтому еще жив, хотя удар был ужасным! Слава не может сейчас полностью уйти от удара, как ранее — сустав-то искусственный, присесть-отскочить не дает (вообще сложных движений нет).
Милиция приехала, ура!!! Еще иногда утром приезжает! Соседа увезли, он еще дрался с милиционерами и пр.
Мы встали перед иконами и прочли 90 псалом. И вдруг произошло чудо: снова зашел милиционер, один из тех, которые увозили соседа. Он сказал: “Мы его — скотину такую — посадим! Придет сейчас участковый к вам, не уходите никуда. Нужно по форме написать заявление!”
11 февраля
Нам захотелось сладкого, и мы бросились на клюкву с сахаром. Я говорю Славе: “Это тяжелый день был”. Он засмеялся и пропел Кима:
Тяжелые годы уходят
В борьбе за свободу страны.
За ними другие приходят —
Они будут так же трудны.
Я включила ТВ: там Путин говорил о том, что у нас какое-то новое оружие есть. Я выключила и сказала: “И тут тоже новые годы будут трудны”.
Ночью не спала, ломило сердце. Понятно, что боюсь прихода соседа. Агния спускается — я дрожу: вдруг он встретится ей в подъезде. Еще Ивановы-то включили “техно” ночью. Агния запрыгала по полу, чтобы они выключили. А я схватила телефонную трубку и сразу матом:
— Твари! Вы за...бали нас уже своим “техно” средь ночи! (Это уже не я.)
Я написала 4 букета. Посмотрела — а цветы и стол коричневые, фон черный. Никогда в жизни такого мрака в колорите у меня не было.
“Милый плов” — у Мандельштама это не пошлость, а греет, показывает устойчивость жизни.
“Хватить хапать!” — видела такой лозунг на демонстрации.
Эйфман поставил балет “Чайка”. Нужна литература (хотя бы для балетов)!
Прочла в “Звезде”, что дело Бродского — лишь отблеск грызни между центром и влиятельным питерским регионом.
...А сейчас — репортаж с поля боя. Пришла час назад мать соседа, стала пинать наши шкафы на кухне, потом кулаком стала по моей картине бить:
— Вы торгуете картинами! Я все раскопаю, я все подниму, я все найду! (Но мы не торгуем. Господи!)
Тут быстро вошел сосед. Видимо, у них была договоренность, что они нас спровоцируют... Потом начали говорить в коридоре тщательно артикулированными голосами: какие они хорошие и какие мы подлые. Потом она уж совсем пронзительно заорала. У меня слезы на глазах. Хочется завыть...
13 февраля
Видела во сне, что Слава несет меня, как ребенка, на спине. Вроде сердце у меня не работает, идти не могу. И куда-то мы пришли, там в большой кастрюле соленые огурцы. Я с такой страстью выбираю огурец! (Калий для сердца?)
Наливаю воду на кухне, боюсь, что сосед ее отравил. Слава: но ведь на фронте люди не думают каждую секунду, что их может убить.
Вчера ходила на рынок, стало с сердцем плохо, купила только половину, и Слава пошел докупать. Я включила ТВ, Качан пел: “О, не спеши так, жизнь”. И вдруг я решила через силу радоваться жизни. Встала, затеяла маленькую стирку в раковине. Слава пришел и удивился, что я на ногах. Я:
— Решила назло врагам жить и радоваться.
Слава:
— Старый рецепт Лихачева надо почаще вспоминать: если не хочется радоваться, надо именно радоваться.
...Пишу в 10-30 вечера. Температура, пью сумамед. Надеюсь, что выкарабкаюсь. Господи, помоги мне!!!!!!!!!!!!!!!!
14 февраля
Слава: пс. 90, 115+от Матф.
Видела во сне, что я бедная девушка, позирующая Вермееру. Тут же оказывается, что я актриса, играющая эту девушку, и одновременно режиссер фильма. (Фильм о Вермеере перед сном посмотрела.)