а что там, он даже испугаться не успел. Ноги надавили педали, выжимая тормоз и сцепление, руки выкрутили руль и переключили передачу, а голова – или что там в организме отвечает за магию, создала любимый, до автоматизма отработанный конструкт.
Пи-и-иу!
Где-то вдалеке, на вершине ближайшего холма, хорошо жахнуло. В стороны полетели комья земли, куски тел. Где-то рядом свистнула пуля. Если бы не хорошие тормоза, попало бы как раз Олегу в голову. И только потом донесся звук выстрела и крики.
Ф-фух! Ф-фух! Ф-фух!
По крутой дуге полетели огненные мячики размером с небольшую дыню, а Олег утопил в пол педаль газа и уже разгонялся в сторону холма. Прощать такую наглость он не собирался. Надо же: в ханской степи кто-то посмел напасть на хана!
Движок недовольно рычал, но послушно гнал легкую машину в горку.
Быдыщ! Быдыщ! Быдыщ!
Файрболы сработали не хуже миномёта, залив плазмой обратный склон холма. Уцелел ли кто после такого – неизвестно. За грохотом взрывов крики были не слышны.
Еще не осела пыль, а Олег уже выметнулся на вершину холма и тут же ударил по тормозам. Багги повело, чуть занесло, качнуло на амортизаторах из стороны в сторону, но и только. Картинка была жуткая. Кто стрелял? Кто нападал? Теперь уже понять не удастся. Трофеи собрать тоже не выйдет: их просто не осталось. Чадно горели какие-то машины, в них рвались патроны. Дымились разбросанные по склону дочерна сожженные тела. А вот воронок не было, огонь не пошел вниз. Пламя просто сдуло с земли все, что на ней было, оставив три черных проплешины, каждая метров двадцать в диаметре. А степь как была пустынна, так и осталась, и от горизонта до горизонта не было видно ни души.
Здесь делать было нечего, и Песцов вернулся на «свою» колею. Разогнался до крейсерских шестидесяти километров в час и попёр дальше. Только мысли о гареме уже в голову не лезли. В отличие от Предка.
- Ну наконец-то!
Голос Песца был довольный-предовольный.
- Наконец-то ты продемонстрировал всей степи свою силу. Теперь ни один кочевник не усомнится в твоём праве на ханский трон.
- Думаешь, до этого сомневались? – мрачно спросил Олег. Жутковатая картина всё ещё стояла у него перед глазами.
- Разумеется! – фыркнул Песец. – Это же степь, здесь уважают личную силу. Тебе ритуал смены хана ни на что не намекнул? Но теперь-то ни у кого сомнений не возникнет. Ну и надо еще отметить, ты один момент неплохо так прокачал.
- Это какой же?
- Тень Предка, разумеется!
Больше эксцессов не было, хотя навстречу начали поминутно попадаться возвращающиеся с войны бойцы. Удивительно, но едва завидев Олега, они останавливали свои тарантасы, выходили, становились на колени и, воздев руки к небу, дружно приветствовали своего хана:
- Ит-кирдык-оглы!
Поначалу это удивляло, потом забавляло, а под конец стало раздражать. Но к тому времени степь вместе со степняками кончилась, а впереди показался забор учебного полка.
На складе РАВ учебного полка номер сорок три дробь семнадцать
Бензина в гараже части не нашлось ни капли, и Олег покатил знакомой дорожкой к складу РАВ. Заглушил мотор. Выбрался из клетки железных труб, потянулся, разминая затекшее тело. Послушал, поглядел вокруг. Никого не было видно, никого не было слышно: ни своих, ни чужих.
Олег подошел к двери склада, хорошенько постучал.
- Эй, кто-нибудь дома? – громко спросил он.
В ответ – всё та же тишина.
- Я спрашиваю: эй, кто-нибудь дома? – повторил Песцов.
- Кому там неймется? – недовольно спросил голос из-за двери. – Чего надо?
Голос, искаженный толстой дверью, звучал глухо.
- Капитана Манулова надо.
- И на кой тебе капитан Манулов?
