Когда в дверь гостевого дома постучали, старший жрец резко вздрогнул и поспешил открыть, подозревая, кто может стоять на пороге в предутренний час.
Темноволосый молодой человек, сосредоточенно глядевший перед собой, замер перед дверью. Он уже занес руку, чтобы постучать снова, когда Колер встретил его.
— Жрец Харт, — констатировал Бенедикт, с трудом удержав победную улыбку, просящуюся на лицо.
— Жрец Колер, — кивнул молодой человек в ответ. — Как знал, что пламя светильника горит именно в вашем окне. Пройдемся?
— Отчего же нет, — пожал плечами Бенедикт, осторожно притворяя за собою дверь и выходя во двор, с удовольствием вдыхая прохладный ночной воздух ранней осени. Колкость, что юный коллега, вероятно, «желает драться без свидетелей», так и просилась на язык, однако Колер унял в себе желание произнести ее и молча последовал за молодым человеком, который спешил удалиться от дома как можно скорее.
Несмотря на затянувшееся неловкое молчание, начинать разговор самостоятельно старший жрец Кардении не стал, считая, что Харт должен сделать это первым.
— Не говорите, что не ждали моего прихода, — с кривой усмешкой начал Киллиан, собравшись с мыслями.
Бенедикт вернул ему усмешку.
— Не скажу. Я ожидал тебя увидеть и понимаю, почему на этот раз ты без сопровождающих.
Киллиан неприятно покривился.
— Компания, с которой мы… — он помедлил, понимая, что нет смысла придумывать их занятию другое название, — подслушивали допрос — не мои сопровождающие. Я им не лидер, мы лишь коллеги, не более.
— В Хоттмаре, — со снисходительной улыбкой перебил Колер, — мы называем коллегбратьями. Это я так, к слову. А насчет твоей компании — ты сегодня так рьяно вещал, что олсадские жрецы не бросают друзей, говоря о погибших жрецах. Интересно было бы знать, учитывая твою терминологию, кого ты к ним причисляешь, раз не тех, с кем подслушивал допрос.
Харт вновь поморщился и качнул головой.
— Бросьте, жрец Колер. Вы меня прекрасно поняли. Повторюсь: я этим людям не лидер и в свите не нуждаюсь. Тем более что толку-то от такой свиты, как от безмолвной мебели. Перед вашим… гм… показательным практическим занятием я рьяно утверждал, что вмешаюсь и выступлю против данталли. Мои коллеги утверждали то же самое, обсуждая ваше бегство, однако…
— Однако, когда пришло время, никто из них не двинулся, чтобы выступить даже против меня. Никто, кроме тебя.
Киллиан ожег Бенедикта взглядом, с вызовом посмотрев в глаза старшего жреца. Обыкновенно собеседники избегали прямого зрительного контакта с ним, так было с самого его детства. Колер привык, что людей страшит и отталкивает любая странность, будь то причудливая форма носа, хромота, возможность сослепу ориентироваться в пространстве лучше зрячего или глаза разного цвета. Но этот юноша в устрашающие глаза смотреть не боялся, что невольно вызывало проблеск уважения и снисходительной симпатии к нему.
— Что ж, жрец Харт, — вздохнул Бенедикт, понимая, что сейчас разговор уйдет совсем не в то русло, — я понимаю, для чего ты пришел. Хочешь, чтобы я отменил задание с речью на помосте? Не переживай, я не заставлю тебя принимать на себя олсадскую толпу и позориться перед коллегами. Мне не впервой вещать с помостов, на моем счету костров куда больше, чем у тебя — годков за плечами. Я и речь-то могу не писать: по сути своей она каждый раз одинакова. Так что можешь быть свободен.
— Нет, — шумно выдохнув, возразил молодой человек, вновь сталкиваясь с Колером взглядом. Бенедикт вопросительно приподнял брови.
— Прости?
— Нет, говорить должен я, — отозвался Киллиан.
Бенедикт осклабился. Как ни странно, молодому жрецу удалось удивить его.
— Вот как. Пасовать перед трудностями ты не приучен, да? — спросил он, оценивающе глядя на молодого человека. — Олсад — тихий город. Не боишься, что он не примет твою речь? Что толпа закидает тебя камнями, что не позволит вершить правосудие? Справишься ты с этими людьми?
— Если уж пришел в Красный Культ, должен справиться. Иначе зачем это все было нужно? Ради ярких одежд? — Киллиан невесело усмехнулся. — Первый данталли был замечен в Олсаде лишь с вашим приходом. Кто знает, скольких мы на деле пропустили? Жрец Леон не уделяет должного внимания нашей подготовке. Мы больше похожи здесь на городскую стражу, при которой немного побаиваются учинять беспорядки. И то — только пока. Думаю, со временем народ осмелеет окончательно, если ни разу не припугнуть. За сегодняшнее практическое занятие я узнал больше, чем за полтора года службы в Культе. И если уж вы дали мне шанс проявить себя, я его не упущу, пусть вы и дали его, скорее… из вредности.
Бенедикт нервно хохотнул.
— С почтением к старшим у тебя туговато, Харт.
— Его во мне ровно столько, сколько необходимо, жрец Колер — нахмурился молодой человек.
— Зови меня Бенедикт. Не будем усложнять общение официальностью.
