Добежав до дома, я закрыла дверь, взбежала по ступенькам и стала разжигать камин. С волос и даже с кончика носа текла вода, а я бросила несколько поленьев, пытаясь разжечь огонь.
– Что ж так холодно! – простонала я, видя, как огонь лениво разгорается. Занавесив разбитое окно одеялом,я пыталась согреть руки и ноги перед огнем. Мокрое платье валялось на спинке кресла, а я сидела и дрожала под одеялом.
– Тыдыдык, – делали зубы, когда я подбрасывала еще дров. Пришлось сломать старый стул, чтобы добавить огня.
Кружки и чайник стояли на столе, пытаясь создать иллюзию уюта. А я посчитала семена, понимая, что этого очень мало!
– Ладно, сейчас лягу спать и согреюсь! – проворчала я, укладываясь в постель.
Если раньше я могла часами копаться в телефоне, читая новости про личную жизнь знаменитостей, интересные детективы столетней давности и обзор на новые сериальчики, то сейчас я научилась засыпать быстро, пока не погас огонь.
Провалившись в сон, я испытала облегчение.
– Мммм, – простонала я, пытаясь проснуться по будильнику. Первый гвоздь уже упал, сейчас второй, а я никак не могу оторвать голову от подушки.
– Апчху! – выдала я, как вдруг меня накрыл приступ такого кашля, что я чуть не вывернулась наизнанку. – О, нет… Только не это! Кажется, я заболела!
Глава 32
Состояние было такое, словно я – картонный домик, попавший под дождь. Тело не слушалось, ломило, голова казалась чугунной.
В обычный момент я бы выпила лекарств, а потом бы на всякий случай, когда коктейль антибиотиков уже булькал в моем животе, с трясучкой ипохондрика проверяла их совместимость.
И через полчаса почти бодрая, почти здоровая, почти не сопливящая и даже почти не кашляющая, я бы изображала бактериологическое оружие на работе, изредка пшикая в горло спрей.
Но здесь лекарств не было. Я почувствовала себя унылым жителем средневековья, на чьих свадьбах принято говорить что-то вроде: “Пока чума, тиф и простуда не разлучат вас навсегда!”.
С упорством трудоголика в стадии рабочего запоя, я встала. Изнасилованная сила воли обещала написать на меня заявление в полицию. В этот момент мне показалось, что я слегка недооценила свои силы.
Покачнувшись, я постаралась настроить свой организм на трудовой подвиг.
Сейчас мне экстренно нужна была добрая мама, которая напишет записку в школу, что я заболела и не приду.
И чай. С малиновым вареньем.
Расправив плечи, я натянула платье, собрала волосы в прическу и с чугунной головой поплелась на работу.
В старом треснувшем зеркале я увидела свое отражение. Сейчас я напоминала медведя, попавшего в фотоловушку.
“А ты дверь закрыла?”, – спросил внутренний голос на половине пути.
Остановившись, я обернулась.
Прошла я довольно много. И возвращаться просто не было сил. Может, раньше, я бы резвой ланью сбегала бы домой, все проверила, а потом успела бы на работу, но сейчас, когда каждый шаг по рублю, ползти обратно не хотелось.
– Если услышу, как кто-то жалобно плачет, значит решили все-таки ограбить… – выдохнула и поползла дальше.
Тот путь, который я с легкостью преодолевала здоровой, больной показался вечностью. Я доползла до поместья с глубокими жизненными выводами, толкнула дверь для слуг и направилась на кухню, обдирать богатых до хруста купюр зарплаты.
– … главное, никому не показывать, что ты болеешь, – решила я, понимая, что лишиться тепленького местечка – это не самые лучшие перспективы.
Я улыбнулась и вошла на кухню, глядя на кухарок, которые обсуждали погоду на улице.
– Так, мой после завтрака! – показала мне кухарка на гору посуды.
Я принялась мыть. Изредка я плескала себе на лицо холодной водой, но она тут же высыхала.
“Температура!”, – подумала я, стараясь украдкой умыться.
На кухне было душно, как в детстве, когда бабушка, услышав твой первый единичный чих, приказывает задраить все шлюзы сквозняков. И ты сидишь с разбухшим носом в ужасной парилке, укутанный по самое не могу с горчичниками на спине. Единственной твоей мечтой становится глоток свежего, прохладного воздуха, но запотевшие густой пленкой окна, как бы намекают, что даже не мечтай.
– Ай! – послышался звон снимаемой крышки. – Соли еще добавь! А то не соленое!
Жизнь на кухне текла своим чередом, как сопли у меня из носа.
Дикая слабость заставляла на секунду останавливать бурную деятельность, пытаясь вернуть себе равновесие и ощущение реальности.
– Так, мне нужна мисс Лаванда! – послышался голос дворецкого, а откуда-то потянуло спасительным сквознячком. Я домыла последнюю кружку и направилась к Ламберту.
– Мисс Лаванда? С вами все в порядке? – спросил Ламберт.
– Да, – ответила я, стараясь не шмыгать.
Не хватало еще, чтобы меня с работы поперли. Если дома я усилием воли отказывалась от обилия еды в холодильнике, чтобы сберечь талию, то за каждую тарелку готова сражаться ни на жизнь, а на смерть.
– Пока господин уехал, нам нужно, чтобы вы прибрались у него в кабинете, – произнес Ламберт, открывая дверь.