- Надо, коли спрашиваю. Скажи капитану, Песцов вернулся.
Через пару минут за дверью лязгнул засов, открылась тяжелая обитая металлом створка. На пороге появился Манулов.
- Здорово, Песцов. Ты один?
- Один.
- Ну, тогда заходи.
- А тарантас мой есть где пристроить? А то попятит кто ночью.
- Есть, как не быть! Ты объезжай склад вон по той дорожке, с другой стороны есть ворота. Я тебе открою.
Через десять минут Олег сидел за столом с капитаном и его подчиненными, да рубал кашу с тушенкой. Это было безусловно лучше сухпайка. Его не дёргали, ждали, когда доест. Это каждый знает: нет ничего хуже, чем жующий рассказчик. Когда ложка в котелке заскребла по дну, капитан мигнул здоровенному седоватому ефрейтору. Тот на минуту отлучился и вернулся с двумя бутылками. Сущий пустяк, на десятерых – так, чуток понюхать. Разлил в кружки одну бутылку – всем поровну, словно по мерке отмерил.
- Давайте, ребята, - поднял свою посудину капитан. – За то, что война кончилась, по сути, толком не начавшись. И за то, что, вон, Песцов хрен знает куда скатался, да живым вернулся.
Все сдвинули кружки, выпили, закусили крупно нарезанной консервированной ветчиной.
- Ну а теперь, Песцов, трави, - велел Манулов. – Где побывал, что повидал, чем дело кончилось да чем сердце успокоилось.
- Можно и рассказать, - хитро прищурился Олег. – Только, господин капитан, что-то в горле пересохло.
- Ишь ты, жучара! – усмехнулся Манулов. – Ладно, законная просьба. Ефрейтор, плесни рассказчику – пускай гланды прополощет.
Ефрейтор налил, Олег выпил, демонстративно занюхал коркой чёрного хлеба. Отставил кружку в сторонку и начал:
- Вот как, братцы, было дело. Вы же помните, что творилось четыре ночи назад? Те, что в чёрных тряпках замотанные, всех, кого нашли, похватали, в наши же машины посажали, да к себе увезли. Я хотел было за ними бегом бечь, да мне прапорщик Мирзаян показал, где у нашего главмеха багги заныкана. Вот эта самая, на которой я сегодня приехал. Ну я за руль прыгнул и покатил. Ночь ехал, днем ныкался, да отсыпался. И вот через две ночи поутру добрался я в саму столицу Дикого поля. Городок называется Караим-кала. Только крепостью он лишь числится: там вся стена ещё сто лет назад обвалилась. И вот шарился я по этим развалинам, да наткнулся на тамошних местных бомжей. Они хотели было меня пограбить, но не тут-то было. Я одному по сусалам съездил, другому, третьему. Тут они поняли, что не на того напрыгнули и давай драпать. Я – за ними.
- А на кой ты за ними-то побежал? – спросил молодой солдатик, едва ли отслуживший год.
- А кто ж его знает! Инстинкт сработал. Они убегают – я догоняю.
- Петров, не мешай, - окоротил молодого ефрейтор. – Пусть человек рассказывает. Интересно же! Давай, Песцов, трави дальше.
- Ну так вот: - продолжил Олег, – они убегают – я догоняю. Они-то все местные отнорки знают, а я в этот Караим-кала попал первый раз в жизни. Бомжи туда-сюда, в один закоулок, в другой – я не отстаю. А потом бац! И стою я уже не в развалинах, а на людной улице. А эти оборванцы давай в меня пальцами тыкать: мол, бандит! Держи его, хватай! Тут я смекнул: вот сейчас мне кирдык и придет. Против толпы ведь никакой маг не сдюжит! И я рванул во все лопатки куда глаза глядят. А толпа – за мной. И все ближе, ближе. Я в какие-то развалины заскочил, вижу – дальше бежать некуда. И только я приготовился жизнь свою подороже продать, как пол подо мною раз – и провалился. И упал я в самые настоящие катакомбы.
