Полыхнуло. Качнул реальность тихий гром. Возникли в воздухе и без спешки опустились на траву кольцевого поля две фигуры – знакомые и одновременно чужие.
Первое, что приковывало внимание – изломанный, сложно выгнутый и одновременно гармоничный ореол. Частичное воплощение Тихих Крыльев в реальности преломляло свет и само местами излучало его. Никакого буквального сравнения этого с какими бы то ни было крыльями не существовало и существовать не могло. Продолжение ауры? Нет, тоже не то. Видовой признак риллу, окружающий Манара и Ладу, ускользал от любых определений. Да, похож на колебания нагретого воздуха, на целлофановые листы, на призму жидкого хрусталя, на оптический обман, непробиваемый магический щит и ещё много на что.
А говорит ли это сходство что-либо о сути Тихих Крыльев? Нет, не говорит.
- Рин, бродяга! Схетта! Вы вернулись!
Когда-то, проснувшись в "родильном бассейне" и услышав голос Сьолвэн, я был поражён тем, сколько в его шлейфе магии. Так вот: голос Манара в этом плане побивал высшую с огромным отрывом. Пожалуй, простой смертный на моём месте оказался бы счастливчиком, если б отделался кровавой испариной по всему телу и трещинами в костях. Мог бы и умереть на месте.
А ведь Манар просто слегка повысил тон от радости…
Могущество впечатляет. Куда там Мифрилу, "мальчику-мажору"! В энергетике риллу Хуммедо и полноценным собратьям мало уступят… могущество – да.
А вот контроль над ним – увы, не особо впечатляет.
Лада выскользнула из объятий Тихих Крыльев. И я замер, заворожённый её пластикой – снова, как когда-то в недрах туши Квитага, во время и сразу после обряда Обретения. Лада двигалась, как танцевала, танцевала, как жила и дышала, а жила и дышала – как колдовала. Ей не досталось большого могущества, как Манару. Зато гармония пребывала с ней всечасно.
И совершенная нагота её не оскорбляла взор. Более того: далеко не сразу доходила до сознания. Хилла, сроднившаяся с Тихими Ладонями, нуждалась в дополнительных покровах не больше, чем дикий зверь… или, лучше сказать, не больше, чем божество природных сил.
Объятия Лады предназначались в равной мере всем троим: мне, Схетте и младенцу. Как она сумела поделить дружеское тепло с такой безупречной точностью, не имея дополнительных рук и не обладая способностью растягиваться, как резина? Но сумела ведь. Хотя меня и Схетту разделяли полтора шага. Очередное мимолётное чудо, сотворённое с небрежностью истинного мастера…
- И вам всех благ, трансцендентные вы мои, – хмыкнул я. – Несказанно рад снова видеть вас… и потому не стану об этом говорить.
- Ты приблизился к цельности, – объявила Лада. – А ты, – взгляд, предназначенный Схетте, – приблизилась к множественности. Вы с Рином – хорошая пара.
- Как и вы с Манаром, не так ли?
- О, у нас всё иначе.
Отвечая, риллу понизил голос и многократно убавил давление своей мощи.
Я высоко оценил то, что он не решился подойти ближе. А ещё запоздало испугался за сына… зря. На руках у мамы-высшей ему даже осколки власти риллу, вплавленные в звуки манарова голоса, не стали угрозой.
Да что там – младенец даже не проснулся!
- У нас… иначе, – хрустальным эхом откликнулась Лада, отодвигаясь.
Моё сердце пропустило удар.
- Ты что, до сих пор?..
- Да, Рин. Я бесплодна.
- Но ведь Сьолвэн…
- Даже высшие маги не всесильны, – а вот эти слова Манара прозвучали глухо. – К тому же этот… изъян имеет не чисто физическую природу. У истинно бессмертных всегда так. А потом, после обретения Тихих Ладоней…
- Но хотя бы надежда у тебя есть? – тихо спросила Схетта.
Лада повела плечами – как волну по речной глади покатила, только изящней:
- Да. Если я смогу исцелить себя, бесплодие останется в прошлом. Вот только, кроме меня самой, никто не сумеет помочь. Здесь требуется такой уровень териваи, что… но оставим это. Скажи лучше, Схетта, ты уже открыла его имя?
Я хмыкнул – мысленно. Совсем мы зашились, однако, если вопрос об имени для моего сына всплыл только теперь…
К вопросу о вопросе. Лада воспользовалась наиболее точным, по её мнению, глаголом. И значение его находилось существенно ближе не к слову "назвала", а именно к слову "открыла". С таким же оттенком, как, например, в выражении "Джеймс Кук открыл Гавайские острова".
Схетта, не ответив, посмотрела на меня. А я понял её безо всякого ламуо.
И ушёл в транс. …магия имён. Nomen est omen. "Как вы яхту назовёте…" Суеверия – или всё же реальность? Перед моим взором поплыли тысячи теней будущего, отдалённого и не очень, отличающиеся в основном тем, какие имена в этих версиях реальности носил наш сын. Имён было много, очень много – и спустя время, потребовавшееся для сбора статистики, я уже мог утверждать, что имена действительно влияют на судьбу отмеченного ими. Вывести чёткие и ясные законы этого влияния не представлялось возможным, но сам факт воздействия, что называется, налицо.
