Бывало, что и то и другое делали одни и те же люди.
– Вас уважали, сэр. Мы… мы все.
Отец снова проворчал что-то неразборчивое, устроился поудобнее и заснул, пока его сын стоял перед ним по стойке смирно.
Джон предпочитал отца таким, каким он его помнил: крикуном, иногда мелочным и мстительным, постоянно поучавшим сыновей, когда те оказывались дома (что, впрочем, случалось крайне редко), железным человеком Армии – и улыбчивым в те моменты, когда у него появлялись поводы гордиться сыновьями. Но только не эту пустую оболочку.
Пуллер-младший укрыл отца одеялом и вышел, чувствуя, как сердце у него разрывается от боли. Однако на его щеках не появилось слез, спина оставалась прямой, а разум полностью сосредоточился на предстоявшей миссии. Признание того, что отец стремительно уходит, – единственный враг, с которым Джон Пуллер опасался когда-либо встретиться лицом к лицу.
Глава 40
Пуллер оставил автомобиль парковщику у входа в Военно-морской клуб на 17-й улице на северо-западе округа Колумбия и вошел внутрь. Здание было старым, классические архитектурные линии зеркально отображали внутреннее оформление. Клубом управляла эффективная и уверенная команда преданных людей, многие из которых служили здесь десятилетиями. На главном этаже располагалась большая столовая, а на втором – маленькие комнаты для частных встреч и обедов и в некотором смысле аванпост – бар. Естественно.
Пуллер посмотрел на часы. Он пришел слишком рано, к чему всегда стремился. Генерал армии Конфедерации однажды сказал, что ты побеждаешь, если оказываешься на месте первым с большей частью своих людей. И в его словах определенно была доля истины. Возможно, человек, с которым он собирался встретиться, придерживался такого же мнения. Пуллер вошел в стеклянные двери бара, огляделся по сторонам и увидел, что за стойкой сидят трое мужчин и две женщины. Только двое из пятерых были в форме. Одна женщина и один из мужчин.
Мужчина был армейским подполковником, а женщина – флотским коммандером, из чего следовало, что у них с этим мужчиной одинаковые звания. Однако Пуллер искал ранг выше – капитана, не армейского, а военно-морского, звание прямо перед контр-адмиралом. Именно флот имел в виду брат под словом «соль». Чин капитана ВМФ соответствовал армейскому полковнику, и тот, кто его имел, являлся старшим офицером.
Пуллер поднялся на третий этаж, где находилась библиотека. Там стоял стол с пулевыми отверстиями, оставшимися после того, как американские солдаты использовали его в качестве щита во время перестрелки на Кубе более столетия назад. Именно на него намекал Роберт Пуллер, когда написал «Помни о «Мэне» – корабле, взорванном в порту Гаваны, что спровоцировало испано-американскую войну. Джон знал, что мир военных отмечен историческими вехами. И с каждым сражением появляются новые.
Он осмотрелся, но никого не заметил, пока тишину не нарушил голос.
– Я вижу, что вы также предпочитаете приходить пораньше, сэр Пуллер.
Со стула с высокой спинкой встала женщина среднего роста, с темными волосами, собранными в конский хвост. Белый цвет хорошо подходил ее стройной фигуре. Пуллер решил, что ей около сорока – слишком мало для капитана. Обычно требовалось двадцать лет после выпуска из Аннаполиса[22], чтобы получить на форму четыре нашивки, звезду и полного орла.
И это также соответствовало тому, что написал Роберт Пуллер.
Она подошла и протянула руку. Джон пожал ее и почувствовал силу, хотя смотрел на нее сверху вниз – он был выше почти на фут.
– Капитан?..
– Глория Майлс, шеф Пуллер.
– Пожалуйста, называйте меня Джон.
– Тогда вы называйте меня Глория. Мой отец был мастер-сержантом морской пехоты. Он выбрал для меня имя. Знаете, как все его называли?
Пуллер покачал головой.
– Глори[23]. – Она улыбнулась, но ее глаза стали печальными. – Можете представить, как меня дразнили с таким-то именем…
Он оглядел собеседницу.
– Похоже, это сделало вас сильнее. И, если вы так молоды, как я думаю, получается, что вы еще и преуспевающий офицер.
– Вы правы в обоих случаях. Я стала О-6[24] на три года раньше, чем ожидалось. Но мне показалось, что прошло на шесть лет больше.
– Понятно. Как ваш отец?
– Его больше нет с нами. А ваш?
Пуллер едва не ответил: «Пока с нами». Очевидно, Майлс хотела услышать именно такой ответ.
– Знавал и лучшие дни, – сказал он.
– Трудно представить отца стареющим, – добавила Майлс. – И еще труднее, если он был воякой, лидером, настоящим крепким орешком. Тебе кажется, что он будет таким вечно.
– Где вы сейчас служите? – спросил Пуллер.
– Сейчас я работаю на военно-морской базе в Норфолке, чтобы иметь возможность следить за рождением моего малыша.
Джон на мгновение смутился и посмотрел на ее пустой безымянный палец.
Она заметила его взгляд и печально рассмеялась.
