– Что Вероника тебе рассказала обо мне и о том, что произошло? – с напором спросила женщина.
– Ты знаешь Веронику? – Теона удивленно посмотрела на шоколатье.
Вик снова дернулся в ее сторону. Леонида махнула головой, обращаясь к нему:
– Все хорошо, дорогой, спасибо за помощь, дальше я сама.
– Уверена?
– Конечно, иди, милый, увидимся дома.
Здоровяк еще раз с вызовом посмотрел на Теону и перевел взгляд на Бона:
– Если с гривы мамы упадет хоть волос, я расплющу вас, как комаров, – предупредил он и, не дожидаясь ответа, вышел через заднюю дверь.
– Как ты думаешь, кто я такая? – решила проверить свою догадку Леонида, обращаясь к Теоне.
– Вы хотите надо мной поиздеваться? – снова закипела ее гостья.
– Нет, я хочу понять, знаешь ли ты хоть каплю правды.
– Я знаю все! Про то, как вы украли меня у родителей, как держали у себя и как Орден спас меня. О том, как вас посадили в тюрьму и, к моему сожалению, отпустили…
Сердце Леониды на секунду остановилось.
Как могла Вероника и Орден так с ней поступить? Они же договаривались! Глупая наемница, почему она снова им поверила?! Теона прожила столько лет, думая, что Леонида сломала ей жизнь! Ох и полетят белые локоны с головы Видящей, уж она об этом позаботится! Замешательство быстро сменилось злостью.
– Я так и думала: ты не знаешь и слова правды. Теона, я не крала тебя у родителей, я тебя спасала. Справилась я прескверно, но ты жива благодаря мне, и звания похитительницы детей я точно не заслужила.
– Ну конечно! С чего я должна вам верить?!
– Не должна. Но если ты меня выслушаешь, то я буду тебе благодарна. Хотя бы потому, что я твоя тетя.
– Но вы… ты…
Теона повернулась к своему спутнику, ища поддержки, и начала нервно водить рукой по волосам, вместо гребня используя растопыренные пальцы.
– О́ни, если ты не готова, то мы развернемся и уйдем. Я с тобой. Тебя никто не заставляет ей верить, – сказал юноша. – Но если ты захочешь остаться, то, возможно, получишь шанс узнать что-то новое о своем прошлом или хотя бы услышать другую версию тех событий.
Леонида изучала парня, как делала по привычке с каждым, кто задерживался в поле ее видимости дольше минуты. Простая скромная одежда, чтобы не привлекать внимания, а под ней сильное, мускулистое тело. В светлых глазах читался пытливый ум, а в точеных чертах лица – дворянское происхождение. Кем же он был на самом деле?
– Хорошо. Расскажи мне то, чего я не знаю, – с вызовом сказала Теона.
Леонида робко улыбнулась и одновременно поежилась, осознав, что ей снова придется вспомнить кошмар давно минувших дней. Она-то надеялась, что всю грязную работу сделает Вероника, пусть даже приукрасив свою роль, но к их встрече Теона должна была уже все знать.
– Я живу над лавкой, у меня в гостиной нам будет удобнее. – Шоколатье решила дать себе время на раздумье.
Леонида посмотрела на дверь с разбитым стеклом и прокричала в сторону кухни:
– Вик, дорогой, вернись к нам, пожалуйста.
Когда ее сын вновь появился за прилавком, она попросила его остаться и починить дверь.
– У вас точно все в порядке? – Заплаканные глаза матери не укрылись от его внимания.
– Конечно, милый, мы будем наверху. Я потом обязательно тебе все объясню.
Леонида подняла откидную крышку на прилавке, приглашая последовать за ней. Теона вопросительно посмотрела на своего спутника. После того как он одобрительно кивнул, они неуверенно направились за женщиной.
– Чтобы пройти ко мне, нужно выйти во внутренний двор и подняться по наружной лестнице. Согласна, не очень удобно, но зато в самом центре, – зачем-то начала оправдываться Леонида, выдавая странные факты и отвечая на вопросы, которых никто не задавал.
Шоколатье шла первой, за ней следовала Теона, и завершал процессию ее молодой человек. Женщина замешкалась, подбирая ключи, специально стараясь потянуть время. Руки, держащие связку, предательски подрагивали. Когда они зашли внутрь, Леонида увидела свое жилье глазами гостьи. Ей стало неловко за темно-зеленые стены, которые уже давно пора бы обновить, подушки, разбросанные по дивану, картину, криво висящую на стене. Все было не идеально. Не подходило для такой важной встречи.
– Прошу вас, проходите, – пригласила она своих новых знакомых, пытаясь вернуть самообладание.
В гостиной стояли два глубоких кресла. Одно красное, с высокой полукруглой спинкой, мягкими пухлыми подлокотниками, резными козлиными ножками и золотыми кисточками, свисающими с пуговиц по бокам. В нем обычно Леонида пила чай и читала. Второе, более серьезное, – квадратное, обитое синей тканью с маленькими звездочками-точками, и с деревянной резьбой в виде плюща – кресло Вика. Теона, вопреки ожиданию хозяйки, выбрала синее кресло и села на край сиденья с ровной напряженной спиной.
Ее спутник, прежде чем опуститься в соседнее кресло, сказал:
– За всей этой суетой у меня не было возможности представиться. Бониций.
– Бониций – и все? – уточнила Леонида.
– И все, – ответила за него Теона.
– Леонида Фольтридж, – кивнула она в ответ и расположилась на небольшой софе напротив гостей.
Бониций погладил Теону по плечу, пытаясь ее приободрить.
– Пятнадцать лет назад я работала на Орден Дочерей Ночи, – начала рассказ Леонида. – Несмотря на то что связи Ордена достаточно могущественны и бо́льшая часть людей боится тронуть Ткачиху даже пальцем, всегда существовали те, кому нравилось нарушать закон. Особенно отличались власть имущие.