Ради любопытства я более подробно проследил за тенями, в которых назвал ребёнка Александром, и обнаружил повышенную склонность Саш к яркой, но насильственно прерываемой жизни. В сравнении с ними Валерии оказались более мягкими, склонными к созерцательности и целительству, а Петры – жёсткими, практичными, но опасно прямолинейными. Значение имени даже не всегда оказывалось известно ребёнку. Для возникновения отличий в судьбах, кажется, вполне хватало моего понимания, что означает то или иное имя.
А потом мне попалась линия судьбы, на которой ребёнок словно попадал со своим именем в резонанс. В иных вариантах будущего он регулярно заводил (или ему давали) прозвища. В этом, найденном едва ли не случайно, такая тенденция почти исчезла. Более того: имя словно вобрало в себя некий потенциал, сделавшись нарицательным. Точнее, сын сделал его таковым. Когда из потенциального будущего в очередной раз донеслась вариация на тему: "В честь кого назвали? Ну как же, в честь старшего сына Рина Бродяги!" – я понял, что определился.
- Нарекаю тебя – Тимур!
И тени будущего, в которых звучали иные имена, растаяли с тихим шелестом, похожим на звук сгорающей бумаги.
"А неплохо. Даже в паспорте было бы не стыдно записать: Тимур Евгеньевич Искрин".
Манар наблюдал, заворожённый. Похоже, что учитель отнёсся к решению задачи со всей серьёзностью. При помощи Тихих Крыльев можно было ощутить могучий неравномерный ток. Это Рин Бродяга работал с тонкими компонентами времени, делая что-то запредельно сложное. Даже если бы после обретения Крыльев Манару пришло на ум взглянуть на учителя сверху вниз (как же: я – риллу, а он?) – после наблюдения за выбирающим имя подобные мысли исчезли бы без следа.
Тихие Крылья, конечно, есть Тихие Крылья, но повторить действия Рина младший сын Сьолвэн и Теффора не сумел бы. Да какое там "повторить", если он не мог в полной мере даже ощутить, чем занят учитель! Слова "высшая магия" ничего не объясняли, скорее дразня любопытство, чем даруя ясность.
- Схетта, Лада, – шепнул молодой риллу. – Вы понимаете, что он делает?
- Открывает имя своего сына, – сообщила хилла без раздумий.
- Я – не понимаю. Я знаю.
- И?
- Мой муж называет это просмотром теней вероятности. Он глядит в будущее. Вот только странно, что он ушёл так глубоко и надолго…
- Не самое простое дело – открытие имени, – заметила Лада. – Особенно если оно так велико и тяжело, как у вашего ребёнка.
Тут ток Силы, используемой Рином, резко изменился. Он открыл глаза, посмотрел на младенца, спящего у Схетты на руках, и произнёс:
- Нарекаю тебя – Тимур!
А Манар в очередной раз восхитился чутьём Лады. Действительно, сильное имя открыл Рин: и великое, и тяжёлое. Впрочем, у таких-то родителей сын обычным смертным не будет, это с самого начала яснее ясного. А его имя… по самой грани чувств, по краю рваных образов… Отблески пламени на стали. Дрожь земли, сотрясаемой великанскими шагами. Движение смутных, но явно мощных Сил. Едкий грозовой аромат… Тимур, сын Рина и Схетты?
Звучит гордо!
Ситуация в домене Теффор к моменту нашего возвращения едва-едва приняла черты стабильности. В своё время триумфальное возвращение из Квитага оказалось внезапным, как удар грома, и позволило партии Сьолвэн явочным порядком добиться ряда уступок.
Во-первых, властительный признал Манара своим законным сыном. (Ха! Ещё бы он не сделал этого – учитывая, что к тому времени его младший отпрыск уже обзавёлся видовым отличием всех риллу, Тихими Крыльями то есть. Более того: воспользовавшись ресурсами своего разума и потайными "базами данных" Древотца, Сьолвэн ухитрилась дать сыну кое-какие навыки "рефлекторного" владения Крыльями… что Теффору также пришлось проглотить. У самой высшей Тихие Крылья отсутствовали, но вот об их практическом применении Сьолвэн, как оказалось, знала куда больше, чем риллу считали возможным. Десятки тысяч лет сбора информации и грамотного анализа воистину не прошли впустую!) Во-вторых, "младшая жена" властительного хлопнула дверью. Но потребовала не развода с дележом имущества, а пересмотра устаревших и не адекватных положению дел статей брачного договора. Никакого сек… то есть никакого ублажения супруга – чисто деловые отношения по поддержанию порядка в домене, и не более. "Лишняя" Сила и "лишние" познания – остаются у Сьолвэн, дабы она распоряжалась ими по собственному усмотрению. Под шумок высшая начала восстанавливать и то, что потеряла из-за сеансов "интима". Вот только нарушать правило строгой централизации мышления не стала, чтобы совсем уж из рамок не выходить… и оставить резерв для давления. "Явитесь убивать – реализую соборность!" или как-то так.
В-третьих, – и тут уже вопрос ребром поставил Манар – хилла по имени Владислава более не числилась хилла. Единичный случай, исключение из правил, новый вид разумных, имеющий место в единственном экземпляре… как ни назови, а Лада получила статус неприкосновенной. Манар чётко дал понять, что за любой косой взгляд в сторону этой девушки будет устраивать сеансы долгого и продолжительного террора. Что с того, что её Тихие Ладони способны менять конфигурацию и качество тех сетей, которыми риллу скрепляют реальность доменов? Она же не злоупотребляет своей власт