На несколько мгновений повисло молчание. Колер чуть прикрыл глаза, пытаясь представить себе, как Ренарду удается чувствовать, о чем думает собеседник, по одному лишь звуку дыхания.
— Так зачем же ты пришел? — спросил Бенедикт, окидывая молодого человека изучающим взглядом. — Ни за что не поверю, что просто поговорить по душам. У тебя есть какая-то цель, просто пока ты не нашел подходящего момента, чтобы ее озвучить. Положим, вот он — такой момент. Чего ты хочешь?
Харт усмехнулся.
— Ру̀бите с плеча, Бенедикт… — он чуть замялся, называя старшего жреца Культа Кардении по имени, однако продолжил. — Понимаю, что после сегодняшней вашей демонстрации вы, скорее всего, отправите меня куда подальше с моим предложением, но вдруг вашей команде требуется… пополнение?
— Ты хотел сказать, не требуется ли старикам молодая кровь? — усмехнулся Колер, заставив молодого человека напрячься. — Не беспокойся, я не из обидчивых.
Киллиан ждал ответа, с трудом борясь с волнением, однако с достоинством сохраняя лицо. Бенедикт невольно улыбнулся, качая головой.
— Молодая кровь — это хорошо, мой юный друг, но не для погони за этим данталли. Твои коллеги, которые погибли сегодня… то есть, вчера, доказали это наглядно. Лучше моей команды с этим демоном не справится никто, а посему…
— Я не такой, как остальные местные последователи Культа, — решительно заявил молодой человек.
Бенедикт глубоко вздохнул, вспоминая самого себя в возрасте этого юноши. Пожалуй, в столь молодые годы каждый полагает себя особенным, и Крипп, услышав такое, спешит наказать их за самонадеянность.
— Неужто? Скольких же данталли ты убил, жрец Харт, раз ты такой особенный? Ведь ничем другим ты качественно отличаться от погибших коллег не можешь. Так скольких?
— Двоих, — необычайно мрачно отозвался Киллиан, на этот раз по-настоящему удивив Колера и заставив его замереть. Харт прошел чуть дальше и обернулся. Старший жрец нахмурившись, внимательно изучил молодого человека, чьи желто-серые глаза буквально пылали огнем в предутренних сумерках.
— Двоих? — недоверчиво переспросил Бенедикт. — В Олсаде, насколько мне известно, никогда не казнили демонов…
— Это было не в Олсаде, — невесело усмехнувшись, качнул головой Киллиан. — Есть в западном Кроне деревенька под названием Талверт, и, как я уже говорил, это та еще дыра. Я оттуда родом.
Бенедикт заинтересованно сдвинул брови.
— Если бы там было отделение Культа, я бы знал это место. Стало быть, нашей резиденции там нет.
— Вы правы, нет. Мое столкновение с данталли произошло до вступления в Красный Культ. Чуть больше двух лет тому назад.
Бенедикт сделал шаг к Киллиану, воззрившись на него с искренним интересом, вконец прогнавшим призрак усталости.
— И кем же они были? Как ты их вычислил?
— Это было довольно несложно. Лучше бы мне было раньше догадаться. Сто̀ит отдать им должное, у них довольно долго получалось скрываться. Видите ли, жрец Колер, они были моими братьями.
Бенедикт постарался не подать виду, однако рука, дрогнув, невольно захотела потянуться к клинку. Несмотря на то, что молодой человек видел и носил красное, Колер после встречи с Мальстеном Ормонтом готов был поверить в любые исключения из правил касательно данталли.
Харт поморщился — чуть снисходительно — и покачал головой.
— Нет нужды тянуться за оружием, Бенедикт, я не иной. Могу доказать, порезав ладонь: именно так мне пришлось поступить в главном отделении Культа в Кроне, когда я рассказывал свою историю, — Киллиан склонил голову, хмыкнув. — Похоже, то, что я ношу и вижу красное, вас не убеждает. Предпочтете точную проверку?
— Предпочту, — холодно кивнул Колер, все же взявшись за оружие. Молодой человек остался невозмутимым. Он вытянул руку ладонью вверх и протянул ее старшему жрецу.
— Тогда действуйте. Боюсь, если я попытаюсь сделать это своим кинжалом, вы меня раньше прирежете перестраховки ради.
Колер, не отрываясь, смотрел в глаза Киллиана, бегло прочертив на мясистой части его ладони тонкую полосу. Даже в предрассветных сумерках стало ясно: кровь жреца Харта — человеческая. Бенедикт не сдержал облегченный вздох.
— Прости, — неожиданно для самого себя, произнес он. Киллиан пожал плечами.
— Ничего, я вас понимаю. При вашей репутации удивительно, что вы не решили сразу перерезать мне горло для надежности, — хмыкнул он, заставив Колера поморщиться.
— Так как же тогда эти данталли…
— … могли быть моими братьями? — с невеселой усмешкой закончил вопрос Харт, тут же снова пожав плечами. — Очень просто: они были мне не родными. Когда мне было чуть меньше года, моя мать нашла выброшенных близнецов на опушке леса и не смогла оставить их умирать. Сочла эту встречу волей богов и решила растить этих детей, как если бы они были ее собственными. Их звали Оливер и Марвин.
Харт неспешно двинулся вперед, и Бенедикт поравнялся с ним, с интересом готовый вслушиваться в каждое слово молодого жреца.