Придя в себя, Глава рода Кобриных принялся рассуждать. Песцов смог приказывать хранителю. Это значит, что он вступил с ним в противоборство и победил, полностью опустошив перед тем накопитель особняка. А ведь тамошний кристалл был вдвое больше обычных, уникальная находка. В этом свете понятна и смерть Савватея: он пытался в меру сил пополнить запасы энергии в доме, и был выпит до донышка. В какой-то степени, это и хорошо: в ИСБ умеют спрашивать, а труп никому ничего рассказать не сможет. Но раз Песцов пошел биться с хранителем, значит, был уверен, что его жена в безопасности. Значит, и склад — его рук дело. Но как он узнал, где её прячут? Предательство?
Телефон плямкнул, принимая сообщение. Кобрин, едва прочтя, зашипел и швырнул ни в чем не повинный аппарат в стену, только брызнули во все стороны осколки пластика. Московский филиал Имперского магического архива уведомлял, что Максим Кобрин официально, с соблюдением всех положенных процедур, отказался от статуса наследника и объявил о выходе из рода.
Кобрин-старший медленно опустился в кресло. Действительно, предательство. Его предал собственный сын! Вот уж от кого он не ожидал удара в спину. Других прямых наследников не оставалось, да и остальные варианты были под вопросом. Не было сомнений: в этом виноват Песцов. И он, конечно, ответит за всё, что сделал, но не сейчас. Маг, способный пересилить хранителя в его собственном доме, это минимум четвёртый ранг. По слухам, такой сейчас у императора. Щенок невообразимо быстро развился и достиг такого уровня могущества, что атаковать его в лоб теперь сродни самоубийству. Нужно действовать хитро, строить многоходовые интриги, заключать союзы, искать способы и выжидать удобного момента. Это задача не на один год. А раз так, надо сосредоточиться на главном. И для начала посетить обиженные императором рода. Орловых, например, или Оленевых.
Где-то в управлении ИСБ
Генерал Пастухов, прочтя докладную записку, схватился за голову. Это же полный караул! Похищение, незаконное использование имущества министерства обороны, наверняка криминал, и хорошо ещё, если только контрабанда. А то два года назад Песцов в своём Воронеже такое откопал! Три месяца потом и полиция, и безопасность на ушах стояли, замешанных в деле пачками арестовывали. А ведь с виду казались такими приличными людьми!
Теперь предстоит этот подвал проверять. И до весны, покуда ворота сами оттают, ждать нельзя, император не потерпит промедления. А работы там просто адово количество: растопить ледяные пробки, откачать воду, спуститься в подвал и разобраться, что же такого там делали, что понадобилась неслабая охрана.
Ещё одна проблема — сам особняк. Дом, по данным реестра недвижимости, принадлежал простолюдинам. Но откуда в доме взялась нежить? Да не простая, а целый хранитель? И, главное, каким образом неизвестный злодей умудрился из лояльных людям существ сделать агрессивных маньяков? Вряд ли хозяин дома занимался такими вещами самостоятельно. Но никаких связей, ни одной ниточки к сильным родам не обнаружилось. Да и к слабым тоже. Опять тупик.
Отдельной головной болью стал перстень, обнаруженный Песцовым у трупа. Перстень явно родовой, с его помощью злодей управлял своими нематериальными подручными. Но в Магическом архиве он не зарегистрирован. И это не новодел, а что-то древнее. Специалисты заявили, что он сделан до Последней Магической Схватки. Это, опять же, впрямую указывает на причастность ко всей истории старых богатых родов. И, опять же, не даёт возможности подозревать кого-то конкретного. Ох, тяжело будет нынче докладывать Императору.
Где-то в императорском дворце
Император нашел свою обожаемую супругу в библиотеке. Она сидела в кресле, свободно откинувшись на спинку, и листала какую-то книжицу. Судя по состоянию переплёта, изданную ещё до ПМС и с тех пор зачитанную едва ли не до дыр. На обложке можно было с трудом различить полустёртую надпись: Краснопёров А. И. Хрестоматия нежити.
— Здравствуй, дорогая, — мягко произнес Пётр.
Приобнял жену за плечи, нежно приложился губами к щеке. Из-за кресла одним глазом заглянул в книгу: скучные описания всевозможных видов нежити.
— Что, Песцов подкинул тебе новую задачку? — поинтересовалась Некахуал.
— Скорее, новую головную боль, — недовольно пробурчал император.
— Ну да, — с улыбкой откликнулась жена, — как правило, это одно и то же. И что он преподнес на этот раз?
Женщина как бы невзначай задержала взгляд на массивном золотом перстне, украшенном кроваво-красной шпинелью.
— Нынче он передал мне информацию через Пастухова. Случай связан с похищением одной из его супруг.
— Бедная девочка, — покачала головой Некахуал. — Надеюсь, ей сумеют объяснить правила техники безопасности. Но что там с проблемой?
— Понимаешь, — вздохнул Пётр, — кто-то нашел способ влиять на нежить. Пока что достоверно известно, что после обработки она, подчиняясь приказам хозяина, может лишать атакуемый объект материальных вещей. Например, вырвать из рук оружие, очистить карманы. Но кто знает: может, она способна и на большее. А самое плохое, что нежить, поскольку в момент атаки остаётся нематериальной, совершенно неуязвима для физических атак. Возможно, что для магических тоже. Это предстоит ещё проверить.