– Неужели во всем доме нет специальной прислуги для уборки хозяйского кабинета? – спросила я, чувствуя, что после этого вопроса, хочешь прилечь и поспать. Мне сейчас после каждого слова хочется прилечь и восстановить силы.
– Сейчас поймете в чем дело, – заметил Ламберт, открывая роскошные двери. – Просто слуги здесь очень часто меняются. Вам нужно оставить все вещи на своих местах. Хозяин не любит, когда кто-то перекладывает их с места на место. И я надеюсь, что вы с этим справитесь.
– Хорошо, – выдохнула я стайку микробов, стараясь не дышать в сторону дворецкого.
– Вам нужно вычистить камин, протереть стол положив все на место! – напомнил дворецкий. – И, постарайтесь побыстрее. Хозяин скоро должен вернуться.
Ага, побыстрее! Сказали черепашке. Я кивнула, насколько хватило сил. Я налила в ведро воды, взяла тряпку из секретного шкафчика, который был замаскирован под фальшпанель. Дворецкий объяснил, что такое есть в каждой комнате. И очень этим гордится.
Я принялась убирать. Сначала я подошла к камину, присела с оханьем восьмидесятилетнего старца и принялась выметать пепел, золу и все, что не догорело. Среди пепла я обнаружила … золотой медальон, который вчера хотели мне подарить. Я обтерла его тряпочкой и положила на столик.
Неужели после того, как я не приняла его подарок, дракон швырнул его в камин?
Пока я сметала на бумажку пепел и золу, тело было как ватным. Я подняла все это и понесла в ведро.
Меня покачнуло, я, чтобы удержать равновесие, ухватилась за столик. Послышался “бзэм”, а на полу лежали красивые осколки вазы. Зато весь пепел высыпался на светлый ковер.
– Вы там скоро? – послышался стук в дверь. – Хозяин уже приехал!
Глава 33
Голос дворецкого, словно набат разнесся в моей чугунной голове. Сейчас я напоминала ленивца, который так спешит, так спешит, что вот-вот уснет на ходу.
Я с усилием присела, собирая осколки. Я видела, как мелькают мои руки, как пытаются осторожно взять осколок, чтобы не порезаться…
– Мисс Лаванда! – позвал меня далекий голос. Казалось, он зовет меня с вершины горы, а многократное эхо отражается в ущельях.
Я услышала, как подбежал дворецкий.
Я увидела его обеспокоенное лицо.
– О, это очень дорогая ваза! Вы разбили ее! – слышала я голос, а он слегка смазывался. – Я, конечно, постараюсь что-нибудь придумать… Но нам нужно убрать все, как можно скорее… Еще и ковер! Так, сейчас я попробую отвлечь герцога…
– Отчего отвлечь? – послышался голос надо мной.
– Она случайно… Это я во всем виноват, – послышался голос Ламберта, который вскочил с ковра. – Господин, это я во всем виноват… Я должен был поставить кого-то другого…
– Уйди, Ламберт! – послышался голос, а я попыталась поднять еще один осколок.
Громкий хлопок дверью заставил меня вздрогнуть. Неприятная изморозь мурашек пробежала по спине.
– Вставай! – послышался голос герцога, а я встала.
– Ты хоть понимаешь, сколько стоила эта ваза? – произнес он, а я увидела, как сверкнули его глаза. – Хорошо, скажу по-другому. Ты знаешь, что эта ваза моей покойной матушки?
“Ваза его матушки… Я разбила вазу его покойной матери!”, – пронеслось в голове, а я вымученно подняла глаза на герцога. Тот сел в кресло.
Герцог сверкнул глазами, а я кивнула, опустив голову. Он на секунду замер, глядя на украшение, которое я достала из камина. Оно лежало на столе. Рука герцога взяла его, а волчьи глаза уставились на меня.
Я сделала глубокий вздох.
Сейчас я дошла до состояния блаженного “пофигу”. Того самого, к которому стремятся все йоги и успокоительные лекарства мира.
Такое чувство, словно я уже познала дзень, видела облака на склоне горы и побеседовала с умиротворенным буддийским монахом.
– Ты меня вообще слышишь? – ворвался в сознание гневный голос герцога.
А! Он что-то сказал? Да? А я прослушала…
– Да, – едва слышно соврала я.
“Пусть бесится, сколько влезет!”, – пронеслось в голове ленивое.
Я подняла глаза на него, чувствуя, что пол под ногами пошатнулся. Земля потеряла твердость, а я пытаюсь на ней удержаться.
Последнее, что я видела угасающим сознанием, как изменилось лицо дракона.
Я лежала в тепле.
– Видимо, я умерла, – пронеслось в голове. – Умерла в том мире, чтобы очнуться в своем. И это было бы неплохо. Хватит с меня приключений. Хочу кофе и круассан с шоколадом! Нет, не с такой начинкой, словно божья коровка пукнула, а такой, чтобы прямо вытекало… Ммм…
Глава 34
Я очнулась, видя над головой не натяжной потолок своей квартиры с точечными светильниками, а балдахин чужой кровати.
Слабость в теле заставила пересмотреть планы по резкому и бодрому подъему.
– Мммм, – простонала я, чувствуя, что сил у меня не хватит даже для того, чтобы покалечить муравья.