— Всё засняла? — спросил Песцов.
— И даже со звуком, — ответила гордо Наталья Степановна. — И уже сложила в хранилище, ко всем материалам по Кабановым.
— Молодец, — похвалил девушку Олег. — Так держать!
Наталья Степановна чуть зарделась, слегка отвернулась от босса и потупила глазки. «Воплощенная милота», — подумал этот самый босс. А вслух сказал:
— Наступает финальная стадия операции. Все, что нам теперь нужно — это попасть в зал суда не позднее указанного в повестке времени. У нас в запасе целых пятнадцать минут, почти что вечность. Так что вперед, мой верный оруженосец! Ну, в смысле, секретарь. Нас ждут великие дела и свежая кабанятина!
Олег сел за руль, подождал, пока Наталья Степановна займет своё секретарское место, снял отвод глаз и не спеша двинулся вперед.
На площадь перед зданием суда, солидно порыкивая, выкатился круизер с двумя седоками в чёрном. Впрочем, сейчас черный цвет мотоцикла и экипировки был надежно замаскирован толстым слоем пыли.
Байк зарулил на парковку и остановился неподалёку от Кабановского лимузина. Экипаж покинул сёдла. Еще минута, и два черных шлема легли в кофр. И тут же понеслись доклады: «Объект на площади». «Объект приехал». Геннадий Викторович в этот самый момент обсуждал с судьей важные экономические вопросы, и отвлечься не мог. Зато командир группы захвата — три микроавтобуса, шесть бойцов в каждом — решил, что пора действовать. Прозвучала короткая команда, и восемнадцать человек бегом рванули на исходные позиции.
Два мотоциклиста подошли к охранявшим вход полицейским. Слуги закона все, как один, заступили им дорогу.
— Вам запрещено входить в эту дверь, — сурово произнес старший наряда.
— Кто же это запретил? — с усмешкой спросил пресловутый объект.
— Закон! — с пафосом ответил полицейский.
Байкер издевательски усмехнулся:
— С каких это пор на территории Москвы закон олицетворяет господин Кабанов? Или вы думаете, что его подачка сможет заменить вам жалованье? Впрочем, это ваше дело.
Тем временем восемнадцать человек с оружием вышли на площадь и принялись сжимать кольцо вокруг байкеров. В какой-то момент командир группы решил, что пора действовать более активно. Он прокашлялся и повелел:
— Для вашей безопасности приказываю не сопротивляться задержанию!
В ответ объект, не оборачиваясь, продемонстрировал ему средний палец. Где-то в небе мерзко каркнула пролетающая мимо ворона.
Начальнику это было по меньшей мере обидно. Никто еще не смел безнаказанно игнорировать его приказы. Тем более, так демонстративно. Некоторая опаска, всё же, присутствовала и заставляла действовать осмотрительно: он прекрасно понимал возможности мага пятого ранга. Ему приходилось видеть высокоранговых в деле. Из этого полезного опыта командир вынес твёрдое убеждение, что подобные маги просто машины для убийства. Их нельзя, как обычных людей, скрутить, связать и погрузить в багажник. При первом намёке на агрессию они просто распылят наглецов на атомы. Пока что группу захвата спасало лишь то, что действие происходило в городе. Маг не мог ударить первым, если не хотел проблем с законом. Спецбоеприпас, выданный ради этого случая, позволял надеяться, что шанса ответить у него не будет. А вот раненого во все места пацана, ошалевшего от боли, уже можно паковать, вешать на него антимагические браслеты и везти в укромное место. Туда, где Глава будет вить из него веревки.
Заветные пули с тремя синими полосками стоили запредельно дорого. Одну такую вполне можно было сменять на пару ящиков обычных патронов. Они гарантированно пробивали защиту любого мага. Правда, их действие против высокоранговых командир лично не наблюдал, и это его несколько нервировало. Сейчас у каждого из бойцов было по полному рожку таких патрончиков. Глава не поскупился. Видать, выхлоп ожидается такой, что даже подобные сверхзатраты окупятся сторицей.
— Огонь! — скомандовал командир.
Застрельщиками были назначены трое. В самом деле: если все восемнадцать бойцов начнут поливать от пояса очередями, Глава получит лишь качественный фарш. Слаженно прозвучали негромкие хлопки, по два от каждого из стрелков. Пули влетели в невидимую преграду и тут же отрикошетили в стоящих рядом людей. У каждого из них был качественный амулет магической защиты. Но защита объекта выдержала почти одновременное попадание шести пуль, а хвалёный амулет не удержал и одной: вспыхнул и осыпался драгоценной пылью.
Можно было отдать приказ стрелять всем: нет абсолютного щита, рано или поздно он иссякнет. Но в этом случае велики риски того, что не успеют магазины автоматов опустеть даже наполовину, как в группе захвата не останется ни одного целого бойца. Приходилось признать: силовой захват имеющимися силами невозможен. А вот объект теперь имеет законное право размазать их всех по асфальту ровным слоем.
Но распоряжение было отдано лично Главой, и двоякого толкования не предусматривало, а потому командир группы захвата попытался еще раз:
— У меня приказ на ваше задержание. Прошу не сопротивляться и пройти со мной.