— И как же твой любимый Песцов справился? — поинтересовалась императрица.
— А это ещё один сюрприз от твоего любимого Песцова, — съехидничал император. — У него, оказывается имеется персональный домовой. Он всегда с ним. Он сумел ненадолго зафиксировать нападавшего, а этот хитрый хан долбанул его родовым перстнем.
— По сути, перебил контракт, — понимающе кивнула Некахуал.
— Да. Но это стоило половины резерва магу пятого ранга. Я как только начинаю думать, что кто-то может обработать мою дворцовую нежить и направить против меня же, у меня сразу начинается мигрень.
— Зато, дорогой, ты теперь предупрежден. Кстати сказать, в этой замечательном труде господина Краснопёрова, — Некахуал похлопала ладонью по книжке — подобные вещи не описаны. Найти бы этого злодея, да вырвать ему сердце во славу Кетцалькоатля. Предка нужно иногда баловать.
Где-то в одной из московских квартир
Олег пришел поздно. Лицо серое от усталости, на ногах еле держится. Скинул куда придется куртку да шапку, плюхнулся в кресло в прихожей. Вещички до полу долететь не успели — тут же домовые подсуетились. Одёжку подхватили, почистили-подсушили, да определили на место, в гардеробную. А Вера с Машей переглянулись меж собой и чмокнули героя в щёки сразу с двух сторон, обдав одна лавандовыми ароматами, другая — жасмином.
— Ужин готов, дорогой, — шепнула на ухо Маша. — Он только и ждет момента, когда ты слегка умоешься и переоденешься в домашнее.
— А потом десерт, — с придыханием добавила Вера. — Много десерта. Столько, сколько захочешь.
В гостиной Олега встретила Алёнка. Тщательно, но при этом скромно одетая, почти без макияжа, с обычными двумя косами, она стояла, опустив голову. Щёки её пылали румянцем, руки терзали кружевной платочек. Песцов тут же вспомнил подобную сцену в гимназии. Только тогда для осознания своих косяков ей понадобилось больше месяца. Сейчас же обошлось тремя днями. Да и Маша с Верой как-то подозрительно замерли в ожидании. Наверняка приложили язычки, а, может, и ручки, к процессу прозрения.
— Олег, — начала, наконец, Алёна, — я сегодня весь день думала. В себе копалась. Пусть это звучит банально, но я многое поняла. Я потом тебе расскажу обо всём, чтобы не устраивать пафосных речей. Да и ты сейчас, конечно, в первую очередь хочешь поесть и отдохнуть. А я лишь прошу простить меня. Не сразу, может, когда-нибудь потом, когда я этого действительно заслужу.
Алёна замолчала и отошла в сторону, открывая путь к лестнице. Олег поглядел на нее серьёзно и с некоторым удивлением, но ничего отвечать не стал. Кивнул, потрепал по плечу и ушел наверх.
Вернулся через четверть часа. Чуточку оживший, немного успокоившийся. Сходу прошел к столу. Плюхнулся на своё место за уже сервированным столом, и тут же повар принялся выставлять на стол блюдо за блюдом. Когда стерляжья уха была разлита по тарелкам, когда горячий хлеб крупными ломтями развалился на блюде, когда плошки со всевозможными заедками образовали затейливый натюрморт, Олег сделал демонстративный жест в сторону кухни. И тут же перед каждой тарелкой появилась стопка с прозрачной жидкостью.
— Это что, водка? — с некоторым испугом спросила Вера.
Олег совершил над собой усилие и не стал цитировать Булгакова. Ответил своими словами:
— Это просто символ. Можешь не пить, достаточно слегка пригубить.
Он поднялся на ноги, взял в руки стопку.
— Эта ситуация должна была произойти, рано или поздно. Она случилась сейчас. Всем было трудно, но в итоге мы победили. А потому можем праздновать. Ура!
И опрокинул водку в рот. Уселся на стул, закусил хлебом и принялся за уху. Вера, как и было рекомендовано, отпила микроскопический глоточек, скривилась и принялась смывать с языка горечь наваристым бульоном. Маша смело выпила без видимых последствий. Глядя на неё и Алёна махнула свою порцию. Покраснела, вытаращила глаза, закашлялась и, раскрыв рот, принялась обмахивать обожженное горло ладошкой. Опытная Маша подсунула ей изрядный кусок хлеба. Алёнка запихала его в рот, активно принялась закусывать, но было уже поздно. Неподготовленный организм, пустой желудок, отсутствие практики — и вот уже глазки посоловели, а на лицо выползла глуповатая улыбка.
— Ой, девочки, я така-ая пьяная! — сообщила всем собравшимся Алёна.
— Давай, налегай на уху, — подсказала ей Маша. — И хлеб не забывай.
Алкоголь развязал девушке язык, и она решила похвастать своим достижением — специально отращённым каналом. Но хватила ума прежде поглядеть, как обстоят дела у подруг. И оказалось, что у них уже не жалкий один каналец, а по десятку, да в разных местах, да подлиннее, чем сантиметр. А когда она взглянула на Олега, то весь хмель слетел в один момент. У него таких каналов были сотни, тысячи. Они заполняли всё тело не хуже кровеносной системы. Это было внушительно. А потом Алёна подумала: ей, чтобы сформировать канал, пришлось терпеть немалую боль. Что же перенес Оле