Она выпила до дна шампанское и лихо хлопнула хрусталь об пол.
— А-а-а! — закричали девчонки, и тоже принялись пить и бить посуду. Олег тоже выпил, только свой бокал аккуратно вернул на столик.
— Горько, девки! Горько! На свадьбе невесте полагается целовать жениха. Чур, я первая!
— Не наоборот ли? — хотел было возразить Олег, но не успел: его губы вдруг оказались заняты.
— Теперь я, я! — запрыгала Алёнка.
Подбежала и с разбегу ткнулась губами.
Вера молча подошла, обняла, поцеловала. Неумело, но крепко, от души.
Маша тем временем совсем поплыла. Долила остатки шампанского в уцелевший бокал, не замечая, что осколков под ногами уже не осталось, плюхнулась на диван и потянула рядом с собой Щукину.
— Алёнка, мы с тобой до писка в заднице хотели замуж за нормального, сильного, серьезного парня. А вокруг если сильный, то старый, глубоко за тридцать. А если молодой, то глупый, детство играет где ни попадя. А Олежек — он один такой был, чтобы два в одном флаконе.
Голос у Маши стал совсем пьяный. И язык начал заплетаться.
«Кажется, у Каракаловой совсем кукуха поехала», — грустно подумал Песцов. — «Надо же — что думает, то и говорит. Как же нужно было девку довести, чтобы у неё вот так в одночасье все тормоза сорвало? Куда катится этот мир?»
А Маша тем временем разливалась соловьём:
— Мы с тобой из штанов выпрыгивали, понравиться хотели, чтобы мальчик восьмого ранга на нас с тобой запал. А вышло — вон как здоровски вышло!. Пятый ранг к восемнадцати годам — это нечто запредельное. К совершеннолетию он, глядишь, и вовсе архимагом станет.
— Маш, погоди, — остановил её Песцов. — Что значит — к совершеннолетию?
— Ну как что? К совершеннолетию — значит, к совершеннолетию. К двадцати одному году.
Олег как стоял, так и сел. Двадцать один! А он-то и кожи лез, чтобы к восемнадцати ранг получить. Мог бы спокойно три года качаться, и получить всё то же самое без самоистязания, без риска для жизни и здоровья.
— Олежк! — мутно поглядела Каракалова. — Открой ещё бутылчку!
— А не хватит?
— Нет! Я хочу надраться вдра-ба-дан. Ну что тебе стоит?
«Хочет — пусть пьет», — решил Песцов. Открыл бутылку, оставил на столе. Каракалова уже была никакусенькая, но и Щукина, бывшая Росомахина, от нее далеко не ушла. Шампанское обеим крепко ударило в головы. Еще немного, и будут пьяные слёзы, а потом упадание в салат. То есть, в этом случае, в пирожные. Смотреть на это не хотелось и он, видя, что на него уже никто не обращает внимания, тихонько двинулся к выходу, не забыв прибрать пять экземпляров договора.
— Я с тобой, можно? — тихонько подошла Вера.
— Если ты этого действительно хочешь.
— Хочу. Не в постель, как-то я к этому ещё не готова. А просто посидеть рядом и подержать тебя за руку.
Глава 21
Клерк центрального офиса Императорcкого Магического Архива ожидал спокойного утра. Будний день, половина империи на службе, вторая половина ещё не проснулась, и можно спокойно выпить чашечку растворимого кофе с круассаном из торгового автомата. Не видя и не слыша посетителей, он совершил небольшое должностное преступление: отлучился со своего рабочего места к диспенсеру за кружкой горячей воды. Вернулся, щедро сыпанул коричневого порошка с запахом кофе, булькнул пару кубиков рафинада и энергично зазвенел ложкой.
Пока получившаяся бурда настаивалась, клерк распечатал пакет с круассанами, выбрал один, попышнее с виду, втянул ноздрями запах отборной химии и приготовился впиться зубами в вялое тесто. И тут вдали в коридоре появилась группа молодых людей, с виду — хорошо одетых. Откусить лакомство, потом запить, прожевать и проглотить было уже невозможно, просто не хватило бы времени. Пришлось убирать круассан обратно в пакет, пакет — в ящик стола., кофе — на полочку под стол. После всех этих приготовлений времени оставалось ровно столько, сколько требуется, чтобы на кислую физиономию натянуть радушную улыбку.
— Доброе утро, дамы, господин. Чем могу быть полезен?
— Доброе? — пробурчала одна из девушек, одетая лучше других, но при этом выглядящая так, словно всю ночь квасила. — Лично я в этом сильно сомневаюсь.
Клерк был с ней абсолютно согласен, но тут вступил в беседу парень. Приглядевшись, сотрудник Архива понял, что где-то его видел.
— Нам нужно зарегистрировать вот этот договор, — произнес парень и положил на стол перед клерком лист бумаги.
В этом листе обычной была только сама бумага. Всё же прочее, начиная с текста и кончая оттисками печатей, было совершенно невиданным. К тому же, от бумаги сильно фонило магией. Что с этим делать, он не знал. Но зато знал, что нужно делать, если не знаешь, что делать: звать начальство.
— Прошу прощения, подождите пару минут. Эта процедура выходит за рамки моих полномочий. Я приглашу старшего клерка сегодняшней смены.
