Протестующий крик женщины вперемешку с болезненным стоном, прорезал помещение, но кукольник не обратил на это внимания, продолжив говорить с бо̀льшим нажимом и преимущественно для кузнеца.
— Она не будет терять кровь и чувствовать боль, будет словно бы заморожена в состоянии покоя, пока не придет повитуха. Все процессы ее организма и организма ребенка будут замедлены, почти остановлены, но при этом оба будут живы. Помочь ей родить я не смогу, технология родов мне незнакома, вмешательство в них может лишь навредить. Но пока Беата будет под моим контролем, я гарантирую ей и ребенку безопасность. Потом все будет зависеть от повитухи.
Ильдвин вернулся с темно-коричневым шерстяным одеялом, бросил его к ногам данталли и бегло ретировался, не поднимая глаз.
Мальстен мрачно посмотрел на кузнеца. Грегор поднял покрывало и послушно накрыл им ноги и живот жены. Беата схватила его за руку, глаза ее блестели от слез и казались безумными от нахлынувшего страха.
— Нет! Грегор, не позволяй ему… не позволяй ему сделать это со мной! Я смогу дождаться… я сохраню наше дитя сама, только…
Не договорив, Беата вновь закричала от боли, сжимая руку мужа с такой силой, что ему пришлось задержать дыхание, чтобы не вскрикнуть.
— Ты не справишься сама, — нежно проговорил он, когда волна боли жены, казалось, схлынула. — А я не хочу тебя терять из-за предрассудков.
Взгляд кузнеца обратился к данталли.
— Будь вы хоть Жнец Душ собственной персоной, мне все равно! Помогите ей…
Мальстен вздохнул.
— Я помогу. Но вам следует уйти. Так будет лучше, поверьте мне.
Беата вновь стиснула предплечье мужа, надеясь удержать его подле себя.
— Нет, Грегор, не оставляй меня с ним!
Кузнец качнул головой и накрыл руку жены своей ладонью.
— Я не уйду, — пообещал он, одновременно отвечая данталли. — Я никуда не уйду.
Мальстен безразлично пожал плечами и встал напротив кровати лицом к роженице. Теперь, когда крови не было видно, черты Беаты прояснились. На вкус Мальстена она была некрасива: длинный нос, высокий лоб, слишком тонкие губы, маленькие темные глаза и редкие брови.
— Как угодно, — вздохнул данталли.
Он чуть выставил вперед руку, и его взгляд неуловимо изменился. Серо-голубые глаза пусть и остались похожими на человеческие, стали смотреть будто бы из иного мира. Мира, в который обыкновенным людям не было доступа. Черные нити, видимые одному лишь Мальстену, протянулись от его пальцев к голове и животу Беаты. Молодая женщина, не издавая ни звука, резко переменилась в лице: черты расслабились, дыхание выровнялось, рука, с силой сжимавшая предплечье мужа, опустилась на кровать, а чуть затуманенный взгляд начал рассеянно бродить по комнате.
— Беата… — неуверенно окликнул Грегор. Он тщетно пытался найти глазами ее взгляд, но супруга не реагировала.
— Она вас не видит. И не слышит, — спокойно сказал Мальстен, не взглянув на кузнеца. Контролировать тело марионетки ему не составляло труда, но контроль сознания давался много тяжелее и требовал предельной концентрации. — Я оградил ее от этого мира, чтобы уберечь от боли. Поэтому и предлагал вам не следить за моей работой — знаю, что вам она кажется неприятной и противоестественной.
Грегор неуверенно пожевал губу, предпочтя не комментировать этот очевидный факт.
— И… сколько вы ее будете так держать?
Взгляд Мальстена, сосредоточенный на Беате, посуровел.
— Столько, сколько потребуется.
— И это никак не отразится на…
— … на вашем ребенке? Нет, никак.
Грегор смущенно потупил взгляд и прерывисто вздохнул. Мальстен усмехнулся, поняв, что не только этот вопрос интересовал кузнеца. Данталли снисходительно хмыкнул и кивнул, не отрывая взгляда от марионетки.
— На ее душе это тоже никак не отразится. Вопреки всеобщему заблуждению… — он помедлил, качнув головой, — …мы не крадем души. Это миф.
— Но ведь те сто солдат Анкорды… — неуверенно пролепетал кузнец. Мальстен сурово сдвинул брови и грубо оборвал его.
— Были обычными людьми. С душами. Я ничего у них не крал.
Грегор неловко зарделся, кивнув.
— Я… просто… я только хотел… спасибо вам, г-господин Ормонт.
— Идите, — взгляд Мальстена вновь сделался равнодушным и сосредоточенным. — Вы здесь действительно не нужны. К тому же мне… неудобно концентрироваться и на сознании Беаты, и на разговоре с вами одновременно.
Кузнец понимающе закивал и поспешил покинуть комнату. Он замер у самого выхода, не дав Мальстену облегченно вздохнуть. На деле данталли не настолько стесняло присутствие Грегора. Он лишь хотел избавить себя от его навязчивого общества: его беспокойство, недоверие и настороженность — вот, что по-настоящему тяготило кукольника.
— Господин Ормонт, — вновь окликнул кузнец…
Мальстен безынтересно вопрошающе приподнял голову, не оборачиваясь.