Олег остановился, взял свою кружку, глянул на пустое дно. С видимым, почти демонстративным сожалением отставил обратно. Но тут ефрейтор, повинуясь кивку Манулова, плеснул в кружку полсотни грамм беленькой. Олег улыбнулся, опрокинул стопку, закусил.
- На чем это я остановился?
- На том, что в подземелье упал, - подсказал молодой.
- Ах, да! Так вот: Упал я в подземелье, но удачно. Ничего себе не поломал, только синяков наполучал знатных. И вот стою я в подземном ходе. Наверх не выбраться, да и толпа там гудит, меня ищет. Делать нечего: засветил я магический светильник и пошел искать другой выход. Ходил я, ходил, сколько времени – не знаю. Знаю только, что за то время кишки от голода в кукиш скрутило. Вдруг вижу – свет впереди. Я свой огонёк погасил и давай подкрадываться. Подобрался поближе– а там все наши до единого. Сидят в здоровенной яме, а охранники в черных тряпках их караулят. Выждал я момент, выскочил из подземелья, да крепко их пугнул. Они заверещали по-своему: «Ит-кирдык-оглы» - и все в один момент разбежались.
- Да брешешь! – не выдержал молодой. – Чем же ты таким степняков пугал, чтобы они службу бросили, да стрекача задали?
- А вот чем.
Олег сосредоточился, и за его спиной возникла видимая всем, кроме него, тень Песца. В комнате, где шла пирушка, свет в один миг приугас, и на караульную команду явственно повеяло смертным холодом да кладбищенской жутью. Секунда – и наваждение пропало.
Молодой нервно икнул, да и прочие заметно поёжились. Капитан виду не подал, но внимательно глянул на Песцова. Вслух же говорить ничего не стал, лишь кивнул своему гостю: мол, после перетрем, без лишних ушей.
- Ну что, теперь веришь? – весело спросил Олег солдатика.
Тот, всё ещё с круглыми от мимолётного ужаса глазами, мелко закивал.
- То-то же! Ибо не сказку сказываю, а самую настоящую быль. Ну, может, приукрасил где – не без того. Но сами знаете: красиво не соврать – байки не рассказать.
Рассказчик покосился было на ефрейтора, но тот уже сам, без напоминаний, плеснул в кружку на полпальца. Олег добавил внутрь стимулятора и продолжил:
- Вот как разбежалась охрана, я сей же час к яме. Глянул на мужиков, а яма та здоровенная, глубоченная, такая, что сходу и не выбраться. «Братцы» - говорю им, - «Сейчас найду, как вас оттуда поднять. Вы подождите мальца, а как я вернусь, так начнем по домам собираться». Они мне: мол, мы с понятием, иди, делай своё дело, а мы тут двое суток сидим, и ещё малость подождем. И пошел я искать, как людей из неволи вывести, да на чем их в империю доставить. А пока я блуждал по подземным коридорам, снаружи ночь наступила. Во дворце электричества нет, темнотища – хоть глаз выколи. А магический светильник я в этот раз включать не стал: вдруг какой шустрый охранник навстречу попадется! И вот иду я, иду, ищу выход из этого дворца, а везде пусто и даже дорогу спросить не у кого. В конце концов, зашел я в какую-то комнату. Слышу – сопит кто-то в углу. Тут уж зажег я светильник, гляжу – а это тамошний хан. Жирный – просто гора сала. И этот хан вдруг просыпается и давай в меня спросонок файрболами швырять. А я не стал ждать, пока меня поджарят. Вдарил в ответ, тот и помер, бедолага. Тут открывается дверь, и заходит старый дед, седой, как лунь. Бородища – во, до колена. Дед этот мне и говорит: мол, ты, воин, хана победил в честном поединке. И по нашим степным законам ты будешь теперь ханом. Я говорю: раз так – давай мне срочную связь с императором. Дед только в ладоши хлопнул, и тут же прибегают слуги и приносят мне телефон. А номер-то уже набран. И только я тот телефон взял, как трубку на той стороне снимает наш Пётр. Мы с ним по-быстрому перетёрли, войну прекратили, а за пленными сейчас колонна машин выехала.