Была такая дворовая песенка:
Гоп-стоп, Зоя,
Кому давала стоя?
Начальнику конвоя,
Не выходя из строя.
Позже Розенбаум споет:
Гоп-стоп! Мы подошли из-за угла.
Гоп-стоп! Ты много на себя взяла.
С расшифровкой слова «смык» дела обстоят сложнее. Бахтин пишет, что смык – это воровская семья, группа. В словаре Даля «смык» – это «шмыг», то есть что-то смыкнуть, быстро забрать, прихватить себе.
Лично мне больше нравится версия Аркадия Северного. Пусть у нее и нет никакого теоретического обоснования, она очень колоритная. Певец рассказывал, что «Гоп со смыком» – это одесский скрипач со смычком, который часто ходил по богатым свадьбам как музыкант, а когда гости на празднике хмелели, обчищал их. Романтика!
Гоп и Бог
Основная линия песни – история Гопа, который своим ремеслом выбрал кражу и из-за этого не выходит из тюрьмы. Но в отличие от героев большинства уголовных и блатных песен Гоп не страдает от такой судьбы. Он веселый, неугомонный и, кажется, абсолютно счастливый персонаж, для которого кража – это не нужда, а приключение.
И если в начале своего пути он был хулиганом и повесой, то в Великую Отечественную стал бить фашистов:
Узловую станцию мы взяли – ага!
Прикурить и выпить немцам дали – ага!
Слабо гадам не спустили,
Триста тысяч уложили —
Хватит им теперь на целый год!
Но у Гопа всегда были особые отношения с Богом. В большинстве вариантов он рассуждает о том, как будет выпивать в раю, как залезет к Богу в гардероб, как покалечит и ограбит Иуду, как встретит Марию Магдалину и сделает с ней то, что никак нельзя в книжке описать. А в финале иногда заявляет:
Вы же мой завет примите:
Пейте, нюхайте, курите,
На том свете все Господь прощает!
Исследователь Сергей Неклюдов отмечает, что сюжет этой песни не имеет аналогов в городском песенном фольклоре. Богохульные песенки были, но чтобы с такими сценарными поворотами? Гоп уникален. И учитывая религиозную эрудированность, Неклюдов приходит к выводу, что первые варианты песни появились среди семинаристов, где антицерковная сатира была популярна.
Но антирелигиозные настроения прослеживались и среди арестантов. Призывы к смирению, принятию и терпению для свободолюбивых хулиганов – понятия чуждые. А потому и смеяться над этим можно.
Александр Сидоров препарировал тексты «Гопа со смыком» и обнаружил в них связи и с произведениями Рабле, и с «Повестью о бражнике», и с негритянскими духовными гимнами. Однако мне кажется, что построчный декодинг песни можно сместить на задний план, а вот яркость исполнителей вынести вперед.
Гоп со смыком – это будет он
Такие песни, как про Гопа, должны петь хулиганы, разбитные ребята с расстроенными гитарами, желательно, чтобы еще была сигаретка в зубах и рядом остывало что-то крепленое в стакане из толстого стекла. Тогда все сложится.
Леонид Утесов, безусловно, гениальный артист. Он действительно любил все эти уголовные песни. И спасибо ему за ту пластинку 1932 года. Но ему приходилось играть. Изображать лирических героев.
Аркадию Северному это не требовалось. Нет, он не грабил людей на улицах, не обворовывал пьяных на свадьбах (по крайней мере, никаких данных об этом нет) и вообще был человеком скромным, но лишь до того момента, пока ему в руки не попадала гитара. С нею Аркадий Звездин (такой была его настоящая фамилия) превращался в яркого и уверенного в себе артиста, с которым сразу хотелось дружить, выпивать и говорить о жизни.
Он никогда не звучал официально. Никогда не записывался на студии «Мелодия». Но его подпольные записи, сделанные «на костях» (на рентгеновских снимках), склеенных и переклееных пленках, вшитые в блокнотики с дворовыми аккордами, расходились по всему Союзу.
В отличие от Утесова или Юрьевой, которые выступали на закрытых партийных концертах, Северный был полностью запрещен. Концерты проводились нелегально и невыгодно, но зато душевно. Зато по-настоящему. И, конечно, до партийных лиц это доходило. Есть такая байка, будто бы Аркадий как-то случайно напоил Брежнева и устроил ему караоке.
Один из музыкантов ансамбля «Черноморская чайка» рассказывал, что в конце 70-х годов он вместе с Аркадием Северным играл в курортном ресторане «Кавказский аул». Тогда же на отпуске в пансионате «Зеленая роща» находился генсек Леонид Ильич Брежнев.
Он любил сбежать от охраны, выйти в народ, самостоятельно погонять на хорошей машине.
И вот как-то надоело Брежневу отдыхать, он сел в свой автомобиль и покатил вдоль побережья. Заехал в тот самый ресторан, где в тот момент репетировал Северный со своими музыкантами. «Гоп со смыком», «Мурка», «Когда фонарики качаются ночные» – на саунд-чеке играли все. А после трека «Я сын рабочего подпольного партийца» Брежнев уже не мог сидеть на месте, попросил коньячку и пошел знакомиться с артистами.
