– Я представляю людей в мундирах, армию, – и, следовательно, американский народ. И для меня это не клише. Все мы давали присягу.
– А я много и напряженно работала, чтобы попасть туда, где сейчас нахожусь. И не хочу потерять работу или карьеру.
– Что ж, это хорошо, – сказал Пуллер. – Ведь все остальное вы уже потеряли, в том числе и самоуважение. Для меня никакая работа того не стоит.
Он вышел из кабинета и быстро зашагал по коридору.
Джон всегда любил бывать в Пентагоне. Здесь он чувствовал себя комфортно и в безопасности – просто от самого факта нахождения здесь. Его окружали люди, выполнявшие ту же миссию, что и он: обеспечивали безопасность Америки, самоотверженно делая правильные вещи. Возможно, это банально, но так он поступал всегда. Однако сейчас у Пуллера появилось ощущение, будто его с парашютом выбросили над Северной Кореей или Ираном. Любой мог оказаться врагом, осведомителем, одним из «них» вне зависимости от того, какой пост они занимали.
«Ладно, Пуллер, пришло время действительно серьезных вещей». Он зашел в туалет, достал телефон, включил его, извлек сим-карту и положил ее в карман. Затем выбросил телефон в мусорную корзину. Быстро вышел из здания, сел в первый поезд метро, сделал пересадку и поехал в Вену, штат Вирджиния. Всю дорогу Джон внимательно наблюдал за окружавшими его людьми, стараясь выявить слежку.
Выйдя из вагона, он прошел всю платформу, вернулся, сел в другой поезд, сделал пересадку на одной из станций и направился в Спрингфилд; там некоторое время стоял, наблюдая за теми, кто появился из метро вслед за ним, затем остановил такси и поехал в магазин на бульваре Рестон, где продавали электронику. Купил обыкновенный одноразовый мобильник. На улице набрал нужный номер, чтобы активировать сим-карту, не сообщая никакой личной информации. Затем набрал хорошо знакомый номер, который было невозможно отследить или прослушать – во всяком случае, очень сложно. Но сейчас у него не оставалось выбора. Ему требовалась помощь.
– Бобби?
– Привет, братишка, как дела?
– У меня проблема, – сказал Пуллер.
– Не с отцом? – быстро спросил Роберт Пуллер, который сразу стал серьезным.
– Нет. Мне понадобится пара минут, чтобы ввести тебя в курс дела. Не прерывай, просто слушай, а потом дай совет.
На самом деле Джону потребовалось чуть больше трех минут, чтобы рассказать брату о том, что происходило. От исчезновения Тони Винченцо, убийства агента военной полиции и гибели Джерома Блейка, за которую нес ответственность полицейский или человек, его изображавший, до препятствий, чинимых расследованию властями штата, а также о снятии с должности четырехзвездного генерала и о том, как его самого едва не убили в собственной квартире.
Когда он закончил, Роберт Пуллер молчал целых полминуты. Джон почти слышал, как вращаются колесики мощного интеллекта брата, обрабатывая факты, создавая общую картину, похожую на психологический профиль подозреваемого или цепочку ДНК, перед тем как прийти если не к решению, то к мудрому совету.
Но первая реакция брата удивила Джона.
– Проклятье, почему ты не позвонил мне сразу после нападения? Последние два дня я находился вне доступа к сотовой сети, в бункере, где шли учения, связанные с возможными ядерными атаками. Но ты мог попытаться…
– Я уцелел, что еще говорить? Сейчас мне нужно, чтобы ты сосредоточился на том, что я рассказал, и помог мне, Бобби.
И вновь Роберт довольно долго молчал.
– Ладно, – наконец заговорил он, – уровень влияния, который требуется, чтобы через сутки после встречи с тобой снять с должности четырехзвездного генерала, невероятно высок, Джон. Подозреваемых совсем немного, я знаю считаных игроков такого уровня.
– Если они способны убрать Питтса, то проблем со мной у них быть не может.
– Они попытались выписать тебе билет в один конец в твоей квартире. И одновременно снимали Питтса. Они на такое способны – причем так, чтобы все об этом быстро забыли. У них хватает четырехзвездных генералов, я уж не говорю об уоррентах. Однако ирония состоит в том, что, если б они перевели тебя, когда ты занимался расследованием, ты понимаешь, что произошло бы?
– И что же?
– Сразу стало бы очевидно, что им грозит разоблачение. Ты оказался бы перед комитетом конгресса и рассказал бы всей стране то, что эти люди очень хотят скрыть.
– Такая мысль мне в голову не приходила, – признался Джон.
– Потому что тебе плевать на политику, но я в силу моего положения не могу так поступать. – Роберт немного помолчал. – Подожди, Джон…
– Что?
– Я получаю информацию по телексу, и в ней упоминается твое имя.
– И что там говорится?
Роберт ответил после того, как прочитал статью.
– Ладно, очень умно с их стороны. Они пишут, что анонимные источники сообщают, что на тебя напали бандиты из мексиканского картеля, высокопоставленные члены которого оказались в тюрьме из-за твоего вмешательства, – и якобы они там уже три месяца после попытки проникновения на военную базу в Техасе и рекрутирования солдат для распространения наркотиков в США.