— Правда… спасибо вам…
Данталли коротко кивнул, не удостоив собеседника ответом. Помедлив несколько секунд, кузнец, в конце концов, покинул комнату.
Вальсбургский лес, Гинтара
Тринадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.
А̀элин Дэверѝ не могла припомнить, когда в последний раз погода была столь отвратительной. Казалось, маленькое близлежащее болотце решило ополчиться на весь окружающий мир и превратить Арреду в свое гигантское подобие.
Пожалуй, такая же мерзость царила на улице полтора года назад в небольшой деревушке Са̀льди на территории Зимнего леса Крона, где молодой охотнице на иных существ пришлось столкнуться с ква̀рами. Тогда ливень тоже стоял стеной, однако в ту ночь это сыграло женщине на руку — не будь дождя, квары вели бы себя более активно, и ни в одиночку, ни даже со своим случайным помощником Аэлин не сумела бы справиться с целым гнездом пожирателей плоти. Вчерашней же ночью дождь, без остановки льющий уже вторые сутки, вовсе не помогал, а выступал на стороне врага…
Вальсбургский лес, окрестности Росса, Гинтара
Двенадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.
…Особняк, служивший летней резиденцией графа Ричифера, где Его Сиятельство с семьей часто задерживался до поздней осени, одиноко стоял на опушке леса. Поблизости не находилось более ни единого жилого дома — ближайшим поселением к имению являлась небольшая деревня Росс в двух лигах к юго-востоку отсюда.
На улице, не переставая, лил дождь, Аэлин вымокла до нитки и совершенно выбилась из сил после того, как пришлось сделать по такой погоде небольшой крюк, огибая близлежащее болото. Добравшись до особняка Ричиферов, молодая женщина не стала тешить себя надеждой на теплый прием хозяев и заранее подготовилась к тому, что графская семья не пустит ее на порог, но попытать удачу все же решилась. К удивлению Аэлин, Его Сиятельство, как только незваная гостья представилась, проявил искреннее радушие и пригласил путешественницу переждать дождь в доме, не заставив ее в одиночку добираться до Росса по такой погоде. Молодая женщина с истинной благодарностью приняла это приглашение.
На вопросы о том, что привело ее сюда, Аэлин старалась отвечать обобщенными фразами, не спеша рассказывать о роде своих занятий. Об охотниках — таких, как она — на Арреде складывалось два совершенно противоположных мнения, и молодая женщина не желала в такую скверную ночь напороться на худшее из них и вновь оказаться под дождем. К тому же рабочая версия о «путешественнице, разыскивающей близкого человека», вполне удовлетворила любопытство радушного графа Бэлла Ричифера и его супруги Колѝн, хотя графиня не преминула, невзирая на оказанное гостеприимство, предупреждающе окинуть привлекательную странницу взглядом, когда та переступила порог дома.
Репутация графа и его жены бежала вперед своих обладателей — о ветрености Бэлла Ричифера едва ли не слагали легенды во всем Вальсбруге, а его супруга слыла дамой с железным нравом, которой каким-то непостижимым образом удавалось до сих пор пресекать любые зачатки даже мыслей мужа об измене. Вполне объяснимо, что нежданный визит неизвестной молодой женщины с внешностью, достойной королевской фаворитки, не вызвал у графини добрых предчувствий.
Аэлин едва заметно кивнула хозяйке особняка в знак понимания, всем своим видом показывая Колин, что ни при каких обстоятельствах не намерена становиться причиной семейных раздоров, чем, как ни странно, тут же завоевала ее расположение. Однако в наибольший восторг от нежданного визита странницы пришел шестилетний сын четы Ричифер — юный граф Стефан. Бурю эмоций вызвала даже не сама гостья, а оружие, закрепленное на ее поясе — большой нож с расширяющимся к середине и утяжеленным к концу клинком выгнутой формы и резной деревянной рукоятью.
— Ничего себе! — изумленно воскликнул светловолосый мальчик, и его глаза восторженно заблестели. — Какой у тебя меч!
Колин возмущенно округлила глаза, но Аэлин лишь улыбнулась в ответ на эту реплику и присела рядом с мальчонкой.
— Это не меч, Ваше Сиятельство, — качнула головой она. — Это называется паранг. Идеален в долгом путешествии, потому что годится и для освежевания добычи, и для того, чтобы прорубать себе дорожки в особо трудных для проходимости лесах.
— Ты им прямо рубишь? Сама? — восторженно воскликнул ребенок.
Охотница вновь улыбнулась, но не успела дать ответ: буквально из ниоткуда возникла гувернантка мальчика и позвала его за собой под аккомпанемент замечания графини, что юный Стефан позволяет себе ужасную фамильярность.
Аэлин проводила поникшего ребенка внимательным взглядом. Несмотря на восторженный блеск и живость в глазах, он казался болезненно осунувшимся и бледным, будто бы им уже начала овладевать какая-то хворь, однако еще не показала себя в полную силу.
— Прошу простить этого невежу, — улыбнулась графиня Ричифер, вырывая гостью из раздумий. — Последнее время все труднее найти на него управу. Ему нужен кто-то построже, чем Агата, с которой он проводит времени больше, чем с другими учителями. Она — добрая душа, и может его слишком разбаловать.