Выпивали, смеялись над анекдотами. А потом поднялись на сцену и спели вместе несколько блатных песен. Когда охрана генсека все-таки приехала, его совсем уже «на бровях» посадили в служебное авто и увезли обратно в пансионат. Но перед отъездом один из стражей настойчиво попросил Северного забыть обо всем, что в этом ресторане происходило и никому не рассказывать. Даже если это байка, то какая!
А как Аркадий Северный встретил свою первую жену – ну просто сюжет для кино. Будущий шансонье служил в армии, его с поручением отправили в Ленинград. Сел в электричку, посмотрел в окно, увидел красотку, спешившую на поезд. Выскочил на перрон и побежал к ней. Через несколько месяцев Аркадий женился на Валентине Бойцовой.
В 1971 году у них родилась дочь Наташа. Но семья распалась, когда певец стал востребованным и в его жизнь крепко вошел алкоголь вместе с раскрепощенными навязчивыми фанатками. По стилю – идеальный персонаж для блатных песен, не находите? А то, что в тюрьме не сидел, так в русском шансоне это норма. Необязательно пройти по этапу, чтобы об этом петь.
Сколько вариантов песни о приключениях Гопа существует, примерно столько же баек есть об Аркадии Северном. Ходила даже легенда, якобы после смерти артиста его кремировали, урну с прахом принесли на поминки, а оттуда ее кто-то умыкнул. И искали потом по всем знакомым. И вроде как нашли. Или вообще не было никакой урны? А тут снова песня ответит:
Что ж мы будем делать, как умрем?
Все равно ведь в рай не попадем.
А в раю сидят святые,
Пьют бокалы наливные,
А я и сам бы выпить не дурак.
ГОП СО СМЫКОМ ЭТО БУДУ Я, Я!
ВЫ, ДРУЗЬЯ, ПОСЛУШАЙТЕ МЕНЯ:
РЕМЕСЛОМ Я ВЫБРАЛ КРАЖУ,
ИЗ ТЮРЬМЫ Я НЕ ВЫЛАЖУ,
И БРАТВА СКУЧАЕТ БЕЗ МЕНЯ.
https://vk.com/music/playlist/-227895316_8_fdff82341bff5e22f0
Глава 9. Тонечка
Как-то во время очередного домашнего концерта к Александру Галичу обратились с просьбой:
«Спойте “Аджубеечку”». Он удивился:
– Помилуй Бог, я вроде такой песни не писал.
– Ну как же, это ваша песня: «Она вещи собрала…»?
– Да, но песня называется «Тонечка».
– Нет! Песня называется «Аджубеечка», и вы уж с нами не спорьте.
А теперь расшифруем весь этот диалог поэтапно. В книге о русском шансоне не может не быть главы о Галиче. Хотя, уверена, обязательно найдутся люди, которые скажут, что он бард, что он поэт, что он больше, чем весь шансон. Да, пожалуйста, пусть говорят. Но он активно использовал блатные словечки в своих текстах, в его песнях важен именно текст, поэтому в музыке нет вообще ничего лишнего, что от текста бы отвлекало. А главное – он пел о простых людях, не используя высокопарных выражений и не пытаясь угодить тем, кто мог бы его «согласовать». Поэтому диалог, приведенный выше, был на домашнем концерте. Подпольном, где гонорар – бутылка водки и несколько рублей.
До Второй Мировой войны Галич был актером.
В одной из биографических книг, написанной Михаилом Ароновым, есть история, согласно которой соратник Станиславского – Леонид Леонидов – после просмотра абитуриентов о Галиче сказал: «ЭТОГО принять обязательно! Актера не выйдет, но что-нибудь получится!» После войны из Александра Аркадьевича получился успешный драматург. Его пьесы ставили в театрах по всему Союзу. Для спектаклей он писал и песни тоже, но они были частью постановок, а не самостоятельными культурными единицами.
Песни начались в 1962 году. Галич об этом «происшествии» рассказывал так: «Я ехал из Москвы в Ленинград. Пижон. Вполне благополучный кинематографист. В мягкой “Стреле”. Так как у меня был блат в железнодорожной кассе, то мне давали еще так называемое 19-е место, из-за чего меня все остальные пассажиры этого вагона принимали за стукача. Потому что 19-е место – это место КГБ. Это единственное одноместное купе в мягком вагоне.
Мне не спалось, я решил сочинить какую-нибудь песню. Причем песен я не писал уже очень давно, а стихов тем более, как-то они ушли из моей жизни на долгие годы. Я начал писать и сочинил песню “Леночка”… Сходу. Это заняло у меня часов пять, не больше. Когда я сочинил, я вышел в коридор и подумал: “Э, батюшки, несмотря на полную ерундовость этой песни, тут, кажется, есть что-то такое, чем, пожалуй, стоит заниматься”. С этой песни и начались все мои дальнейшие перипетии…».
«Ерундовость» – это несколько грубовато, конечно. Но песня действительно получилась легкой и ненавязчивой. А после нее появилась «Тонечка» – история про юношу, который расстался со своей девушкой ради того, чтобы жениться на дочери важного чиновника. Внешне все было благополучно, на зависть окружающим, но сердечко болело по той самой: