– Как вы считаете, я похожа на мать? – внезапно спросила Пайн.
– Что?
– Я похожа на свою мать?
– У вас определенно такой же рост, – после коротких колебаний ответила Холден-Брайант и лишь с опозданием поняла, что сделала. – Чистая работа, агент Пайн, – с досадой сказала она, снова садясь на кровать. – Отдаю вам должное.
– Значит, вы видели мою мать, – подытожила Этли. – Вы с ней говорили?
– Не помню.
– Вы не несете никакой ответственности. В любом случае срок давности уже прошел, что как адвокат вы прекрасно знаете.
– Если откровенно, я об этом просто не думала. После первого замужества я перестала работать адвокатом.
– В таком случае вы вполне можете рассказать о том, что могли сделать.
– А почему вас это интересует?
– Потому что у меня есть сестра-близнец, которая могла погибнуть – или уцелеть. И я в любом случае хочу знать правду.
Слова Пайн произвели на Линду Холден-Брайант неожиданно сильное действие.
– Расскажите мне более подробно, – тихо попросила она, не в силах скрыть интереса.
И Этли рассказала в деталях подробности той ужасной ночи в Андерсонвилле. А потом – все, что ей удалось узнать про Бруно и Ито Винченцо.
– Ужасно, – прошептала Холден-Брайант.
– Да, вы правы. Вот почему все, что вы сможете мне рассказать, прибавится к тому, что я уже знаю.
Холден-Брайант снова встала с постели. Но на этот раз не за выпивкой. Она придвинула к ним стул и села рядом.
– Я очень любила Джека, – начала она, уперев взгляд в ковер. – Именно такого мужа я всегда хотела иметь. Планировала свадьбу и первые годы после. Я была инициативной, независимой женщиной, поймите меня правильно. Хотела, чтобы моя карьера продолжала развиваться, и работала изо всех сил. – Она немного помолчала. – Но этим мои желания не исчерпывались. Я хотела жить с Джеком, хотела иметь от него детей. – Снова замолчала и обвела взглядом роскошную спальню. – Но получила роскошь и богатство. И должна вам признаться, оно того не стоило. – Склонила голову, а потом посмотрела на Блюм. – Я подозревала, что Джек встречается с кем-то еще. Женщина всегда такое чувствует, не так ли?
Кэрол кивнула.
– Такое случалось и со мной. Я с вами согласна. Есть определенные признаки.
– Что вы сделали, чтобы проверить свои подозрения? – спросила Пайн.
– Наняла частного детектива, и тот начал следить за Джеком. Я воспользовалась услугами человека, который работал на меня как на адвоката. Он был хорош, очень хорош. Сумел раздобыть факты, фотографии – все, что требовалось…
– О Джеке и моей матери? – уточнила Этли.
– Как только вы вошли в эту дверь, я сразу поняла, что вы – дочь Аманды и Джека. Аманда была самой красивой женщиной из всех, что я видела. Я понимала, почему Джек в нее влюбился. Но я очень на него сердилась. Мое возмущение не знало границ.
– И как вы поступили со своим гневом? – тихо спросила Пайн.
– Я знала, что Джек имел какое-то отношение к федералам, но он никогда не говорил о своей работе, а я не задавала вопросов. Я прекрасно понимала, что такое конфиденциальность. Мне и самой приходилось ее соблюдать. Я тоже не рассказывала ему про моих клиентов. – Холден-Брайант встала, подошла к бару и налила себе содовой, потом вернулась на прежнее место и продолжила: – Тогда я время от времени занималась защитой мафиози из Нью-Йорка – рядовых членов и никогда боссов. Естественно, я осознавала, что они – настоящие отбросы, но для меня это являлось чем-то вроде вызова. Кроме того, я верила, что каждый человек имеет право на квалифицированного адвоката, который будет представлять его в суде. Однако тут все было совсем непросто. Боссы не сомневались, что парни будут хранить им верность до самого конца, однако сами не считали обязательным придерживаться того же. Они легко предавали своих людей, чтобы спасти собственные задницы. А мне это казалось несправедливым.
Холден-Брайант смолкла. Казалось, она погрузилась в глубокие воспоминания.
– Продолжайте, – сказала Пайн.
– Среди прочих ко мне обратился один рядовой мафиозо, который попросил, чтобы я представляла его интересы в связи с серией дел, связанных с федеральным законом о противодействии рэкету и коррупции. Его звали Амадео Бертелли – типичный итальянец, который в полной мере соответствовал представлению об итальянской мафии. Руки у него были по локоть в крови… в общем, из тех, с кем я не смогла бы провести и одной минуты наедине. Однако он хотел рассказать мне кое-что, и я его выслушала. И чем дольше он говорил, тем очевиднее становились для меня некоторые вещи. Его друг впутался в ужасную историю. Он попытался поступить правильно, но его кто-то предал. Друга арестовали, но потом выпустили под залог. Я с ним встретилась.
– Бруно Винченцо, – сказала Пайн. – Сначала вы говорили, что никогда о нем не слышали…
– Да, Бруно Винченцо, – с горечью повторила за ней Линда. – Он оказался еще хуже, чем Бертелли. Мне было страшно находиться с ним в одной комнате. Так или иначе, Винченцо рассказал мне все. Действительно все. Он надеялся, что я сумею договориться с прокурором о включении его в программу защиты свидетелей. Но, прежде чем до этого дошло, его залог аннулировали, и с Бруно начал работать другой адвокат. Все закончилось тем, что он отправился в тюрьму. И я узнала, что вскоре его там убили.
– И все должно было бы закончиться, – сказала Этли.
– Должно было, но не закончилось, – с тяжелым вздохом проговорила Холден-Брайант.
– Как вам удалось узнать, что моя семья переехала? Вы сказали, что Джек никогда не говорил о своей работе.
Хозяйка дома подняла на нее сузившиеся глаза, из которых текли слезы.
– Иногда он не закрывал на ключ свой портфель. И не всегда соблюдал осторожность, когда говорил по телефону, – иными словами, не особо обращал внимание на то, подслушивала ли я разговоры, которые Джек вел из нашей квартиры. Вероятно, он мне доверял. А если сильно выпивал, что случалось в те времена довольно часто, то переставал держать язык за зубами в моем присутствии. Мне не потребовалось много времени, чтобы узнать, что человеком, подставившим Бруно, была Аманда.
– И что вы сделали с полученной информацией? – спросила Пайн, не спуская глаз с Холден-Брайант.
– Должно быть, я сошла с ума от ревности… Да, пожалуй, так и было.
– И вы каким-то образом сумели сообщить ее адрес и другие подробности Бруно Винченцо, – подвела итог Этли. – Верно?
– Да.
– Как?
– Я отдала записку адвокату, а тот – Бруно, когда навещал его в тюрьме. Охрана не имеет права вмешиваться, если адвокат передает заключенному какие-то записи, – опустив глаза, сказала Холден-Брайант.
– Адвокат знал о содержании вашей записки?
– Он не спрашивал, а я не стала ничего объяснять.
– Мы получали письма с угрозами, вынуждавшие нас переезжать. Вскоре после двух покушений Джек начал бояться всего, и мы покинули программу защиты свидетелей. Он перевез нас в Андерсонвилл. И сам тоже переехал, чтобы иметь возможность за нами приглядывать. – Пайн немного помолчала. – А потом Ито Винченцо, брат Бруно, вскоре после его убийства отправился в Андерсонвилл. Очевидно, вы рассказали Бруно о нашем бегстве в Джорджию, верно? Еще до того как его убили в тюрьме за то, что он стал информатором.
Холден-Брайант, не поднимая взгляд на Пайн, кивнула.
– Когда Джек наконец порвал со мной, он сказал, что уезжает. Я понимала, что происходит, и знала, что он делает. Он последовал за вашей матерью, женщиной, которую по-настоящему любил. И оставил меня… одну.
– Но он наверняка не стал рассказывать вам подробности, – заметила Блюм. – Как вам удалось узнать то, что вы потом передали Бруно?
– Джек ничего мне не говорил. Он перестал пить и разговаривать по телефону из квартиры. Я не думаю, что он меня подозревал – просто старался соблюдать меры предосторожности. Однако Джек совершил серьезную ошибку. Ему кто-то позвонил, после чего он поспешил вернуться в свой кабинет и проверить что-то в сейфе. Наши отношения стали напряженными, но мы все еще жили в одной квартире, и я пыталась их наладить… Обычно он запирал дверь в свой кабинет, но в тот раз так торопился, что оставил ее приоткрытой; я смогла проследить за тем, как он открывал сейф, и запомнила комбинацию. С тех пор – пока мы жили вместе – я регулярно туда заглядывала. Однажды, когда мне стало очевидно, что он уезжает из города, я дождалась его ухода, открыла сейф и обнаружила письмо, которое ему прислал кто-то из агентства. Там содержались все сведения: Андерсонвилл, штат Джорджия. Тим и Джулия Пайн, две их прелестные дочери, Этли и Мерси. Я все передала Бруно. А он, наверное, сообщил брату – к тому моменту у него уже не осталось связей с мафией. Как мне кажется, его убили вскоре после того, как он получил мою информацию.
– Но прежде успел передать ее брату… – Пайн немного подумала. – А вы слышали про то, что случилось с нами в конце восьмидесятых?
– Не помню, – ответила Холден-Брайант.
– Вы никому не рассказывали о том, что сделали?
– Чтобы оказаться в тюрьме?.. Нет, конечно, я молчала.
– Я читала письмо, которое Бруно написал брату Ито, в нем он жаловался, что с ним обошлись несправедливо. Как будто человек, на чьей совести десятки жизней, имел право на жалобы… Он заставил своего законопослушного брата Ито проникнуться чувством вины и прийти за нами. Ито едва не убил меня, похитил мою сестру, и с тех пор ее никто не видел. Отец покончил с собой, а мать исчезла. Я до сих пор не знаю, жива она или нет. Если ваша цель состояла в том, чтобы уничтожить нашу семью, вам это удалось. Вы стерли нас с лица земли. Насколько мне известно, уцелела только я.
Холден-Брайант закрыла лицо руками и тихо заплакала.
– Мне так жаль, Этли, – дрожащим голосом прошептала она. – Я и представить не могла…
– Конечно, могли, – жестко продолжала Пайн. – Вы рассказали убийце, где нас искать. Что должно было произойти после этого?
Холден-Брайант вытерла глаза рукавом и посмотрела на Пайн трезвым взглядом.