Боницию явно не понравилась ее последняя фраза, что только подтверждало ее догадку насчет его происхождения. Она усмехнулась и продолжила:
– Обычно меня посылали как возмездие тем, кто посмел тронуть кого-то из Ордена. Официально наемницы типа меня – воины на страже справедливости, но на самом деле мы были простыми убийцами. Орден не любил шумихи, поэтому мы все делали аккуратно, не привлекая внимания. Несчастный случай, нападение грабителей, неожиданная смерть от сердечного приступа – у нас в запасе было много готовых решений. Но гордыня и уверенность в непобедимости меня же и подвели.
Однажды после одного очень сложного задания я приехала отдохнуть в Морэ – маленький городок, где жили несколько поколений моей семьи. Перекусывая с дороги в таверне, я случайно подслушала разговор, который меня не на шутку встревожил. Мужчины, сидящие за соседним столом, шептались о восхождении Зрячего и о том, как удачно, что в Морэ живет маленькая Ткачиха. Для обычного человека этот разговор бы не значил почти ничего. Знание о Зрячем вычищено из памяти людей, книги, в которых он упоминался, можно найти лишь в скрытых от посторонних глаз монастырских библиотеках. Но в моей жизни была Вероника, которая как раз выросла в одной из таких библиотек и по совместительству была одержима всем, что связанно с Двумя Великими. Невзирая на то, что меня мало интересовали и старые и новые боги, это не мешало ей постоянно рассказывать мне про свои находки. Предвосхищая ваши вопросы – да, мы с Вероникой много лет были подругами… когда-то. Так вот, в одном почти истлевшем свитке она откопала сведения о Зрячем. Он был одним из первых богов. Тех, кто создал все. Мощный, неуправляемый, жестокий, дикий. Свое имя он получил потому, что различал то, что было недоступно другим. Он видел силу и помыслы, видел тьму и свет и в людях, и в богах. Каждый, на кого он смотрел, запечатлевался у него внутри ярким образом. Век за веком образов становилось все больше и больше. В какой-то момент их стало так много, что они начали сводить Зрячего с ума. Только представьте: он помнил каждого, кого встречал, а встречал он далеко не только добрых людей. Все закончилось тем, что он окончательно обезумел. Он предал и убил остальных богов, а потом добрался и до людей. Его возлюбленная – Двуликая Мэв, богиня прошлого и будущего, – успела скрыться от него и спрятать их сыновей. Она вырастила из них великих воинов. Однажды Зрячий все же нашел их и убил Мэв. Братья были вне себя от горя. Они изготовили сеть, лишающую сил, с помощью которой поймали отца и похоронили его заживо в толще горы, а сами стали править на божественном престоле, поделив тот поровну. Так появились Великий Черный и Великий Белый. Как видите, и тут все не совсем так, как мы привыкли думать.
В общем, я проследила за мужчинами. На окраине города они нырнули в какой-то подвал, вход в который был завален досками. Я не рискнула пойти за ними сразу – у меня с собой толком не было оружия, я не знала, что могло ожидать меня внизу. Мужчины показались через несколько часов, а ближе к ночи я пробралась внутрь. За время работы наемницей Ордена я видела всякое, но то, что было в подвале, даже меня заставило ужаснуться. В центре большого зала стояли три креста – жертвенника, от которых спускались раструбы, направленные в центр зала. На земле, в большом кругу, был нарисован глаз – знак Зрячего в окружении кровавых луны и солнца – символов Двух Великих. По стенам были развешаны свитки на древних языках, воспевающие возвращение Зрячего и его вечное царство, а по полу золотым ободом тянулась надпись: «Прольется кровь Трех Дочерей на тело Вечного Владыки в ночь Равенства, и обретет он вновь силу видеть то, что другим недоступно».
Я слышала о культах достаточно. Чаще всего это была безобидная игра для тех, кто не умеет решать за себя сам. Кто-то поклонялся духам леса, кто-то чтил Северный ветер, кто-то отрицал очевидное – существование Великих. Но тут было нечто совсем иное – попытка оживить старого бога, принеся в жертву трех Избранных девочек.
До дня равенства оставался месяц, и я решила действовать. В этом городишке все знали, кто я и чем занимаюсь, поэтому мое появление могло заставить членов культа вести себя осмотрительнее, так что я притворилась, что вернулась домой после задания слегка спятившей. Вечером того же дня я громогласно, разыгрывая из себя пьяницу, рассказала в трактире, что колдун забрал мои мозги. А то, что сказано в трактире, к концу следующего дня слышал каждый горожанин. Надо признать, я старательно исполняла роль безумной: ходила по улицам как блаженная, иногда просила милостыню, лепетала что-то несвязное. Через неделю ко мне уже все привыкли и перестали замечать. Сумасшествие оказалось лучшим прикрытием из возможных. Когда окружающие думают, что ты безумна, они спокойно говорят обо всем прямо в твоем присутствии. Люди очень быстро забыли, что я – Леонида, воительница, заслужившая золотые доспехи за то, что не проиграла ни одного боя. Им нравилось взирать на меня с жалостью и презрением – посмотрите на эту выскочку, наконец-то Великие указали ей ее место! Это было неприятно, но так я добывала нужные сведения. Пару раз получилось снова попасть в тот подвал. Он обрастал новыми свитками и ритуальными рисунками. Но все члены культа, о которых мне удалось узнать, были пешками – мелкими торговцами, рыбаками, простыми работягами. Им задурманили мозги идеей воскресить Бога, пообещали, что они наконец станут богаче соседей. Устранить их было легко, но тогда я бы спугнула тех, кто находился в тени и управлял марионетками.