В ответ он получил резонный вопрос:
— Вы кто такие? Полиция? ИСБ? Нет? Тогда свободны!
После этого начало происходить такое, что командир группы захвата натуральным образом офонарел: В воздухе рядом с объектом возник небольшой коврик. Он выглядел так, словно накинут на некую невидимую скамейку. Как раз такую, чтобы можно было усесться двоим. Черная кожаная одежда сама собою сменилась на классическую тройку у парня и строгий брючный костюм у девушки. А потом парочка преспокойно уселась на коврик и взлетела на балкон второго этажа. По причине жаркого августовского дня дверь на балкон была открыта. Теперь лишь тонкая ткань занавески отделяла Песцова от храма правосудия.
Командир группы захвата поднял автомат. На таком расстоянии промахнуться было невозможно, а рикошет должен был уйти вверх, не задев никого из своих. Длинная очередь на полрожка ушла четко в спину объекту. И все пули до единой, отразившись от щита, улетели в небо. Объект обернулся, продемонстрировал стрелку непристойный жест в виде ладони правой руки, ребром ударяющей по бицепсу левой, рывком отдернул занавеску и сделал шаг вперед. Где-то в небе оборвался вороний крик, и спустя несколько секунд на асфальт перед командиром группы захвата в два приёма рухнула разорванная пулей напополам птичья тушка.
Где-то в Арбитражном суде при Московском отделении Имперского Магического Архива
Минутная стрелка на больших часах, висящих на стене зала Арбитражного суда, замерла за два деления от цифрыдвенадцать. Кабанов сидел на месте ответчика вполоборота, чтобы держать в поле зрения входную дверь. Собственно, можно было этого и не делать, но Геннадий Викторович не разрешал себе праздновать и ликовать, пока не свершится неизбежное. С судьёй он успел переговорить. Тот, в благодарность за поддержку рода Кабановых в одном пустяковом дельце, согласился, что ждать хотя бы минуту сверх назначенного времени нельзя. Настроение у Главы рода было преотличнейшее. Лишь немного нервировали время от времени раздающиеся с улицы мерзкие крики ворон.
Стрелка на часах с легким щелчком перескочила на одно деление. Осталась минута. Скоро должен появиться судья, и встречать его, сидя боком, недопустимо. Кабанов заставил себя отвлечься от двери, повернулся к судейскому столу и замер в ожидании своего триумфа.
Из служебного входа появился помощник судьи. Оглядел зал, чуть задержавшись взглядом на окнах, и занял своё место. Наконец, часы щелкнули еще раз. Помощник поднялся и провозгласил:
— Встать, суд идёт!
Присутствующих было немного. Сам Кабанов, его помощник да пара репортёров: какая-то девчонка и оператор с видеокамерой. Геннадий Викторович не любил прессу, но в этот раз решил не прогонять: пусть о его победе сегодня расскажут в вечерних новостях.
Вошел судья в старомодной черной мантии и забавной шапочке. Сел на своё место, в свою очередь оглядел зал. Пристукнул деревянным молоточком по деревянной же плашке и скучающим тоном произнес:
— Начинаем разбор иска господина Песцова к роду Кабановых о неспровоцированном нанесении оскорбления дворянину и главе клана.
Судья еще только начал говорить, а Кабанов уже принялся оглядываться: не открывалась дверь, не было слышно шагов, никто не входил в зал за последние две минуты. И слова судьи должны были звучать иначе: «ввиду неявки истца»… Он крутнулся направо: дверь была закрыта, никто не стоял у входа. Так и должно быть: не зря же он заплатил тем полицейским. Дернулся влево: у балконной двери стояла темная фигура, окаймлённая солнечной аурой.
Сердце Геннадия Викторовича дало сбой. Этого не могло быть! Никто не способен летать сам по себе, даже у высокоранговых магов не выходит подобный фокус. Кабанов знал это наверняка. Тогда что? Мираж? Видение? Призрак?
За окном пронзительно каркнула ворона. Фигура сделала несколько шагов, и с каждым шагом слепящая аура блекла, а черты лица становились всё очевиднее. Все-таки Песцов. Вот же с-собака!
Тыдыщ-щ-щ! В голове Геннадия Викторовича словно кто-то грянул в тарелки. В ушах зазвенело, в глазах помутилось. Правда, сказался опыт: со стороны состояние Кабанова было совершенно незаметно: ни одна черточка на лице не дрогнула, хорошо поставленная доброжелательная улыбка держалась словно приклеенная.
Песцов, следуя приглашающему жесту судьи, шел на своё место в сопровождении симпатичной помощницы, передавал судье — через ту же помощницу — какие-то бумаги, а Геннадий Викторович наблюдал за всем этим отстраненно, словно бы и не касалось его всё происходящее в суде. Судья что-то спрашивал, несколько раз помощник поднимался и отвечал на вопросы, но ни звука не доносилось до Главы, уши его были словно забиты ватой. И спустя несколько минут через эту вату пробился резкий стук судейского молоточка.
Судья поднялся для оглашения вердикта. Встали и все остальные. И Геннадий Викторович услышал: