— А почему твой муж — молдаванин — иврит преподает?
— В воде нет йода…
Из аэропорта подъезжаешь: точки огней редкие, снег идет, и вдруг Пермь вспыхивает, как протуберанец!
Быт Перми. Быть Перми! (Лет десять назад мне “Родина” заказала статью о быте Перми.)
У нас в городе есть один солипсист. Он говорит:
— Солипсизм — единственно верное учение!
— А кому ты это говоришь? — спрашивает его мой муж.
…люди в Перми разные, люди идут на улицу Сибирскую, люди терпят. Люди богатые бывают белыми и черными. Люди бедные бывают белыми и серыми — они все вытерпят. Люди в Перми летают (из сочинения ребенка с альтернативной одаренностью).
Однажды Слава Букур, живя в Казахстане, ткнул пальцем в карту и попал в Пермь. Приехал, женился и с тех пор живет здесь более тридцати лет.
Девки грамоту писали
Пермскому начальнику:
Хер с оглоблю заказали,
Яйца — по чайнику.
— Если у тебя есть друг-пермяк, то врага тебе не надо.
От тюрьмы да от Перми не зарекайся.
Поволоцкая надписала мне свою книгу: “Нине Горлановой-Пермской”. Мне тогда нравилось, я так себя и ощущала: Горлановой-Пермской. А теперь, после суда, я так себя не ощущаю. Слава говорит:
— Напиши рассказ: “Моя любовь к Перми и развод с ней”.
— Зачем писать рассказ, когда нужно уезжать отсюда!
А я сама писала: в Перми нет мифологемы византизма, нет внимания власти к культуре! И что: появилось внимание ко мне — завели на меня уголовное дело! Внимания было уделено — вагон и маленькая тележка. Год судили меня, ни в чем не виновную. Хорошо, что суд закончился примирением сторон в конце концов! Но я от волнения перенесла инсульт, теряла речь… В общем, молиться за родной город перестала и все думала, куда бы уехать.
“Всем привет из недалекой Перми!” — начала я недавно один свой рассказ. Потом вычеркнула такое начало. Настолько болело все внутри из-за суда. Я уверена, что в Екатеринбурге интеллигенция не позволила бы меня судить ни за что.
Не любила я империю,
А любила город Пермь.
Никогда бы не поверила,
В то, что будет, как теперь.
И вот в сентябре прошлого года случилась беда: упал на Пермь самолет. Но упал в овраг! Никто не пострадал из тех, кто на земле. А если б он упал на любой наш химический завод, вряд ли я осталась бы жива… и много еще бы пермяков погибло. С тех пор я снова молюсь за родной город.
— Хоть считается, что у нас все молятся на доллар, что молодежь вся черствая, — а посмотрите на место падения “Боинга”. Все усыпано цветами, и люди идут и идут.
Я вот что думаю: это крестный ход, которым ходили пермяки летом, спас Пермь.
Любыми путями Господь приводит нас к любви.
* * *
Журнальный зал | Дети Ра, 2009 N7(57) | Нина Горланова
12 ноября 08:
Видела во сне Туполева, но только в виде женщины. Его-ее мучают в лагере, заставляя стоять на голове. (О Туполеве вчера видели фильм, где говорилось про лагерь, а на голове стоял Стролер из ЖЖ.)
Вчера пересмотрели по «Культуре» «Театральный роман». С каждым разом нравится все больше. Теперь уже все менее смешно, а более всех жалко. Анкет боятся не потому, что возраст скрывают, а потому что после заполнения анкеты могут что угодно сделать с человеком… И ни слова про то, что человек самоубился, не в состоянии жить при советской власти. Он затосковал по прежней жизни!
Как говорила крестная Славы, тетя Аня:
— Не жили вы при настоящей жизни.
*
Вчера я купила маленькую коробочку красок. С утра написала двух Пикассо, которые уже абсолютно Эренбурги. Слава возражает:
— Не Эренбурги, а синьоры Помидоры.
Пикассо устал от меня и уходит, как в свое время ушел Бродский в виде ангела и бабочки.
*
Статистика: дети из разведенных семей живут меньше. Слава:
— Насилу додумались, что нужны и папа, и мама. Так, глядишь, и додумаются, что бабка и дедка тоже не лишние.
*
— Если бы Дон Жуан по-настоящему полюбил донну Анну, к нему бы не пришел Командор.
*
Перечитала воспоминания об Ахматовой: мать Анны Андреевны была в «Народной воле», помогала Вере Фигнер. Вот готовили доченьке-то судьбу!
*
«Мы живы в той мере, в какой оживляем других». (М. Мамардашвили)
*
13 ноября 08:
Вчера очередной журнал вернул мою повесть. Хотя было очень тяжело на сердце, все-таки за сигаретами не пошла, а написала несколько картин, в т.ч. «Кривое дерево, которое хочет выпрямиться». Но спала плохо, встала с морским прибоем в голове.
А Чехов после провала «Чайки»? Ехал домой и в поезде забыл весь багаж… Никому легко не даются такие вещи.
Но о «Чайке» сейчас можно уже не беспокоиться. Может, и моя повесть пойдет тем же путем?
*
Пастернак сказал Цветаевой (покупая в Париже пальто жене):
— У тебя нет ее прекрасной груди.
Слава:
— Надо было Марине ответить так: «Если я начну говорить, чего у тебя прекрасного нет, так до утра не закончу».
*
Слава выпил с Л. водки и сказал:
— У меня начиналась депрессия, но стопка, как ракета, сбила ее на подступах к суверенным рубежам моей личности. Нам чужие личности не нужны, но и своей мы на пядь не уступим!
*
Прочла у Вени Ерофеева: «Как жаль, что у нее всего две коленки». (Если хочется 10 коленок — лети до Альфы Центавра, там тебе подберут фемину.)
*
Подхожу к церкви, нищие усердно закрестились. Я им:
— Я такая же, как и вы.
Они с подковыркой:
— Вставайте рядом! Вставайте рядом!
И они правы. Ничего не нужно говорить, если я еще не стою рядом…
*
Вместо «экуменизм» он написал «окаменизм».
*
Цветок видит в каждом человеке того, кто его не сорвет.
*
14 ноября 08:
Вчера звонила Н. Она работает в школе-интернате. Проходили «Станционного смотрителя».
— Ребята, почему он не сделал ей предложение, а украл? — спросила она.
— Боялся, что откажет.
— Что вы! Он же богат, красив, умен.
И дети ответили потрясающе:
— А Каштанка вернулась к своему бедному хозяину!
Я сквозь слезы сказала:
— Они бедные и отстаивают свое достоинство человеческое. (Богатство не является решающим.)
*
Чищу архивы. Записи 1998 года.
Слава:
— Чем Византия отличается от Рима? Там на рынке торговцы горячо спорили о сущности Троицы. А католики считали, что не дело простого народа это обсуждать.
— То, что мы от Византии пошли, даже не вопрос: горячо спорим.
— Из-за своей безалаберности и горячности в спорах Византия и пала. Один турок пошел по нужде в сторону стены — калитка открыта. Он решил, что страшная ловушка. Но рискнул, заглянул: там свободно, никого нет. Сказал своим, и они с тыла напали. (Слава)
*
17 ноября 08:
Слава:
— Три произведения Кафки подходят для названия водки: «Превращение», «Процесс», «Замок».
*
Н. Н. после третьей рюмки раз сто повторил:
— Нина! Вы так похожи на мою тещу (а он — мой ровесник, сколько же лет его теще? Но — я похожа и все).
Слава:
— Все равно я не спутаю.
А так хотелось сказать: «У нас есть дедушка парализованный, в коляске, очень на тебя похож».
*
У Горького в «Макаре Чудре»: «Бегай от дум про жизнь, чтобы не разлюбить ее. А задумаешься — разлюбишь».
*
Спор со Славой о строчке Тарковского «…когда идет бессмертье косяком». Я думаю, что он не столько себя имеет в виду (памятник себе воздвиг или не воздвиг), сколько окружение: дружу с Ахматовой, с Петровых и вслед за ними, может быть, останусь.
Слава:
— Тарковский имеет в виду: «Я живу на этой земле так, что увеличиваю всеобщее бессмертие».
*
Гоголь один раз написал Пушкину: «Кланяйтесь Наталье Петровне». Пушкин ответил: «Не знаю, как Ваша Наталья Петровна, а моя Наталья Николаевна извиняет Вас и кланяется».
*
Наша Мурка кусала мои очки, когда я лежа читала. Как она понимала, что без них я не буду читать, а лишь ее гладить?
*
Письмо Обломова Гамлету (сочинение ученика):
Давно, принц, хотел я с Вами поговорить. Но все было некогда: то Штольц тянет заниматься делами, то Ольга — на прогулку. А вот теперь, на диване у Пшеницыной, когда она за перегородкой кулебяку готовит, могу вам написать. Вы правы: много коварства, много несправедливости на земле, ну, и я выбрал диван. Ведь всех не убедишь, чего суетиться, горячиться? Я бы на вашем месте тоже выбрал диван...
*
22 ноября 08:
Лег первый снег: липкий, лопоухий.
*
— Народная примета: если солнце встает на западе — к деньгам.
*
— Скорей, скорей, а то наступит никогда!
*
Вчера случайно услышала по ТВ от Карцева слово «потрясно». И вдруг пласт сарсинской молодости встал передо мной со всеми голосами, запахами, огородами, грибами, учителями, друзьями и всем.
*
Были: Агния, Даша, Миша и внук Тема.
Тема сразу:
— Дедушка, давай вместе рисовать!
Сначала — космос. Видимо, внук весь в деда (а для меня космос — это черный ужас).
*
Сосед бегал по коридору с недоуменным выражением: вроде, все делаю правильно — пью день и ночь, матерюсь, третирую соседей, а счастья все нет. Кто-то в этом виноват.
*
Вчера Житинкин вспоминал по ТВ, как он прятал кошку в люстру, а мама часами искала, где она мяукает. Слава:
— А я сам в шкаф залезал и мяукал. А родители изнурялись в поисках: где кошка? Потом кошка прибежала с улицы. Мама: «А кто же это мяукает?» Пришлось вылезти.
(Видимо, все мальчики в чем-то похожи.)
*
Опять снилось, что Москва и Пермь — единое пространство. Идем по Тверской и ищем пермский Компрос. Встречаем Татьяну Толстую. Она: вам со мной по пути. И Слава начинает распускать хвост: читать наизусть Гомера и этим поражает Таню. Они исчезают из моего поля зрения. Только кипа Славина осталась у меня на ладони. (Отголоски чего? Об Алексее Толстом — слышала от Сарнова вчера по «Культуре». А про Гомера Слава каждый день говорит, что надо купить — лежит уцененный в соседнем магазине.)