Старший клерк подпиливала сломанный по дороге на работу ноготь и размышляла о превратностях судьбы. Только двумя днями ранее её жизнь была почти что прекрасной, а вчера вечером словно бы сменила цвет. Всё было плохо. Какой-то нецензурно называемый господин поцарапал её новую машину, кредит за которую ещё не выплачен даже наполовину. Другой столь же нецензурно называемый персонаж заявил, что больше с ней видеться не желает и поставил её телефон в черный список. В доме из крана вместо воды побежала какая-то ржавая жижа, а коммунальные службы пообещались приехать аж через три дня. Да ещё этот ноготь. И потому она не сразу сообразила, когда в тесном кабинетике раздался звонок телефона и взволнованный голос дежурного клерка произнёс:
— Госпожа! Ситуация по протоколу шесть-бис! Необходимо ваше присутствие.
Прошло не менее трех секунд прежде, чем до старшего клерка дошло: шесть-бис! Это значит, что сотрудник фронт-офиса банально не знает, что делать. И это опытный человек, проработавший в Архиве почти два года!
Сбрякала под клавиатуру компьютера пилочка, скрипнули колёса удобного кресла, царапнули нарисованный на куске линолеума паркет острые каблуки-шпильки, расправились под пиджачком делового костюма плечи, вскинулась голова с модной прической, нацелились вперед острые холмы грудей, и госпожа старший клерк зашагала выполнять свой служебный долг.
Но чем ближе она подходила, тем сильнее замедляла шаги. У стола фронт-офиса стояла четверка подростков, по крайней мере двоих из которых она точно знала: Мария Каракалова из младшей ветви императорской семьи, и Олег Песцов, тот самый, что вернул императору Малый набор. Она начала сомневаться в своей компетенции. Таких клиентов стоило бы отправлять сразу заместителю начальника, а то и самому начальнику отделения. Но сперва стоило понять, с чем они пришли. Может, дело не стоит выеденного яйца. А засветиться перед такими людьми никогда не помешает.
— Дама, господин, — поприветствовала старший клерк посетителей. — Что у вас за проблема?
— У нас проблем нет, — ответил за всех Песцов. Проблема есть у вас. Мы хотим согласно закону зарегистрировать вот этот документ.
И парень подал бумагу, при виде которой у старшего клерка зарябило в глазах. Четыре магические печати на одном листе! Нет, это совершенно точно не её уровень. И даже не уровень зама. Она сняла трубку телефона:
— Георгий Максимович? Возник вопрос вашего уровня компетенции. Да, шесть-бис. Мне проводить клиентов к вам? Хорошо.
Старший клерк положила трубку на аппарат.
— Дамы, господин, прошу следовать за мной. Начальник отделения ИМА ждет вас.
Песцов аккуратно сложил договор в прозрачную папочку и пошел следом за старшим клерком. Три девушки двинулись за ним.
Клерк, убедившись, что процессия скрылась за поворотом, вынул из ящика стола недонадкусанный круассан и, вожделея неземного удовольствия, откусил сразу половину. Сунулся за кружкой с кофе, но тот уже совершенно остыл, и на вкус теперь вполне соответствовал содержанию.
Начальник центрального столичного отделения ИМА недаром ел свой хлеб. Работа в его отделении была поставлена на «отлично». Он запросто мог на неделю оставить службу и уехать куда-нибудь на Багамы, и все работало бы как часы. Однако он каждое утро — в рабочие дни, разумеется — приходил в свой кабинет, чтобы лично контролировать всё, что происходит в его епархии. И вмешаться, если будет на то необходимость. Но вот такого, чтобы старший клерк сообщал о протоколе шесть-бис, не было за всю его службу ни разу. Тем более эта, ценнейший сотрудник, которая знала назубок все инструкции, а любого скандалиста успокаивала одним взглядом.
На экране компьютера можно было видеть картинку с камер видеонаблюдения: старший клерк, строгая и неприступная с виду женщина в самом соку ведет четверку малолеток. Но начальник не был бы начальником, если бы сходу не узнал будущих клиентов. Каракалова, Песцов и еще две девочки. Судя по гербам на одежде, Лебедева и… он не сразу, но всё же вспомнил: Щукина! Очень интересно. Этот род давно уже не упоминался в сводках.
Начальник выждал момент, поднялся из-за стола и, едва открылась дверь кабинета, двинулся навстречу вошедшим, улыбаясь самой радушной улыбкой из своего богатого арсенала.
— Доброе утро, доброе утро. Дамы, господин!
Уже начиная говорить, он отчетливо увидел: на главных клиентов его демонстрация не произвела ни малейшего впечатления. Они словно видели его насквозь. И если пацан еще улыбался в ответ вежливой дежурной улыбкой, то девчонка смотрела хмуро и недовольно.
— В чем ваша проблема?
— Я уже говорил госпоже старшему клерку, — улыбнулся Песцов, — и повторю вам. Проблема не у нас, а у вас. Мы заключили меж собой магический договор и, выполняя требования закона, пришли его зарегистрировать. К сожалению, ваши сотрудники оказались бессильны это сделать.
Начальник бросил многообещающий взгляд на старшего клерка, которая, впустив гостей в кабинет, осталась стоять у дверей в ожидании дальнейших распоряжений, а также для того, чтобы подслушать, о чем будет идти речь.