– Я готовлюсь принять командование над кораблем береговой охраны класса «Фридом», который вскоре должны спустить на воду. Это он – мой «малыш».
– Да, мэм. Все это наверняка очень волнующе, – сказал Пуллер.
Она посмотрела через его плечо.
– Давайте найдем уединенное место, где мы сможем спокойно поговорить.
Джон обернулся и увидел компанию в костюмах и военной форме – они вошли и заняли места за столом.
Пуллер и Майлс отыскали пустой кабинет в конце коридора на третьем этаже. Джон закрыл за ними дверь, и они уселись друг напротив друга на складных стульях. Майлс положила фуражку на колени, Пуллер последовал ее примеру.
Она скользнула взглядом по его нашивкам, и ее брови поползли вверх. Это было равносильно армейской форме хвастовства. Доблесть и слава на груди. Пуллер перенес жестокое вторжение металла в тело, ему пришлось оказаться в жутких ситуациях, в которые не должен попадать человек. Иными словами, обычная работа солдата.
– Крест «За выдающиеся заслуги», «Пурпурное сердце» и Бронзовая звезда, две Серебряные и вообще… Очень впечатляюще, Джон. Вы верно и достойно служите своей стране.
– Я лишь выполняю свой долг, как и все остальные.
– Нет ничего дурного в признании собственной исключительности.
– Почему мой брат связался с вами?
– Я полагаю, он связался с целым рядом людей, которые, по его мнению, могут оказаться для вас полезными.
– Но встретиться предложил только с вами, – заметил Пуллер.
Она кивнула.
– Думаю, моя полезность для вашего расследования не имеет отношения к тому, что я ношу форму.
– Так.
– Это связано с тем, что я близко знакома с одним человеком.
– Так.
– Как я уже говорила, у меня нет детей. Но есть крестник.
– И кто он?
– Джефф Сэндс.
– Я его не знаю.
– Внук Питера Дрисколла.
– Питера Дрисколла, лидера большинства в сенате? И как знание этого факта мне поможет? – удивился Пуллер.
– Джеффу только что исполнился двадцать один год. Благодаря связям деда он попал в Джорджтаунский универ. Самостоятельно вряд ли это у него получилось бы.
– Понятно. Но я все равно не вижу, какая мне от этого польза.
– Джефф – наркоман. К тому же, возможно, еще и продает наркотики. У меня нет полной уверенности, но я так думаю.
– Значит, он может быть торговцем наркотиками… Почему я ничего об этом не слышал?
– А почему вы должны были?
– Значит, дед сумел скрыть все это от судов и прессы?
– Как уже сказала, я не знаю ничего определенного относительно торговли наркотиками. Но у Джеффа в университетах Лиги плюща полно богатых друзей со связями, которые могут быть его клиентами.
– Значит, речь идет о сети сбыта для богатых наркоманов? И что вы сделали с этими сведениями?
– Я его крестная, и обычно это почетное звание. Я знала его мать, Дженнифер. Она умерла, когда мальчику было восемь, что для него стало серьезным ударом. Его отец связан с хедж-фондом, живет и работает в Нью-Йорке. После смерти Дженнифер он женился на более молодой женщине, у них двое детей – и он списал Джеффа со счетов. Я попыталась заполнить образовавшуюся брешь и в последовавшие годы проводила с Джеффом много времени. Нет, я не стала ему второй матерью или чем-то вроде того – просто другом, человеком, с которым он может поговорить.
– У Джеффа есть братья или сестры?
– Нет.
– И что он говорил вам, когда вы обсуждали его проблемы?
– Я несколько раз поднимала эту тему в беседах с ним. Он говорил, что теперь у него все хорошо и проблемы остались в прошлом. А если я слышала что-то другое, это, мол, неправда.
– А как он выглядел?
– Во время разговоров со мной? Совершенно нормально.
– Вы рассказали об этом моему брату?
– Да.
– А почему он вообще обратился к вам? Вы с ним друзья? Я не знал…
– Нет. Мне было известно о его существовании. Но он не подозревал о моем. Сказал, что вышел на меня благодаря алгоритму, который использовал, когда заинтересовался вашим расследованием.
Пуллер улыбнулся.
– Еще один алгоритм? Как это похоже на Бобби… Вы уверены, что Дрисколл знает о делишках своего внука?
– Он в курсе, – ответила Майлс. – Я сама говорила ему об этом множество раз.
– И что он сделал?
– Обещал решить все проблемы.
– И что, решил?
– Сомневаюсь, что стала бы с вами разговаривать, если б он выполнил свое обещание.
– Когда вы в последний раз встречались с Джеффом?
– Около двух недель назад.
– Он когда-нибудь упоминал Тони Винченцо?
– В разговорах со мной – нет. Я бы запомнила.
– А что вам известно о пентхаусе в Ряду миллиардеров на Манхэттене? – поинтересовался Пуллер.
Он сообщил ей адрес. На лице Майлс появилось недоумение.
– Вы знаете, кажется, однажды я отвозила его туда, когда мы вместе были в Нью-Йорке. Примерно месяц назад. Джефф сказал, что приглашен на вечеринку, и я тогда заметила, что у него, должно быть, очень богатые друзья. Вам известно, кто владеет этим местом?