– Анонимные источники? – переспросил Джон.
– Сообщение появится в Сети через несколько минут. Тролли подхватят новость, люди начнут ее интерпретировать. К тому времени, когда они закончат, половина страны будет считать, что ты пытался застрелиться при помощи автомата.
– И где правда?
– Ее нет. Социальные сети не имеют никакого отношения к правде. Речь идет о зарабатывании огромных денег на рекламе, которая пытается продавать всякое дерьмо, абсолютно ненужное людям. А отвратительным побочным продуктом является то, что они предоставляют глобальную площадку для худших элементов общества. В результате «правдой» становится то, в чем ты способен убедить людей. Именно об этом писал Оруэлл.
– В таком случае как же выживает страна?
– Хочешь знать правду, Джон? Если многое не изменится, я не уверен, что мы выживем – во всяком случае, как свободное общество, к которому все стремятся.
– Спасибо за зажигательные речи, Бобби. Мне они сейчас просто необходимы.
– Ты сам напросился. И я не намерен тебе лгать. А что ты собираешься делать дальше?
– Я работаю над расследованием не один. Помнишь, я рассказывал тебе про Этли Пайн?
– Да. ФБР. Ты о ней очень высокого мнения.
– Она сейчас в отпуске, расследует некоторые обстоятельства своего прошлого; ее дело оказалось связанным с моим через семью Винченцо. – И он рассказал брату о том, как Этли Пайн действовала в пентхаусе под прикрытием и как ее похитили, оставили рядом с мертвой женщиной и едва не убили.
– И в центре событий оказалась Линдси Аксильрод?
– Складывается впечатление, что именно она подставила Пайн. Линдси исчезла, – закончил Джон.
– Дай мне адрес пентхауса, – попросил Роберт.
– Зачем? Что ты собираешься делать?
– Не спрашивай. И не беспокойся, там не останется моих отпечатков, – заверил брат.
– Ты уж постарайся.
– Вы с Пайн будете оставаться мишенями до тех пор, пока не прекратите расследование.
– Мы стали мишенями с того момента, как начали службу, – проворчал Джон.
– Тут совсем другое дело.
– Только не для меня.
– Будь осторожен, – попросил Роберт.
– Как и ты. Я уже говорил, мне совсем не хотелось вовлекать тебя в эту историю.
– Узы кровного родства сильнее всего остального, Джон. Во всяком случае, так должно быть. Просто постараемся не пролить нашей крови.
Джон Пуллер подумал о схватке в своей квартире.
– Это легче сказать, чем сделать, Роберт.
Глава 36
– Линда Холден-Брайант? – произнесла Пайн в телефонную трубку.
Она сидела вместе с Блюм в машине возле дома Дуга Беннета.
– Дуг рассказал тебе о ней? – спросил Лайнберри.
– Да, – резко ответила Этли.
– Почему он ее упомянул?
– Проклятье, почему ты молчал о ней все это время? – с обидой спросила она.
– Говорить о ней не было никаких причин.
– На то было множество причин, – возразила Пайн.
– Почему?
– Вы были обручены?
– Ну-да, – подтвердил Лайнберри. – В течение некоторого времени.
– Жили вместе?
– Да, в Нью-Йорке.
– Почему вы разошлись?
– А тебе зачем знать, Этли?
– Я думаю, это очевидно, Джек, разве не так? – резко сказала Пайн. – На самом деле в тот момент, когда ты сказал мне про Беннета, тебе пришло в голову, что ее имя обязательно всплывет. Быть может, ты подумал, что «кротом» могла быть она…
Он раскашлялся, но на сей раз это не произвело на Пайн впечатления.
– Тебе следовало бы больше мне доверять – и как только такая мысль пришла тебе в голову? – сказал Джек, когда приступ кашля закончился.
– Ты когда-нибудь говорил с ней о своей работе?
– Конечно, нет. Никогда!
– А ты работал дома?
– Вероятно, иногда такое случалось.
– Но тогда не было смартфонов, компьютеров и интернета. Как ты мог работать из дома?
– Я использовал телефон. Защищенную линию.
– Что-то еще?
– Писал докладные записки. Иногда меня навещали разные люди.
– Линда в такие моменты была дома?
– Не всегда.
– Но такое бывало?
– Некоторые встречи приходилось проводить в кратчайшие сроки, поздно вечером. Ты считаешь, что мне следовало выставлять ее в ночной рубашке на улицу?
– Ты уверен, что она спала?
– Этли…
– Уверен, что она никогда не заглядывала в твой портфель, не подслушивала телефонные разговоры и не следила за тобой, чтобы выяснить, куда ты направляешься? – нетерпеливо спросила Пайн.
– Она знала, что я работал на правительство. И знала, что это… тайна.
– Но ты ей доверял?
– Конечно, доверял, однако делал все в соответствии с протоколом. И я не хотел подвергнуть ее опасности, ведь она могла случайно узнать, чем я занимался.
– Возможно, это не имело никакого отношения к случайности, – сказала Пайн. – Поэтому я спрошу еще раз: почему ты с ней порвал?